Чтение 32–й страницы книги ~Опасайтесь бешенного пса~

Виноваты были люди. И эти люди хотели убить вовсе не бомжа. Они продумали и
верно рассчитали время, когда Барханов обычно выходит из дома.

Они не могли знать, что сегодня он решит надеть новое пальто, а старое
попадет в руки совершенно другого человека.

Пора, пожалуй, последовать совету соседа и уехать отдыхать на Красное
море!

***

- Тетя Зифа! - раздался в комнате голос соседа. Николай держал в руках
огромную корзину. Старушка-соседка всегда была дома, и Николай иногда
заходил к ней, понимая, что бдительная пенсионерка лучше любой службы
наблюдения. А поскольку долг платежом красен, он время от времени являлся к
Зефире Абдулвагибовне с чем-то вкусным. Вот и сейчас в его руках была
корзина с бастурмой, зеленью и фруктами. Однако Николая с порога удивила
тишина, царившая в комнатах. Обычно его слух улавливал неслышные другим
шорохи, по которым он легко устанавливал, чем сейчас заняты жильцы квартиры.
И он точно знал, что Фарида что-то жарит на кухне, а маленький Рустамчик
тихо посапывает в своей кроватке.... Но не слышно характерного дыхания тети
Зифы. Куда же она могла деться?

Николай распахнул дверь, которая вдобавок еще оказалась незапертой.

Это уже ни в какие ворота не лезло. Наблюдательная и осторожная тетя Зифа
никогда бы не оставила дверь квартиры открытой, разве что собиралась
куда-нибудь не дальше мусорного бака во дворе.

Все это Николаю очень не понравилось. Он огляделся. На стуле у телефона
лежала раскрытая книга, из тех, к которым последнее время пристрастилась
тетя Зифа. Николай повертел ее в руках. "Коронация, или Последний из
Романовых". В книге было множество закладок, очевидно, ее не просто читали,
а прорабатывали.

Николай улыбнулся и отложил книгу. Вот что значит бывший учитель истории!
Не может читать просто так, развлечения ради.

Но все это не объясняло исчезновения соседки.

Николай подошел к окну и внимательно оглядел двор. Одно ему очень не
понравилось. У стены стояло хорошо знакомое ему пластиковое темно-синее
ведро с красной ручкой.

Николай пошел на кухню, где у плиты суетилась невестка тети Зифы Фарида.
Работало радио. Диктор картонно-взволнованным голосом говорил:

- Город, похоже, становится ареной кровавых собачьих боев. Только что нам
передали, что новая трагедия разыгралась сегодня утром на Кирочной улице.
Три пса-убийцы напали на ничего не подозревающих граждан, вышедших во двор
своего дома. Двое госпитализированы в тяжелом состоянии.

Подробности в следующем выпуске "новостей".

- Доброе утро, - улыбнулась Фарида и запнулась, увидев, как побледнело
лицо соседа. - Николай, что с вами?

Суп на плите угрожающе зашипел, намереваясь сбежать.

Когда Фарида снова обернулась, на кухне уже никого не было.

Глава 32. Где добыть крутую псину?

- Мне бы собаку, такую... - молодой человек развел руками, отчего на его
безымянном пальце сверкнула здоровая печатка, - крутую, чтобы могла задавить
кого нужно без лишнего базара.

Женщина в ватнике затянулась папиросой и криво усмехнулась.

- Это вы не по адресу, молодой человек. Мы таких собак не тренируем.

- А вот этот? - парень ткнул пальцем в клетку, откуда на него злобно
взирал мускулистый ротвейлер. - Че, неужели ему слабо будет какого-нибудь
козла завалить?

- Это смотря что вы имеете в виду под козлом, - сухо ответила женщина в
ватнике. - Если копытное животное, то способен.

- Понял, - разочарованно протянул парень, - уж я сколько километров
намотал от одного питомника к другому. В одном даже поводырей для слепых
предложили! Курам на смех!

- Ну это кому смех... - сурово сказала женщина и бросила окурок в
стоявшее у вольера ведро.

- Ладно, - махнул рукой обладатель печатки. - Что делать, не знаю.

Может, вы кого посоветуете, вы же все знаете друг друга. У кого можно
добыть настоящую крутую, в натуре, псину? Все говорят - есть где-то, а где -
никто не знает. Может, подскажете. Достану пса и вам отстегну, как
полагается. Ну, серьезно, мамаша! Я за базар отвечаю!

- Заманчивое предложение, - все так же криво усмехнулась дама, - но...
должна вас огорчить. Я действительно не знаю, где готовят тех собак, которых
вы ищете, сыночек!

- Ну это, да вы не обижайтесь, это же я так... ну, уважительно, что ли...

