Чтение 19–й страницы книги ~Дилетанты~

что-то более подходящее для телефонных переговоров, и хотя молодые люди
мистера Смита, конечно же, следили за моими перемещениями, я не люблю
полагаться на чужих, если есть возможность иметь дело с представителями
собственной фирмы. После всего случившегося сегодня было маловероятно,
что я провалю операцию именно из-за неосторожного телефонного звонка. Я
подъехал к стоянке и после долгих маневров поставил пикап с прицепом
так, чтобы я мог контролировать обе двери кабины из будки. Патриция
неловко заерзала на сиденье.

- Что вы делаете? - осведомилась она.

- Ставлю машину так, чтобы без труда мог пристрелить тебя из будки,
если ты хоть пошевелишься. - Я изобразил на лице мерзкую улыбочку. -
Помнишь того человека с дыркой в башке? Имей в виду, что я стрелял
левой. И это при том, что он держал меня под прицелом - или, по крайней
мере, так ему казалось. А правой я стреляю еще лучше. Не веришь - можем
попробовать. Готов поспорить, что от машины до того места, где будет
лежать твой труп, окажется не больше десяти шагов.

Она ничего не сказала, я зашел в будку и позвонил нашему человеку в
Ванкувер, наблюдая и за машиной, и за шоссе. Когда я услышал в трубке
голос, то сказал:

- Это Эрик. Три неодушевленных объекта. Озеро! Франсуа, "Макалистер
лодж", коттедж номер один. Как поняли?

- Понял отлично. Вы не сидели сложа руки. Что, прислать
санитарно-уборочную команду?

- Только в случае крайней необходимости. Если клиенты просто
исчезнут, возникнет ряд ненужных вопросов. Лучше бы поработать через
дипломатические каналы. Было бы мило, если бы местные власти пришли к
выводу, что они поубивали друг друга по неизвестным причинам. Я сделал
все, чтобы имелись основания сделать такие выводы. Таинственный человек,
который снимал домик, конечно, мог бы кое-что прояснить, но, с другой
стороны, и без него все достаточно понятно. Пусть его ищут, но не очень
энергично.

- Передам ваши пожелания. Возможно, все так и: будет, как вы хотите.
Еще вопросы есть?

- Что такое СЗБС?

- Если бы я это и знал, то все равно бы не стал рассказывать по
телефону, - рассмеялся человек в Ванкувере. - После проекта "Манхэттен"
это самый крупный наш секрет.

- Понятно, - буркнул я. - Это секрет, про который знают все, кроме
бедолаг вроде нас, пытающихся уберечь его от врагов.

- Мы тут ни при чем, - возразил мой собеседник. - Нас интересует не
Система, но люди. Нам нужен этот самый Дровосек - очень, очень мертвым,
с тем чтобы через несколько месяцев он не смог открыть огонь по одному
джентльмену - личность пока еще не установлена, - который займет одну
очень важную должность. У нас выдалось тяжелое лето, и не хотелось бы,
чтобы и осень оказалась такой же. Хватит с нас снайперов, отправляющих
больших персон на тот свет. Если еще один такой выстрел грянет, когда
страна не отойдет еще от выборной кампании, может стрястись большая
беда. Так что Бог с ней, с этой Системой, главное, не дать Дровосеку
прицелиться. Конечно, не следует сообщать это мистеру Смиту и его
веселым ребятам, но забывать об этом тоже нам не резон, верно? Сообщение
принято?

- Принято и понято, - отозвался я. Я хотел было задать глупый вопрос
насчет человека, которого он окрестил Дровосеком, но при этом втором
упоминании все стало на свои места: это одна из наших обычных хохмочек,
смысл которой заключался в том, что Хольц в переводе с немецкого
означает "дерево". На всякий случай, для досье я сказал:

- Иначе говоря, задача по обработке древесины носит приоритетный
характер, и все вопросы, связанные с секретной информацией, отступают на
второй план, так?

- Таковы инструкции. Приятных снов.

- И вам того же, - сказал я. - Эрик заканчивает. Я повесил трубку. По
шоссе не проехало ни одной машины, и Пат Белман не шелохнулась. Я снова
сел за руль, и мы поехали дальше. Я смотрел в большое, как на настоящем
грузовике, зеркало слева, которое не могла видеть Пат, но никаких фар у
себя за спиной не заметил. Но я по-прежнему не отводил глаз от зеркала,
вылавливая призрачные признаки движения на шоссе за нашей машиной. И
правильно делал.

Когда впервые я встретил Пат в Паско, она показалась мне знающей свое
дело особой. Она устроила мне ловушку, проявив и хладнокровие и
жестокость. Сегодня же она угостила меня сценкой, которая не годилась
даже для школьной самодеятельности. Слишком уж взволнована она была
кровавой сценой, и слишком уж драматично ее выворачивало потом наизнанку
на улице.

