Чтение 37–й страницы книги ~След Золотого Оленя~

Алексей Петрович понимающе кивнул:

- Конечно, поезжай, а то из этих сенсационных заметок ни черта не
поймешь. А мы тут займемся зачисткой.

На следующее утро, по холодку, мы отправились вчетвером к Мозолевскому:
Клименко, Авенир Павлович, дядя Костя и я.

В лагере у Бориса было многолюдно. Гостей понаехало немало. Тут уже
находились и профессор Алексей Иванович Тереножкин в неизменной кепочке, и
его жена Варвара Андреевна Ильинская, тоже известный скифолог, доктор
исторических наук, и прилетевшая из Ленинграда хранительница эрмитажных
коллекций Анастасия Петровна Манцевич - один из лучших знатоков торевтики,
мастерства древних ювелиров, и много журналистов - столичных и местных.

Борис Мозолевский сиял от радости, давая одно интервью за другим:

- Я люблю скифов. Может, потому, что в них сходятся крайности,
соединяются черты, казалось бы, несовместимые. И понять, почему так
случилось, чрезвычайно интересно и важно...

Да, ему с товарищами было чему радоваться и чем гордиться. Они
раскопали, судя по всему, богатейшее царское погребение, хотя и частично
ограбленное. Даже сохранившиеся находки были уникальны, особенно пектораль
- нашейное украшение, напоминающее издалека золотой кружевной нагрудничек.
Но это были вовсе не кружева, а крошечные фигурки людей и животных.

Я любовался ими, но, внимательно рассматривая каждую фигурку, все
больше убеждался: они сильно отличаются от изображений на нашей вазе, хотя
относятся примерно к тому же времени. Пектораль не уступала по изяществу и
тонкости выполнения сценок Матвеевской вазе. Но на ней были изображены
скифы, только явно кочевые, скорее всего царские, а не представители двух
разных племен.

И уж ничего похожего на нашего Золотого Оленя тут не нашли.

Значит, мы поступили правильно, прекратив поиски в здешних степных
местах и перенеся их севернее. Только нужно искать спокойно, методически,
не спеша.

Об этом, вернувшись, я и сказал своим орлам. А они в подтверждение моих
мыслей показали, что нашли за время нашего отсутствия: серебряные фолары -
пузатые, как чаши, большие бляхи, которыми украшали сбрую коней, и
застежки-фибулы, забавно похожие на современные английские булавки.

Фолары были украшены фигурками животных, очень похожими на уже
найденные раньше - и на нашего Золотого Оленя, и на костяные фигурки из
более древнего кенотафа, раскопанного нами.

Любуясь ими, я окончательно воспрянул духом и перестал завидовать
Борису. Ничего, наши удачи еще впереди! Мы на верном пути, это главное.

На следующий день погода испортилась. И вдруг под вечер ненастного дня
к нашим палаткам неожиданно подкатил на забрызганном грязью "газике"
профессор Казанский.

Он с трудом вылез из тесной дверцы и несколько раз присел разминаясь -
осанистый, барственный, в щегольской курточке со множеством "молний". Олег
Антонович обожал самые "модерновые" дорожные вещи.

- Олег Антонович, откуда вы? - радостно изумился я.

- Не выдержал, прилетел поглядеть, что Боря Мозолевский нашел.
Любопытно, конечно, но довольно традиционно. Типичное царское погребение.
А мне больше по душе неожиданности, хотя и у него есть над чем голову
поломать. Ну а чем ты похвастаешь?

- Да особенно нечем, Олег Антонович.

Я коротко рассказал ему о наших находках и ревниво добавил:

- А скифы, изображенные на Матвеевской вазе, сильно отличаются от тех,
что на пекторали. Вы обратили внимание?

- Обратил, обратил, не беспокойся, - засмеялся Казанский. - Ты же меня
еще раньше обратил в свою веру, зачем еще на это силы тратить? Побереги их
для работы.

Олег Антонович изучал наши находки долго и тщательно. Положенные рядом,
они все - и древние костяные бляшки - олени с лосиными мордами, и фигурка
не то волка, не то собаки, украшавшая ручку сарматского зеркала, - явно
напоминали нашего красавца.

Я не мог удержаться и обратил на это внимание Олега Антоновича.

- Что, я сам не вижу? - проворчал он, попыхивая трубкой. - Весьма
любопытно, весьма. Конечно, одна художественная школа. И явно местная,
пленявшая даже чужеземных амазонок. Ты еще вспомни женское погребение села
Синявки.

- Курган сотый?

- Ну да. Неврское, и гораздо более древнее, еще шестого века, а весьма
похоже на погребение твоей сарматки. Выходит, действительно Тереножкин
прав: тут налицо очень давние и прочные местные традиции, сохранявшиеся на
протяжении веков. Их перенимали даже пришельцы.

