Чтение 25–й страницы книги ~Дилетанты~

- Теперь, когда мы снова вместе, поцелуй меня, милый. Может, это и
непросто, но ты уж постарайся как следует. Ты ведь на работе и играешь
роль Гранта Нистрома, который, не забывай, был влюблен в меня по уши.

- Разве я могу такое забыть?

Я обернулся к Либби. На ней был другой элегантный брючный костюм. На
сей раз вельветовый желто-коричневого цвета. Под пиджаком виднелся
коричневый свитер-водолазка. Она была вся так тщательно одета и
причесана, что казалось сомнительным: неужели эта дама собирается в
такую глушь? Хотелось даже немножко помять ей костюм и растрепать
волосы, чтобы она лучше соответствовала окружающей обстановке. Впрочем,
может быть, она именно это и имела в виду. В отличие от Пат Белман она
обладала богатым опытом и неплохо знала, что такое искушение.

- Либби! Дорогая! - воскликнул я, изображая восхищение и удивление. -
Какой приятный сюрприз!

Я взял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал так крепко, что это
не осталось не замеченным пассажирами с фотоаппаратами, гуляющими по
палубе.

- Грант, ну что ты! - она изобразила смущение и высвободилась из моих
объятий. - Вокруг же люди. - Но потом она смягчилась, потрепала меня по
щеке и сказала:

- Я рада, что ты рад меня видеть.

- Ладно, пошли отсюда, - сказал я, обняв ее за талию, и повел прочь.
Вельвет, прямо скажем, не самый любимый мною материал. В душе я
поклонник шелка, атласа и кружев, но Либби каким-то образом давала
понять, что за этой грубой тканью в рубчик таится женщина.

- У тебя есть каюта? - спросил я.

- Да, а что?

- А то, что ты, милая, должна мне три ночи блаженства.

Я почувствовал, как она было остановилась, но затем продолжила
движение.

- Так много? Да, ты шустрый деятель.

- Я уже это слышал. Неужели это так смешно?

- Девицу ты тоже успокоил?

- Я ее поймал, а потом взял да и отпустил. На сей раз Либби
остановилась и повернулась лицом ко мне. Сейчас мы оказались уже на
другой стороне нашего корабля, противоположной от берега, и вокруг нас
никого не было.

- Отпустил? - в голосе Либби сквозило недоверие. - Но почему?

- Может, потому что не захотел казаться жадиной, - сказал я, - может,
потому что испугался, что три ночи блаженства слишком большое испытание
для наших с тобой нервов.

- Ничего смешного в этом нет, - сухо сказала Либби.

- А может, - продолжал я, - мне показалось, что и так я оставляю
слишком много трупов, создавая трудности дружественной иностранной
державе. Так, собственно, оно и вышло. Канадцы мною недовольны, равно
как и веселые бойскауты, на которых я и гну спину.

Либби пристально посмотрела на меня и сказала:

- Полагаю, что дело было вовсе не в том, что девочка хороша собой.

- Девочка, - хмыкнул я. - Она может тебя вывернуть наизнанку, выжать
и повесить сушиться.

- Я же не сказала, что это невысокая девочка, или несильная или
глупая. Похоже, она очень даже неглупа.

- Верно. Но даже если я скажу, что она обвела меня вокруг своего
розового пальчика, то что тогда? Ты пойдешь на попятный? Или предложишь
изменить правила игры уже после свистка арбитра? Если я помню, наш
первоначальный уговор гласил, что любой покойник будет мне засчитан,
коль скоро он имел отношение к команде, которая отправила на тот свет
твоего незадачливого возлюбленного. Они все, безусловно, из одной
команды. Но теперь ты словно намекаешь, что засчитывается всего-навсего
один труп женского пола.

- Не надо...

- Чего не надо? - невинно осведомился я.

- Я... просто не отдавала отчет... - Она судорожно сглотнула и с
трудом продолжила:

- Не надо говорить об этом таким тоном. Так хладнокровно.

Я старался изо всех сил, чтобы добиться от нее реакции. Но теперь
нужно было установить, настоящая она или фальшивая. Я недовольно
фыркнул, а потом горестно произнес:

- Этого я и ожидал. В который раз уже женщина договаривается насчет
убийства, а потом, когда дело сделано, начинает идти на разные уловки,
лишь бы не платить по счету. Очень удобная тактика.

- Перестань, - рявкнула она. - Я не пытаюсь ни от чего отвертеться.
Просто я не желаю слышать никаких жутких подробностей. Некоторое время
мы смотрели друг другу в глаза, и я по-прежнему не мог понять,
действительно ли передо мной богатая стерва, которая задалась целью
поквитаться с убийцами своего приятеля, но когда ее желание стало
осуществляться, несколько отрезвела. Надо признать, что я вовсе не был
так уверен, что она прикидывается, когда обсуждал ее с Маком два дня
назад.