Многие девицы, подвизающиеся на нашем поприще, умеют краснеть и
плакать по заказу. Талантливая актриса, упорно желающая создать
впечатление шокированной невинности, может даже заставить себя облевать.
Но я усомнился в непроизвольности задолго до того, как приметил машину,
несущуюся за нами с потушенными огнями. Вопрос заключался в том, что
именно уготовили мне она и ее партнеры и когда они собираются сделать
новый ход. Поразмыслив, я решил, что мне не стоит ждать, когда они
соблаговолят начать представление, а надо перехватить инициативу.

Когда в свете фар мелькнул рекламный щит, сообщавший о приближении
кемпинга, я сбросил скорость. Пат Белман быстро покосилась на меня, но
промолчала.

- Надо перекусить, - сказал я. - Твои друзья нахально помешали мне
пообедать, и я проголодался.

Кемпинг стоял на берегу довольно широкой реки. Я свернул на стоянку и
поставил машину недалеко от берега. Других домиков на колесах или
грузовиков вокруг не было. Мы были одни.

Я провел Пат к входу в домик-прицеп, открыл дверь, усадил Хэнка на
цепь снаружи и пригласил Пат войти.

В передней части был обеденный столик, который раскладывался,
превращаясь во вторую койку. В задней части с одной стороны узкого
прохода были плита и холодильник, с другой-раковина и платяной шкаф.
Кроме того, там были умело экономно встроены обогреватель и различные
полки, шкафчики. Пат протиснулась вперед и села на табуретку у столика,
скинув свою куртку. Я присел у плиты и стал ее зажигать. Нистром выбрал
домик с довольно низким потолком, вероятно, полагая, что человек шести
футов четырех дюймов роста все равно вынужден сгибаться в три погибели,
чтобы не набить шишек, более компактный прицеп проще в управлении. Ну, а
все необходимые работы можно проводить и на корточках. Когда я загремел
посудой. Пат Белман посмотрела на меня.

- Вы меня тоже убьете, как и остальных, верно? - спросила она и
добавила:

- Боже мой, они все погибли. Осталась я одна.

На улице, словно желая уличить ее во лжи, Хэнк вдруг рванулся на
привязи, отчего домик качнуло. Я нахмурился. Краем глаза я заметил, как
Патриция стала приподниматься с табуретки, пытаясь придумать, как
отвлечь мое внимание от того, что происходило гам, за стенами этой
коробки. Сделав над собой усилие, она снова села на место.

Я же встал и, пригибаясь, прошел к двери, выглянул и посмотрел на
Хэнка, практически невидимого на конце блестящей цепи.

- Что случилось, Хэнк? - громко спросил я. - У тебя кошмары или что?
Спи и дай мне отдохнуть.

Я заметил, что он что-то жует. Потом он подобрал какие-то невидимые
крошки с земли перед собой. Мы очень подружились с Хэнком за время, что
проработали вместе. Я напомнил себе, как опасно устанавливать прочные
эмоциональные связи с партнером по операции, будь то человек или собака.

- Ну-ка успокойся, слышишь! - крикнул я Хэнку и умышленно отвернулся
от него, словно забыв и о его несанкционированном ужине, и о его
ошейнике. Мне ясно напомнили о приоритетах. Мы защищали человека, но не
систему и не собаку.

Когда я закрыл за собой дверь, то на лице Патриции изобразилось
облегчение. Я немножко повозился у плиты, чтобы дать своей спутнице шанс
разобраться со своими эмоциями и их выражением, а потом сел на табуретку
напротив нее. Хэнк еще раз звякнул цепью - то ли получил новое угощение,
то ли доедал старое. Я бросил взгляд на девушку напротив меня. Она
разыгрывала из себя большую любительницу собак, но с ее помощью
отправили на тот свет отличного Лабрадора вместе с его хозяином.

- Эй, худышка, - окликнул я ее. - Правда, здесь уютно? В иных
обстоятельствах это был бы просто райский уголок.

Она не улыбнулась.

- Как ваше имя? - спросила она. - Настоящее имя. По-моему, я имею
право это знать, пока вы меня еще не убили. И еще - на кого вы
работаете?

- Меня зовут Нистром. По крайней мере, до конца операции. А работаю я
на человека из Вашингтона, имя которого вам вряд ли о чем-то скажет.

- Не хотите ли вы меня уверить, что работаете на американское
правительство? Такой убийца! Не верю.

- Воля ваша. Вы как, любите омлет?

- Я, право, не уверена... Поджаренный с двух сторон. Два яйца и три
ломтика бекона. И тосты, если это нетрудно. Чем больше, тем лучше. -
Видно, она почувствовала нужду объяснить такой приступ голода,
поскольку, усмехнувшись, добавила:

- Я так долго за вами гонялась, что не успела поесть. Кажется,
последний раз я по-настоящему ела с вами в Паско. Мне тогда следовало
заплатить самой. Ведь это я вас, приглашала.

Молчаливость вдруг сменилась у нее болтливостью. Она украдкой глянула
на часы и тут же отвела глаза, надеясь, что я ее за этим не застукал.

- Если бы я могла уговорить сохранить мне жизнь, с чего бы мне