добрался до него и как раз вовремя: лодку уже разворачивало боком к
волнам. В последний момент он успел ее выровнять. А когда миновал еще
несколько валов, то обернулся.
отыскать спасшихся, но никого так и не увидел.
двигатель, за ним другой. Наступила зловещая тишина. Глеб огляделся.
Берега не было видно. Они находились в открытом море. Ни весел, ни
бензина. На востоке небо уже успело слегка порозоветь, волны немного
улеглись. Он еще раз крутанул бесполезный теперь штурвал и устало
опустился на сиденье, обтянутое красной искусственной кожей.
слез и страдания.
прикасаясь к ее волосам.
пальцев руки, которую она прижимала к груди, сочится кровь. Он схватил
Ладу за запястье. Та через силу отвела руку в сторону, и он увидел
набрякшую от крови рубашку и маленькую дырочку в ней чуть пониже левой
ключицы.
материю.
успели побледнеть.
ране носовой платок, который тут же сделался мокрым от крови.
теле.
можно было спасти. Но он не решался сказать об этом женщине.
ее желанию. Он поцеловал Ладу в холодеющие губы и словно почувствовал на
своем лице дыхание смерти.
скороговоркой, словно боялась, что не успеет услышать ответ.
сжала пальцы Глеба в своей руке и замолчала.
разделила их. Он сидел, положив голову Лады себе на колени. Утренний
ветер шевелил ее длинные волосы, подхватывал их, бросал Глебу в лицо.
Иногда ему казалось, что Лада еще жива. Он продолжал сжимать ее руку в
своей, как бы боясь, что, если отпустит - не успеет вобрать в себя
уходящее от нее тепло.
казалось умиротворенным и спокойным. В жизни Глеба редко случались
минуты, когда он не знал, что делать. А сейчас он пребывал в
растерянности. Ничего нельзя было изменить, все уже случилось.
оттуда самодельный, сшитый из брезента и проложенный ватой спальный
мешок, расстелил его на дне лодки, а затем перенес на него Ладу. Она
лежала, освещенная утренним солнцем, и, глядя на нее, можно было
подумать, что женщина спит. Вот-вот солнечные лучи коснутся ее лица,
веки вздрогнут, глаза откроются, и она улыбнется Глебу.
грузы, плоский якорь, завернул полы мешка и застегнул молнию. Теперь,
словно из огромного кокона, выступало только лицо женщины. Глеб мысленно
'помолился, затем поцеловал холодные губы, застегнул молнию и, с усилием
подняв тяжелый спальный мешок, осторожно опустил его за борт.
расплакаться.
корабельных двигателей. Он поднял отяжелевшую, словно налитую свинцом,
голову и увидел, как в его сторону направляется небольшой пограничный
катер. Чей флаг развевается на корме, он не мог рассмотреть из-за
палубной надстройки. Да это его и не волновало.
Когда катер подошел совсем близко, матросы подцепили крючьями его лодку
и подтащили к катеру. С грохотом на дно упала веревочная лестница. Глеб
встал и, абсолютно безразличный ко всему, стал подниматься на борт.
Только теперь он удосужился взглянуть на флаг - абхазский. Мужчина в
полувоенной форме, но с босыми ногами, скорее всего, старший на этом
судне, предложил Глебу пойти за ним. Глеб молча согласился. Открылась
дверь, и Глеб шагнул в низкую каюту. Там за откидным столиком сидел,
развалившись в шезлонге, человек в штатском. Но стоило Сиверову
посмотреть ему в глаза; как он сразу понял, откуда прибыл этот человек и
где он служит.
взмахом руки отпустил человека в полувоенной форме.
остались одни.
и закурил.
тебя?
всерьез заниматься твоими проделками не станет. Можно тебя понять -
усталость, нервы не выдержали... А вот потом, - мужчина подмигнул Глебу,
- потом тебя ждут новые дела.
Конан-Дойль Артур
Майер Стефани
Суворов Виктор
Сертаков Виталий
Шидловский Дмитрий
Шилова Юлия