ты меня так плохо знаешь? - Я не ответил. Я ждал вопроса,
который она обязательно должна была мне задать, если,
конечно, не знала заранее, что нас привело сюда. И она его
задала. - Зачем ты меня сюда привел? Что тебе надо?
начисто позабывшую свою роль с фальшивым акцентом,
фальшивыми документами и фальшивой пикантностью форм. А
думал я о худенькой загорелой блондинке, чья жизнь,
возможно, зависела от того, что произойдет в этой комнате в
ближайшие минуты. Я полез в карман и вытащил свернутый
черный ремень.
произнес я. - Я хочу знать, где Уинни.
мелькнула тень недоброй догадки.
гора с плеч свалилась. Значит, я все же не ошибся. И не
терроризировал невиновную женщину - невиновную, по крайней
мере, в одном пункте. Потому что даже если Вадя и не была
каким-то образом замешана в похищении, она не могла не
знать, кто такая Уинни. Ведь она мне ее очень точно описала,
когда мы с ней болтали в коктейль-холле отеля. Вадя мне
тогда сказала: "Но теперь-то у тебя молоденькая блондинка-
&%- , как мне доложили". Конечно же, на том брифинге ей
сообщили и имя моей жены.
ничего не знает, была сродни нервному рефлексу, который
выдает тебя с .головой: такое случается, когда, пропустив
несколько стаканчиков для бодрости, на протяжении многих
часов ждешь подходящий момент, чтобы разыграть какую-нибудь
дурацкую сцену, и несколько раз едва не срываешь
спектакль...
вины, она бы не стала так поспешно отрицать, что оно ей
известно.
что - пропала?
Я сам за тебя сделаю заявление. Тебе ничего не известно,
тебе никогда ничего не было известно и тебе никогда ничего
не будет известно. Хорошо? Это ты и собиралась мне сообщить,
не так ли?
вопросы-ответы, так что давай-ка сразу условимся: может, нам
стоит сразу перейти к делу? Ты видишь этот ремешок? - Я
поднял кожаную ленту. - Скоро он затянется вокруг твоей шеи
- я не шутил, когда говорил, что лучше тебе побеспокоиться о
собственной голове. Я пропущу ремень вот через эту пряжку, а
сам встану за спинку кресла. И буду задавать вопросы -
теперь уже официально. Я дам тебе время на обдумывание. Если
ты откажешься отвечать или начнешь вешать мне на уши лапшу
про то, что тебе ничего не известно, я затяну ремешок на
твоей шее и придушу тебя как котенка. Потом я слегка распущу
ремень и дам тебе еще один шанс. Возможно, я дам тебе и
третий шанс. Это будет зависеть от моего терпения и от того,
что, скажем так, я вдруг уловлю возникшее у тебя желание
сотрудничать. Но учти: прежде чем мы выйдем из этой комнаты,
я буду точно знать, где находится моя жена, - или ты умрешь.
Звуконепроницаемость оказалась полной. Даже окна, выходящие
на проезжую улицу, были законопачены, так что внутрь не
проникал ни один звук от проносящихся мимо дома автомобилей.
Вадя взглянула на черную кожаную петлю и облизала губы.
угрожаешь мне пытками и смертью?
ты начала соображать. Я надеялся, что рано или поздно до
тебя дойдет смысл сказанного. Однако я не собираюсь тебя
пытать, то есть не стану причинять боль в надежде сломить. Я
же знаю тебя, Вадя. Я знаю: ты, девочка, - кремень. Я вовсе
не думаю, что ты мне все выложишь, потому что тебе будет
больно. Потому-то я и предлагаю выбор. Если ты расскажешь
мне все, что знаешь, будешь жить. Если нет - умрешь. Все это
.g%-l просто.
пропала! Мне ничего не известно об этом!
спиной, набросил кожаную петлю ей на шею и покрепче затянул,
так что Вадя впечаталась в спинку. - Дышать можешь?
разумеется, не сможешь говорить. Стукни по подлокотнику
ладонью, когда решишь пооткровенничать со мной, О`кей? Ну,
готова отвечать на мои вопросы?
посторонние звуки! - Я набрал полную грудь воздуха,
перегнулся к ее уху и спросил:
Голос Вади резко осекся. Она попыталась было ослабить петлю,
потом вспомнила мои слова и слабо ударила ребром ладони о
подлокотник. Я отпустил ремень. Она прерывисто задышала.
Хватит корчить из себя невинное дитя, Вадя. Я снова
спрашиваю: где Уинни?
знаю...
колотить по креслу, но я еще несколько секунд душил ее, а
потом снова ослабил петлю и дал ей возможность вздохнуть.
Возможно, она станет последней. Я не могу валандаться с
тобой всю ночь.
Я действительно не знаю... Понятия не имею...
милая! - сказал я. - Может быть, в назидание молодым
курсантам у вас в главном корпусе установят мемориальную
доску: "Вечная память Ваде, до конца оставшейся немой".
Черт, я же прекрасно понимаю, что эта игра в молчанку
предписана тебе уставом, но стоит ли игра свеч? Неужели твои
начальники одобрили бы твое поведение, если бы ты спросила
их совета?
первоклассного агента? - Немного придушив се, я склонился
над ней. - Так где она, черт тебя побери? Где Уинни? Где ее
прячут твои люди? Э нет, руки назад!
понять, что ты умрешь, если не скажешь? В последний раз
спрашиваю: где моя жена?
надо...
отчаявшаяся. Ну я-то тоже был хорош: обуян яростью, расточая
c#`.'k... Два профессионала ломали друг перед другом
комедию, да только кожаную петлю затягивал я.
передай мой горячий привет бедняге Максу. Он тоже думал, что
я блефую.
обеими руками схватившись за него, попыталась было ослабить
петлю, но не успела просунуть пальцы под кожаную ленту. Она
упала на колени, вскочила на ноги, вцепившись ногтями себе в
горло, и рванулась прочь. Я почувствовал, что петля
затянулась еще туже, и отпустил немного, опасаясь повредить
ей шейные позвонки или что-нибудь еще столь же жизненно
важное.
придется с ней побороться. Однако увидел, что она стоит на
коленях, отчаянно силясь распустить кожаную петлю на шее. Но
мягкий ремень вместо того, чтобы ослабнуть, когда я его
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Эриксон Стивен
Панов Вадим
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия