ничтожным. Всего-навсего песчинка. Ее уносит ветер, и нет силы, которая бы
ее удержала. Бог забыл людей: забыл того человека, которого мы ударили
железным прутом, забыл о всей команде "Гильдеборг". Как бы он не забыл нас -
на дне этого омута. Некоторые вещи человек не понимает. Ему не хватает
вместимости мозга. Он ограничен своим существованием. Не способен исчезнуть
из тела, избавиться от него. Хорошо еще, что нервное истощение так велико,
что мы можем спать, что проваливаемся из внешнего во внутренний омут, а он -
бездонный. Не имеет стен, обложенных нейтральным материалом, нельзя в нем
свернуться клубочком и положить лицо на прохладное дно. Он безразмерен,
проваливаешься, отдаляешься и блуждаешь! В иной стране, в ином времени...
знает, что вас ждет.
вероятно, о чем-то догадывалась. Я не хотел понимать скрытый смысл ее слов,
видеть слезы предчувствия. Уже конец, сынок, ты меня уже покинул. Я был так
же тверд, как и Августа. Вечная безжалостность молодости. Ничего не
случилось, мы скоро вернемся обратно! Мы вернемся.
фотографию, оставленную в гамбургской однокомнатной квартире на ночном
столике. И лицо Августы исчезло из памяти, остались расплывчатые черты,
которые могли принадлежать каждой из женщин...
попытаться достать еду.
в мир и пролезли сквозь щель. Прежде всего мы отвернули выпускной кран и
долго, захлебываясь, пили. Было около полуночи, крысы еще не вышли на ночной
грабеж. Скрип корабельного вала. Вдоль переплетений трубопроводов мы
отправились знакомой дорогой на корму. Вдалеке появились огни. Мы отчетливо
ощущали, как все судно сотрясается и вибрирует. Турбина все еще работала на
самых высоких оборотах. Меня вдруг охватило страшное желание выбежать на
палубу, надышаться свежим воздухом и увидеть звезды. Звезды над годовой.
Тайну вечности.
первый стояк.
зашагали. Аварийные огни приближались. Лестница и освещенный дозиметр
Гейгера - Мюллера. О своих дозиметрах мы забыли, они были не нужны. Но все
еще послушно висели на лацканах комбинезонов.
часовой. Парень в белом антирадиационном костюме с автоматом в руке. Он
вынырнул из тени и уселся на ступеньку. Костюм был, конечно, не лишним, хотя
против сильной радиации он не защищал, а был нужен при манипуляциях с
контейнерами. И по-видимому, придавал уверенности. Здесь была опасная зона.
посматривал в темноту, боялся.
другой стояк, он, скорее всего, прямо за лестницей.
смертью. Она проходила здесь. Примерно после десяти минут опасного ползания,
поисков и возвращения мы нашли другое место, где трубопроводы поднимались
вверх. Караульный с автоматом кружился, как бабочка в освещенном кругу,
около дозиметра.
вверх. Приблизительно после пяти метров пространство сузилось, и мы вползли
в трубу. Караульный и круг света исчезли. Удивительный мир. Мы ощупывали
кожу судна и его мясо изнутри, пролезали по артерии. Только на уровне
первого трюма мы отважились включить фонарь мертвеца. Связки кабелей
электропроводки тянулись к машинному отделению. Там, где водо- проводные
трубы изгибались, нам показалось, что в этом душном спертом воздухе повеяло
ветерком. Вентиляция. Где-то, вероятно, подсоединялась вентиляционная шахта.
Мы держались за связки кабелей. Если на одном из них окажется нарушенной
изоляция, нам конец. Останемся здесь, сожженные, до тех пор, пока это судно
не потонет или не будет разрезано на металлолом.
канале? Может быть, он служит и для электропроводки, и для воздухообмена?
