Чтение 48–й страницы книги ~Фаянсовый череп~

- Ваш телефон.
- Постоянно. Я уже говорила заведующему реанимацией, чтобы новый
аппарат дали. Он все обещает, обещает, а толку с обещаний - как с козла
молока.
Сержант покивал головой. Ему все это было неинтересно. Сегодня он
должен был идти в отпуск, надеялся, что поедет на рыбалку с друзьями,
выпьет там водки, отдохнет как человек. Все-таки ехали без жен, чисто
мужской компанией: два прапорщика из милиции и шофер.
Компания, в общем-то, подобралась хорошая. Но уехала компания без
сержанта, и теперь он злился на то, что судьба забрала у него отпуск и
забросила в пропахший хлоркой, полутемный больничный коридор.
- Девушка, которая здесь до вас дежурила, жива, здорова?
- Жива. Куда она денется, стерва? Выпьет ночью с врачами спирта, а
наутро хоть бы что. А я вот... - и немолодая женщина горько поморщилась, -
выпью пятьдесят граммов, а голова потом как чугунная, раскалывается,
шевельнуть не могу.
- Это бывает, - тоном знатока произнес сержант. Понемногу между
молодым мужчиной и немолодой женщиной начинали налаживаться отношения, тем
более что дежурить им предстояло до следующего утра.
- Может, чайку выпьем? - сказала женщина, ногой выдвигая из-под стола
алюминиевый электрочайник.
- Чайку можно." Правда, я бы лучше по этой жаре пивка холодненького
пару бокалов кувыркнул.
- Что-что? - спросила женщина.
- Пива, говорю, литр с удовольствием влил бы себе вовнутрь.
- Пива?
- Губит людей не пиво, - хмыкнул сержант, - губит людей вода.
- Если не хотите, мое дело предложить...
- Почему же, выпьем стаканчик.
Уже через пятнадцать минут сержант с дежурной медсестрой пили слабо
заваренный чай и ели батон с вареньем.
Естественно, ни сестра, ни сержант не слышали, как пациентка,
поступившая утром с острым отравлением грибами, лежавшая под капельницей,
тихо, стараясь не скрипнуть кроватью, приподнялась и внимательно
осмотрелась. Дверь в палату была наполовину приоткрыта. Наталья
Евдокимовна смотрела на девушку, лежащую в углу под капельницей. В бутылке
было еще до половины раствора, он медленно тек девушке в вену. "Стерва!
Стерва! Я до тебя добралась!" Врачи появились в два часа. Температура у
Натальи Евдокимовны была чуть выше нормы - тридцать семь и два, давление
немного повышенное, а пульс отчетливый.
- Ну что, - сказал врач, - наверное, мы вас переведем на второй этаж.
Как вы на это смотрите? Поправляетесь вы быстро, вам еще раз промоют
желудок, сделают пару уколов, дадут таблеток, и думаю, завтра вы уже
окажетесь дома.
- Нет, доктор, мне плохо, - произнесла, глядя не мигая, как питон, в
глаза врачу, Наталья Евдокимовна Вырезубова.
- Что вас беспокоит?
- Я то и дело теряю сознание.
- Что же вы хотели - интоксикация, - ввернул красивое слово врач.
У Натальи Евдокимовны закатились глаза, на лбу высыпал пот, и она
откинулась на подушку. Врач опять померил давление, пощупал пульс, пожал
плечами. Наталья Евдокимовна была бледна, как ткань подушки. Он взглянул
на медсестру, сделал назначение, но тут же узнал, что этих лекарств в
больнице нет уже две недели.
- Ладно, тогда уколы, - сказал он, переходя к девушке.
Наталья Евдокимовна прислушивалась, скосив глаза, наблюдала за врачом
и медсестрой. Но ничего нового для себя она не узнала.
- Почаще надо к ней подходить, почаще. Пульс у нее уже достаточно
отчетливый, температура невысокая, с минуты на минуту может в себя прийти,
- сказал он второму врачу. - Так что за ней надо поглядывать.
- Хорошо, Пал Палыч, как скажете, так и сделаем. И главврач мне
сказал, чтобы эту пациентку мы держали на контроле.
А затем Пал Палыч шепотом спросил:
- Это здесь, что ли, Федора Ивановича нашего?
- Здесь, а то где же! Вон под той кроватью лежал, - второй врач
кивнул на кровать Натальи Евдокимовны.
Та застонала сквозь зубы, изображая из себя совсем слабую и больную.
- Ладно, пусть полежит до утра здесь. Кто знает, каких грибочков эта
женщина откушать изволила?
Пал Палыч Кругляков сделал назначения для девушки и покинул палату
реанимации.
Когда шаги стихли, Наталья Евдокимовна вновь поднялась. На щеках уже
появился румянец, от прежней слабости не осталось и следа.
"Ну вот, кажись, я своего добилась, останусь здесь до утра. А ночью
все дела решу."
Серые "Жигули" с милицейским номером ждали следователя Сергеева у
служебного входа в больницу. И он вышел с кожаной папкой под мышкой,
посмотрел по сторонам, отыскивая своего водителя. Машина стояла на месте,
а салон был пуст.
"Черт бы тебя подрал, говорил же находиться на месте! Вечно эти
новенькие делают что им в голову взбредет, будто таксистом работает, а не
в милиции, будто мы не бандитов ловим, а проституток возим, - и тут же
следователь себя одернул, - тот, кто возит проституток, наверное, и на
минуту в туалет не отскочит, помочится в ближайших кустах."
И тут он увидел своего водителя. Молодой парень с редкими черными
усами сидел в беседке под деревом и, оживленно жестикулируя руками,
рассказывал что то молоденькой медсестре. Та хохотала и время от времени
хлопала в ладоши.
"Небось рассказывает, как бандитов ловит, как под пулями ходит,
жизнью рискует!"
В руке следователя появился свисток на черном шнурке для ботинка. Он
сунул свисток в рот так же привычно, как курильщик вставляет очередную
сигарету, и звонко свистнул. Парень подскочил на месте.
- Водитель, ко мне! - словно отдавал команду собаке, крикнул
следователь.
Парень даже не успел ничего сказать девушке и стремглав, через кусты,
бросился к машине. Сергеев уже занял свое место. Водитель вскочил в
"Жигули" и, еще не зная, куда ехать, сорвался с места, резко развернул
автомобиль, взвизгнули тормоза, и лишь потом спросил:
- Куда едем, что случилось?
Съездить следователь решил в дом доктора Рычагова, где жили Тамара
Солодкина и Сергей Дорогин. Можно было, конечно, вызвать Дорогина звонком
или даже повесткой, но тогда могло бы не получиться откровенного
разговора. Сергеев понимал, Дорогин отмотал изрядный срок за колючей
проволокой, мужик битый, Уголовный кодекс знает не хуже прокурора. Так что
к нему с пустыми руками не подъедешь. А если по-дружески подойти, то
вполне может быть, что Дорогин сможет рассказать что-нибудь любопытное,
если, конечно, захочет.
Первую фразу Сергеев знал: "Вам, Сергей, привет от полковника
Терехова". Он был уверен, что фамилия Терехов сделает Дорогина
разговорчивым, хотя и не знал почему.
Просто Терехов ему сказал:
- Ты, капитан, передай от меня Сергею привет, скажи, что я его люблю
и помню.
- А еще что передать, товарищ полковник?
- Этого хватит. Если хочешь с ним хорошо поговорить, не дави. Он не
гнется и не ломается, в огне не горит и в воде не тонет.
Последнюю фразу полковник Терехов сказал с внутренней улыбкой,
которую следователь Сергеев не видел, но почувствовал по интонации в
голосе. Сергеева интересовал лишь один вопрос: почему Дорогин этой ночью
оказался в реанимации, что он там делал? Его хотели убрать как случайного
свидетеля или за ним охотились?
Через пятнадцать минут "Жигули" уже стояли у ворот двухэтажного дома.
Ворота открыл старик с огромной метлой на длинной палке. Сразу понятно,
это не хозяин. Сергеев показал удостоверение, Пантелеич при этом глубоко
вздохнул и покачал головой. Он уже привык, что в дом наведываются важные
люди, и следователь из Клина показался ему мелковат, да и машина у него
была не шибко представительная: без антенн, без черных стекол, с
проржавевшими порогами и треснутой фарой.
- Въезжайте, коль уж приехали, - Пантелеич распахнул ворота безо
всякого уважения к милицейскому чину.
"Жигули" въехали во двор, и тут же на крыльце появился Сергей
Дорогин. На шее у него виднелась узкая полоска бинта.
- Ну вот и я, - сказал следователь, протягивая руку. И тут же
вспомнил фразу, которую хотел сказать первой, но запамятовал. - Вам привет
от полковника Терехова.
Глаза Дорогина прояснились, из холодных стали теплыми, а на губах
мелькнула улыбка.
- Тогда проходите, - словно, если бы ему не передали привет, он
оставил бы капитана во дворе. - Присаживайтесь. Кофе хотите?
- Здравствуйте, - сказала Солодкина, ничуть не удивившись появлению
капитана в своем доме.
- Мы можем здесь поговорить?
- Можем, - сказал Дорогин. Следователь посмотрел на Тамару, та
повернулась к нему и, глядя в глаза, тотчас спросила:
- Поймали?
- Пока нет, ведутся розыскные мероприятия.
Это прозвучало так, будто вообще ничего не делалось - дежурная,
обтекаемая фраза.
Дорогин хмыкнул. Если уж он не смог их задержать, то следователь