- Я поняла. Лестно иметь подобного отпрыска. С печаткой.

Парень хмыкнул.

- А адресок?

- Я не знаю, честное слово. Даже если вы меня начнете пытать, - при этих
словах обладатель печатки поморщился, как от зубной боли, - я все равно не
смогу вам назвать того, чего не знаю.

- А как же эту завалили, кандидатшу? Там же конкретный пес работал?

- В каком смысле конкретный?

- Ну, такой нормальный, сильный, что ли, тренированный...

- Раз работал, значит, есть где-то и такие конкретные люди, - женщина
пожала плечами. - Я слышала, что есть, но где именно, не могу сказать.

Парень окинул взглядом ряд одинаковых вольеров, из-за решеток которых на
него смотрели пары очень неласковых глаз. Этот питомник ему рекомендовали
как очень суровый, готовящий псов, совмещавших службу телохранителя и
охранника. Больше всего его поразило стоявшая здесь полная тишина без лая,
тем более легкомысленного тявканья. Собачий народ в вольерах сидел очень
серьезный. И встретиться с кем-нибудь из них один на один совершенно не
хотелось.

И тем не менее эти молчаливые звери, следившие сейчас за ним из своих
казенных жилищ, были малыми детьми по сравнению с теми, воспитателей которых
он искал.

- А ваши, значит, не могут...

- Наши - нет.

***

Открывая дверь, Ольга приготовила улыбку и одновременно фразу, типа:

"Мальчики мои бедные, совсем заждались!"

Но по напряженной тишине в прихожей она поняла, что улыбаться будет
некому, точнее - нечему. Тишина продлилась всего несколько секунд. Не успела
она снять сапоги, которые, кстати, давно пора отнести в мастерскую поставить
новые набойки, как, резко распахнув дверь своей комнаты, в прихожей появился
Геннадий. Он был опять под градусом или все еще не протрезвел со времени их
встречи у школы.

- Ты что ж, сука, делаешь? - начал он негромко, неожиданно писклявым
голосом. - Я тут бьюсь ради вас лбом о стену, а ты?! Даже при мне с кобелями
никак не расстанешься! У тебя же двое детей растут!

Ей только хватило сил, чтобы крикнуть:

- Геннадий!

На душе стало сразу черным-черно.

Из своих комнат появились сыновья.

- Отец, - неодобрительно, даже с легкой угрозой проговорил Петруша. И его
девятнадцатилетний бас прозвучал контрастом по сравнению с визгливым пьяным
голосом отца. - Я же тебе сказал, сиди в комнате и не высовывайся!

Видимо, и до нее тут происходили баталии.

- Во! - навел на нее палец Геннадий. - Это ты их так воспитала. Вы в чьей
квартире живете, сучата? - Он рванулся к детям, потом снова к ней. - Иди,
тварь, к своим педерастам, спи с ними сколько угодно, мне это все до
лампочки. Поняла?!

Он схватил с пола сапог, хотел бросить в приоткрытую дверь, но
промахнулся. Сапог полетел Ольге в лицо, и она с трудом успела увернуться.

Да так и осталась стоять, не отнимая рук от лица.

- Ну, уж это совсем! - проговорил Петруша.

Павлик исчез ненадолго в своей комнате и вернулся с наручниками, которые
одноклассники со смехом подарили ему недавно на день рождения.

Ольга еще тогда слегка рассердилась на них "Ну и шутки" Петр приблизился
к отцу и В одно мгновение, словно тренировался всю жизнь, застегнул
наручники на его руках.

- Предупреждал же, маму тронешь - все!

Это даже Ольге показалось излишним, и только она хотела строго велеть
сыну немедленно снять наручники с отца, как Геннадий повел себя еще более
идиотским образом. Он заорал:

- Сговорились тут?! А у меня ноги есть!

Видимо, он собирался проучить Петра и ударить его ногой. Однако движение
опять получилось неточным, и, потеряв равновесие, Геннадий с размаху
грохнулся об пол.

- Ну вот, доигрался, - назидательно произнес Петр, словно эти безобразные
сцены происходили в их квартире каждый вечер и он к ним давно привык.

А Геннадий, лежа на полу, вдруг бессильно заплакал.

- Мальчики, положите его на диван, - попросила Ольга, чувствуя, как
наваливается безнадежная усталость от всей этой мерзости.

Она наконец сняла второй сапог, повесила пальто, сунула ноги в шлепанцы
и, не переодеваясь, пошла на кухню.

Ольга не обедала, перехватывала что-нибудь на бегу и представляла, с
каким наслаждением спокойно поужинает дома. Но аппетит исчез. Осталась
только тупая тяжесть.

- Наручники снять с него? - спросил Петр, появившись на кухне. - Он вроде