Что находится за стеной, около которой мы ползем вперед? Как выполнена
вентиляция в складском помещении? Скорее всего, есть отверстие в потолке, но
какого оно размера?
вероятно, на палубу. Главный вентиляционный канал! Внизу, в полуметре ниже
уровня отдушины, к которой мы лезли, в железной обшивке было отверстие,
забранное проволочной решеткой. Я сел Гуту на ноги, он глубоко нагнулся и
посветил внутрь.
вернуться обратно. Гут начал яростно трясти решетку. Она поддалась. Он
перелез через вентиляционную шахту, которая начиналась где-то глубоко в
трюме, и спустился через отверстие в склад. Я светил ему. Видны были ряды
полок, ящиков и бочек. Мешки с мукой и рисом, коробки с консервами. Он
схватил один из пустых мешков и начал набивать в него то, что попало ему под
руку.
и напряженное.
шахту вниз. Мы - на корме под кубриками команды, потом найдем это место.
консервы и сухари, а на остальное наплюй!
капитанских запасов!
его мне вверх к вентиляционному окну.
стены, и потом все замолкло. Гут протягивал ко мне руки, он хотел, чтобы все
это уже кончилось, хотел скорее исчезнуть отсюда. Мы отдохнули только тогда,
когда защитная решетка снова закрыла отверстие. Только теперь мы снова
почувствовали холодный воздух, тянувшийся через вентиляционную шахту. По
стояку я начал карабкаться вверх. Я не мог устоять. Мне страстно захотелось
увидеть небосвод и отблески волн. Гул машин остался глубоко под нами. Шахта
выходила на палубу и против потока волн была защищена обычной дымоходной
заслонкой. Я услышал удары волн, чей-то голос близко от нас отчетливо
сказал:
выглядеть как новая. И еще кое-что, капитан. Мне не верится, что Кормак мог
свалиться за борт. Море спокойно, а к спиртному никто не имеет доступа. Вы
действительно убеждены, что все из старого экипажа сели в шлюпки?
Капитан вышел на ночную прогулку? Или они доносятся прямо с капитанского
мостика? Я не отваживался даже вздохнуть. Если мы слышали их, то и они могли
услышать нас. Мне казалось, что в узкой шахте опять становится неимоверно
жарко.
голос. - Мы должны покончить с этим, пока мы еще в море. Когда пристанем,
нам обоим это может стоить жизни,
бы вы сами тоже не свалились за борт. Тот ваш приятель никогда в жизни не
был в море. Вы нарушили договорен- ность, соглашением было предусмотрено,
что я обеспечу эвакуацию экипажа, а не то, что вы их расстреляете!
инструкции. Я не был информирован.
информирован, - сказал насмешливо Фаррина. - Вы взяли на себя командование,
а я забочусь только о технической стороне плавания.
спускаться вниз. Гул корабельного вала и машин оглушал. Наш новый мир,
расположенный ниже уровня моря. Здесь все было иное: мышление, взгляды и
даже наши лица. Мы превратились в хищных зверей. Были готовы убивать.
отваживались засветить фонарь. Вдали желтели аварийные огни, и человек в
белом сидел на лестнице. Спал ли он или только отдыхал, определить было
невозможно. Мы ползли на корму, куда выходила вентиляционная шахта, через
которую я спустил мешок. Но прошло еще немало времени, прежде чем мы его
нашли. Только потом мы побежали в укрытие. Сегодня мы будем чудесно спать.
Мы спасены, мы не умрем от голода.
ничем не нарушаемый поток темноты. Духота в трюме превратилась в жару. Мы не
могли определить, как долго мы плывем, и не пытались думать об этом. Отупело
лежали на дне стального склепа, погруженные в себя. Ничего нас не связывало,
нам было не о чем говорить, а каждое движение изнуряло. Было очевидно, что
судно приближается к экватору и все дальше и дальше уходит в бесконечные
Флинт Эрик
Орлов Алекс
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Прозоров Александр