Но тут Либби передернула плечами, меняя тему.

- Бели ты знаешь координаты столовой на этой посудине, я позволю тебе
угостить меня завтраком. Я-то думала, мы отправимся гораздо раньше, а
потому не успела ничего съесть. Теперь же я помираю с голоду.

- Пошли.

Когда мы зашли в столовую, паром начал медленно выбираться задом.
Когда мы уселись за столик, он уже двинулся вперед, и ели на берегу
стали проноситься за окном с приличной скоростью. Двигаться было гораздо
приятнее, ибо до последней минуты я не знал, снимут или нет меня с
парома канадские полицейские по наводке обиженного Смита-младшего или
его партнеров.

Сегодня у меня должна состояться встреча на борту нашего судна, а
завтра еще одна в приморском городе Ситка. Дальше я не хотел ничего
планировать. Сначала надо доехать до Ситки. Я посмотрел на часы.

- В чем дело? Мое общество тебя так утомляет? - недовольно спросила
Либби.

- Иди к черту, - огрызнулся я. - Я человек подневольный и живу по
графику. Я не могу тратить время попусту с разными брюнетками.

- А, поняла, у тебя здесь тайное свидание. Секретность для нее,
похоже, значила столько же, сколько для говорящего попугая. Я мрачно
сказал:

- Погоди минутку, сейчас я договорюсь с метрдотелем, и он предоставит
тебе возможность обратиться ко всем пассажирам по радио.

- Не надо быть таким придирой, Мэтт. Никто нас не подслушивает.

- Зови меня Грантом. Для тренировки.

- Ладно, Грант, - сказала она с нажимом, испытывая по отношению ко
мне явно те же чувства, что и я к ней. - Я не хочу быть слишком
назойливой, Грант, но не кажется ли тебе, что эта киска натворит бед,
если заговорит...

- Слушай, давай каждый будет сражаться с собственными дурными
предчувствиями. Давай, каждый будет слушать свой внутренний голос. Мой,
например, внушал мне, что хватит убивать людей, надо отпустить девицу с
миром. Может, он не прав, а может, и прав, но я его послушал. И сейчас
меня волнует не та девица, которую я отпустил, а другая, от которой я
никак не могу избавиться. Что тебе тут понадобилось, Либби?

Она посмотрела на меня с некоторым изумлением.

- Прошлый раз ты говорил, что будешь рад, если я окажусь рядом в
трудную минуту.

- Верно, и я просто счастлив, но как тебе удалось попасть сюда, не
вызывая подозрений?

- Тут полный порядок, - самоуверенно отозвалась она. - Согласовано на
всех уровнях, до самой Москвы. Ну, почти на всех. Учти, что перед тобой
конкурент в курьерском деле. Я должна доставить в Анкоридж важное
сообщение. Я спросила, можно ли мне ехать тем же паромом, что и ты, и
разрешение было выдано вместе со снисходительной усмешкой и парой
соленых шуточек.

- Будем надеяться, они поверили в твой спектакль, а не прикидывались,
- сказал я. - Они тебе говорили о Стоттмане? Или о его похожем на
индейца партнере по имени Пит?

- О Стоттмане? Да, они спросили, не докучал ли он мне, и я рассказала
о сцене, которую он устроил в Сиэтле. Тогда мне сказали, что его
параноидальная подозрительность и раньше создавала проблемы. Мне сказали
не волноваться и забыть об этом.

- Если это и в самом деле так.

- Думаешь, они могли подстроить мне ловушку?

- Это реальная перспектива.

- Об индейце мне ничего не говорили. А что за индеец-то?

- Американский индеец, но вот из какого племени, я не знаю. Он был в
коридоре, когда Стоттман ворвался в твой номер. Не заметила?

- Нет. Я не выглядывала в коридор. А чем он может быть опасен?

- Тем, что Стоттмана не стало, а Пит произвел на меня впечатление
человека упрямого, который вполне способен решиться на такую вендетту,
по сравнению с которой действия обычного бандита-мафиози покажется
легкой обидой школьника, которому наступили на ногу. -Либби вдруг
уставилась на меня так, что я спросил:

- В чем дело?

- Значит, и Стоттман сыграл в ящик. - Она присвистнула. - Ты
действительно очень шустрый работник.

Ответа не требовалось. Кроме того, к нам направлялся официант, чтобы
взять заказ. Поев в своем прицепе, я теперь ограничился кофе. Разговоры
Либби о том, что она умирает с голоду, оказались чистым блефом. Она