с каждым годом птица эта улетала все дальше. Муж был старше на тринадцать
лет, и сейчас, после двенадцати лет замужества, она ощутила, что эта
разница как бы удвоилась. И Сажи примирилась.
своим. Сажи ушла на кухню, где был второй, параллельный, телефонный
аппарат, и позвонила Костюковичу домой. Сестра его ответила, что тот на
дежурстве. Сажи набрала ординаторскую, долго никто не отвечал, затем
трубку сняла дежурная сестра и сказала, что доктора вызвали в приемный
покой...
изменилось, не было никаких новостей, шла все та же спланированная
больничная жизнь: вскрытия, биопсии, некропсии... И на ее вопрос: "Что тут
нового" - Коваль, замещавший Сажи, ответил: "Перчаток и скальпелей как не
хватало, так и не хватает..."
ординаторскую 2-й неврологии, но ей сказали, что Костюкович в палате
тяжелого больного. И она направилась к главврачу...
Рискнем?
Михальченко.
сокрушай его, возражай, предложи что-нибудь свое. Не обижусь.
давайте рискнем. Вы Чекирде высказывали свои предположения?
шоссе, перехватываем Дугаева. Вы сидите здесь и ждете моего звонка. Если
наш разговор с Дугаевым что-то даст, я звоню вам и вы сразу же - на
пивзавод. И Бог нам в помощь!
нервная зевота. А у вас?
физиономию, почувствовала, как у нее натянулась кожа на скулах и по лицу
пронесся горячий ветер - признаки закипавшего гнева. Но сдержавшись, она
сухо поздоровалась и так же сухо сказала:
Через два-три дня я представлю вам протокол вскрытия и бланк гистологии.
главврач, словно только на нее и надеялся. - Работайте спокойно.
она положила ему на стол листок бумаги.
понимал, что найти равного ей завотделением будет очень трудно, непросто
будет найти и такого патогистолога, как Каширгова. - Ну что вы, Сажи
Алимовна! Не спешите, подумайте. Ну произошло недоразумение! Инцидент
исчерпан. Я вас не отпущу.
этого мы не сработаемся. Я ухожу на кафедру. У профессора Сивака есть
место ассистента. Вы много потеряете, если от вас уйдет и такой
невропатолог, как Костюкович. До свидания, - круто повернувшись, она вышла
из кабинета.
поста ГАИ на Волынском шоссе. Дежуривший рябой старшина, поняв, что от
него требуется, вышел и занял место у разделительной линии на "островке
безопасности" - овальном пятачке, возвышавшемся над шоссе сантиметров на
пятнадцать-двадцать.
Была половина девятого утра. - Знать бы сколько.
завгар сказал мне, что Дугаев сегодня должен обязательно вернуться.
котором, кроме многоканального телефона-коммутатора ничего не было.
извлек колоду замусоленных карт. - Сдавай.
медленно. Около часа дня они пошли в придорожный буфет, сколоченный из
толстых фанерных щитов, стоявший между магазином автозапчастей и
заправочными колонками. Буфет был почти пустой - всех отпугнули цены, а
прежде тут всегда было полно шоферов-"дальнобойщиков". Взяли по две
чашечки кофе и по пачке вафель. Когда вышли, Михальченко сказал:
"ЗИЛ", разговаривал с шофером, сидевшим в кабине, лица его Михальченко не
видел, но по номеру на борту понял: это та машина, которую они ждали.
Михальченко быстро пошел в будку, где сидел Рудько.
три месяца просрочено, - старшина положил перед Рудько документы Дугаева.
читал, а Михальченко осторожно разглядывал Дугаева.
что на уме у Рудько. Наконец произнес:
Рудько посмотрел на Михальченко. - Это я вас приглашал к девяти утра. Моя
фамилия Рудько. А вы сели и уехали. Если знали за три дня о командировке,
почему же не предупредили, что не явитесь?
него, пытается понять, кто этот в штатском, какова его роль тут?
Михальченко. - Говорите, что о поездке знали за три дня. А жене сказали
накануне вечером, что назавтра собираетесь в ГАИ, но позвонила Деркач, и
утром укатили на Волынь. Так кто врет, Дугаев, вы или ваша жена?
Михальченко. - Да и следователь Рудько тоже, как понимаете, не пальцем
деланный. Как думаете, кому из нас сейчас легче - вам или нам?
Курылев Олег
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий
Каменистый Артем
Жюль Верн