Эрл Стенли ГАРДНЕР

СЕКРЕТ ПАДЧЕРИЦЫ

В десять сорок пять утра Делла Стрит с беспокойством взглянула на
часы. Перри Мейсон перестал диктовать и с улыбкой спросил:

- Ты что-то сильно нервничаешь, Делла.

- Никак не могу успокоиться, - призналась она. - Подумать только,
звонил сам мистер Бэнкрофт и просил принять его как можно скорее! А его
голос?! Как он звучал по телефону!

- Ты ему сказала, что он будет принят в одиннадцать часов?

- Да, - ответила она, утвердительно кивнув головой. - Он сказал, что
будет выжимать из машины все, чтобы добраться вовремя.

- Что ж. Значит, Харлоу Биссинджер Бэнкрофт будет здесь ровно в
одиннадцать. Он не кидает слов на ветер и умеет ценить время. Каждая
минута у него на счету. Только так он и ведет свои дела.

- Не понимаю, - в задумчивости произнесла Делла, - что ему нужно от
адвоката по уголовным делам? Говорят, у него больше корпораций, чем у
собаки блох. Целая армия адвокатов занимается только его делами. Лишь в
одном отделе налогов - семь юристов.

Мейсон взглянул на часы.

- Потерпи еще немного, и мы все узнаем. Только я...

Резкий телефонный звонок прервал его.

Делла Стрит схватила трубку и ответила:

- Да, Герти... минутку... - Затем, прикрыв микрофон рукой, обратилась
к Мейсону: - Мистер Бэнкрофт уже здесь. Говорит, что смог добраться раньше
и подождет до одиннадцати, если вы сейчас заняты, но он очень спешит.

- Видимо, - заметил Мейсон, - дело куда более срочное, чем я
предполагал. Хорошо, пригласи его, Делла.

Делла Стрит взяла блокнот для записей, вскочила и вышла в приемную.
Вскоре она возвратилась с человеком лет пятидесяти. У него были коротко
подстриженные пепельные усы, подчеркивавшие решительность рта,
серо-стального цвета глаза и манеры человека, сознающего свое положение в
обществе.

- Добрый день, мистер Мейсон, - сказал Бэнкрофт. - Благодарю вас за
то, что так быстро приняли меня.

Он повернулся и недоверчиво взглянул на Деллу.

- Мисс Стрит - моя доверенная секретарша, - пояснил Мейсон. - Она
присутствует при всех моих разговорах и делает пометки.

- Но это чрезвычайно конфиденциальное дело, - возразил Бэнкрофт.

- Она умеет хранить секреты. Ей известны все дела, которые я вел.

Бэнкрофт сел. Неожиданно чувство решительности и уверенности в нем
исчезло. Он как-то сник.

- Мистер Мейсон, - наконец сказал посетитель, - я на краю пропасти.
Все, ради чего я работал всю свою жизнь, все, что построил, рушится как
карточный домик.

- Успокойтесь, - прервал его Мейсон. - Наверняка, все не так уж
серьезно. Расскажите мне, что вас беспокоит, а там посмотрим, что можно
сделать.

Бэнкрофт протянул вперед свои руки.

- Вы видите их? - спросил он трагическим голосом.

Мейсон утвердительно кивнул головой.

- Все в своей жизни я построил вот этими руками, - продолжал
Бэнкрофт. - Они были моей единственной поддержкой. Я работал как вол.
Боролся, чтобы идти вперед. Влезал в долги, пока не чувствовал, что больше
не могу их выплачивать, что не в состоянии достичь финансового
благополучия. Я сидел затаившись, когда казалось, что империя моя вот-вот
рухнет. Я пробивался сквозь ряды неприятелей, вставал лицом к лицу с ними,
не имея ни единого козыря в руках, одну лишь способность хитростью обойти
их. Я играл, и ставкой было мое состояние. Я все покупал, в то время как
все в панике все продавали. И вот теперь эти самые руки несут мне гибель.

- Почему?

- Все дело в отпечатках пальцев.

- Продолжайте, - проговорил Мейсон, сощурив глаза.