Потом Олег Антонович поворчал - и совершенно справедливо, - что я
взялся за раскопки, не обследовав, как полагается, окрестности, и за то,
что после неудачи с первым курганом так же вслепую, наобум кинулся
раскапывать "Золотой".

- Ближайший оказался пустышкой, так ты решил на дальний перекинуться?
Типичное кладоискательство, правильно тебя ругали. Скачешь по степи, как
блоха, вместо того чтобы повнимательнее к местности приглядеться и
представить себе, как она в древности выглядела. А может быть, у тебя
такой рефлекс выработался?

- В этом году уже ничего не найти, Олег Антонович. Из института писали,
требуют не задерживать студентов, не срывать занятий.

- Ничего, подождут. Все равно на картошку пошлют. Один день на
раскопках им поработать полезнее, чем неделю дремать на лекциях. А зачем
тебе спешить? Успеешь. У тебя еще время есть, молодой, - вздохнул он. - Я
поживу у тебя недельку, тоже окрестности погляжу. Завтра поездим. Машина
исправна? А то "газик" надо отпустить. Покормите шофера, как отдохнет, и
пусть едет. Мне его Мозолевский под честное профессорское дал.

- Все сделаем, Олег Антонович, не беспокойтесь. А вы отдохнуть не
хотите?

- Пожалуй, прилег бы на часок. Наломало кости. Но сначала покажи мне
свой лагерь.

Осмотрев лагерь, Олег Антонович похвалил:

- Дельно, дельно. Толково устроились. Бассейн этот надо у вас перенять.
Хорошее изобретение. Чье?

- Один студент придумал, Алик Горин.

- Молодец. Поблагодарить в приказе!

Только после этого он согласился отдохнуть.

- Ложитесь здесь, у меня, - предложил я. - Сейчас вторую койку
поставим. А хотите, я к Савосину перейду.

- Это еще зачем? Я "мужчина публичный", как любил говорить Пушкин. Мне
одному скучно. Не выдумывай, - он ласково потрепал меня по плечу.

Утром Казанский встал раньше всех в прекраснейшем настроении, не
обращая внимания на дождь, сделал гимнастику с дядей Костей. Студенты под
руководством Савосина занялись зачисткой кургана. А я повез Олега
Антоновича по окрестностям.

Заехали познакомиться с Непорожним. Тот был этим польщен и тронут. Было
видно, Казанский понравился деловитому председателю и своей энергичностью,
и богатством познаний, и живым интересом к хозяйственным делам, и
простотой обращения. Они сразу прониклись друг к другу взаимным уважением.

Мы не только целый день колесили по окрестностям, осматривая курганы.
На следующее утро неугомонный Олег Антонович с помощью Непорожнего
договорился, чтобы его взяли полетать над полями на самолетике
сельскохозяйственной авиации, разом по-орлиному обозрев все вокруг с
высоты птичьего полета.

Конечно, сверху ему было легче представить себе по следам их русл, где
протекали давно исчезнувшие реки и речушки и пролегали в древности дороги,
вдоль которых обычно цепочками выстраивались курганы, - всю древнюю
географию здешних полей.

Как я до этого не додумался! Ведь наблюдения с воздуха и аэрофотосъемка
уже помогли археологам найти немало древних городищ и даже курганов, давно
сровненных с землей. Они выделяются светлыми пятнами. Земля тут более
рыхлая, чем вокруг, пшеница и травы растут на ней лучше.

Казанский восхищался красотами природы, словно начисто забыв об
археологии и загадках древности. Я не выдержал и спросил у него:

- С какого же кургана посоветуете начинать в будущем году, Олег
Антонович? Хотя не так уж важно. Будем раскапывать все подряд.

Он иронически посмотрел на меня.

- Ишь ты какой стал примерный. Намерение похвальное, но все же с
какого-то кургана начинать придется. И выбрать его надо с умом. Может,
погадаем по-скифски? - Олег Антонович продекламировал из Геродота: -
"Гадают при помощи ивовых прутьев следующим образом: принесши большие
связки прутьев и положив их на землю, они раскладывают их порознь и затем,
перекладывая прутья по одному, гадают: произнося предсказания, они вместе
с тем снова собирают прутья и раскладывают их поодиночке. Таков у них
исконный способ гадания".

Я вздохнул. Видно, следовало набраться терпения и ждать, пока решение
созреет в голове учителя.

А Олег Антонович, словно желая помучить меня, с решением не спешил.
Когда дождик кончился, он неторопливо гулял с Андриевским, беседуя на
всякие возвышенные темы.

Каждый день наведывался Казанский и в село и там подолгу толковал со
стариками, гревшимися на солнышке на призбах [земляная насыпь вроде
завалинки] и скамеечках возле хат. Он умел разговорить каждого. Но,
очевидно, эти беседы не касались археологии, поскольку возвращался Олег
Антонович в лагерь, нагруженный початками кукурузы и букетиками всяких