- Если можно так сказать, я создал себя сам. Я сбежал из дома, когда
меня там почти ничто не удерживало. Я попал в довольно дурную компанию и
узнал много такого, чего не следовало бы знать. Я узнал, как обрезать
провод зажигания в машинах, как зарабатывать на жизнь в темных аллеях.
Короче говоря, я научился воровать: шляпы, одежду и автомобили. В конце
концов меня поймали и отправили в исправительный дом. Это, возможно,
лучшее, что было в моей жизни. Оказавшись там, я затаил злобу против
общества. Я полагал, что попался по неосторожности, поэтому на будущее
решил быть хитрее и продолжать свои сомнительные дела с учетом прежних
промахов. В этой тюрьме был капеллан, который заинтересовался мною. Я не
скажу, что он приобщил меня к религии, пожалуй, даже нет. Он просто дал
мне чувство веры в себя и своих товарищей, в божественное строение
Вселенной. Он разъяснил мне, что жизнь настолько сложна, что человеку, как
известно, понадобилось немало усилий, чтобы объяснить ее появление; что
стремление птенцов вылупиться из яйца и, едва оперившись, вскарабкаться на
край гнезда с желанием взлететь - не просто инстинкт, как мы его называем,
а отражение божественного плана, средство связи творца с живыми
существами. Он советовал мне прислушиваться к собственным инстинктам, не к
эгоистическим желаниям, а к чувствах пробуждавшимся во мне, когда,
умышленно не замечая ничего вокруг, я был в полной гармонии со всем миром.
Он призывал меня в одиночестве ночи преклоняться перед великим сердцем
Вселенной.

- И вы это делали? - спросил Мейсон.

- Да, потому что он уверял, что я боюсь этого, а я хотел доказать
обратное, показать его неправоту.

- И что же, он был неправ?

- Не знаю, как сказать. На меня что-то нашло, не знаю, что именно.
Чувство созидания, желания что-то сделать самому. Я стал читать, учиться и
думать.

Мейсон с любопытством взглянул на него.

- Ну хорошо. Мне известно, что вы много путешествовали, мистер
Бэнкрофт. Что вы делали с паспортами?

- К счастью, - ответил Бэнкрофт, - я начал жизнь, сохранив достаточно
семейной гордости, и поэтому не раскрыл своего настоящего имени. В тюрьме,
и вообще в течение всего периода сумасбродства, я пользовался вымышленным
именем. Мне удалось сохранить свое инкогнито.

- А отпечатки пальцев?

- Вот тут-то собака и зарыта. Если когда-нибудь отпечатки моих
пальцев попадут в ФБР, то через несколько минут станет известно, что
Харлоу Биссинджер Бэнкрофт, крупный финансист и филантроп, - на самом деле
преступник, пробывший четырнадцать месяцев в заключении.

- Теперь я понял, - сказал Мейсон. - Видимо, кто-то раскрыл секрет
вашего прошлого.

Бэнкрофт утвердительно кивнул головой.

- И угрожает сделать его достоянием общественности? - спросил Мейсон.
- Вас шантажируют и требуют денег?

Вместо ответа Бэнкрофт вынул из кармана лист бумаги и протянул его
адвокату.

На нем было напечатано следующее:

"Вложите в красную банку из-под кофе полторы тысячи долларов в десяти
и двадцатидолларовых банкнотах, положите туда еще десять серебряных
долларов. Плотно закройте банку крышкой и ждите телефонных указаний
относительно времени и места передачи. Вложите эту записку в банку, чтобы
мы были уверены, что полиция не будет разыскивать нас но машинописному
тексту письма. Если вы будете следовать нашим указаниям, вам нечего
бояться, в противном случае вашей семье придется пережить немало
неприятных минут, связанных с отпечатками пальцев".

Мейсон внимательно прочитал письмо.

- Оно было послано вам по почте?

- Не мне, а моей падчерице, Розене Эндрюс, - сказал Бэнкрофт.

Адвокат вопросительно взглянул на него.

- Семь лет назад, - стал объяснять Бэнкрофт, - я женился на вдове. У
нее есть дочь, Розена. Ей тогда было шестнадцать лет, сейчас - двадцать
три года. Это очень красивая, энергичная девушка. Она помолвлена с
Джетсоном Блэром. Семья Блэров занимает видное положение в обществе.

Мейсон задумайся.

- А почему они решили ударить по ней, а не по вам?

- Они, видимо, хотели подчеркнуть то обстоятельство, что в период
помолвки она наиболее уязвима.

- Дата свадьбы назначена?

- Нет, но предполагается, что она состоится месяца через три.

- А как вы обнаружили это письмо?

- Мне показалось, что моя падчерица чем-то расстроена. Когда она
вошла в дом с конвертом в руке, лицо у нее было бледным как полотно. Она
собиралась днем пойти искупаться, но вдруг позвонила Джетсону Блэру и
отменила встречу, заявив, что нездорова. Я понял, что тут что-то не так
Затем Розена под каким-то предлогом уехала в город. Я подумал, что она
решила навестить мать, бывшую в то время на нашей городской квартире.
Розена уехала сегодня утром. Сразу же после ее отъезда, я заглянул к ней в
комнату и на столе под промокательной бумагой обнаружил вот это письмо.

- Секундочку, - прервал его Мейсон, - давайте уточним. Вы говорите,
что она, по-видимому, поехала в город навестить свою мать?

- Думаю, да. Ее мать в городе готовится к благотворительному балу.