Чтение 81–й страницы книги ~Дело и пеликанах~

напротив Войлса.

- Разговор будет конфиденциальный, - сказал Войлс, глядя на Грея.

- Он останется, - сказала Дарби. - Магнитофон выключен.

- Чудненько.

- Если вы собираетесь меня допрашивать, то я не стану говорить без
адвоката. Он покачал головой.

- Ничего подобного. Я лишь хотел поинтересоваться, что вы собираетесь
делать дальше?

- Почему я должна вам говорить?

- Потому что мы можем помочь.

- А кто убил Гэвина?

Войлс заколебался, отвечать или нет.

- Только без записи.

- Без записи, - подтвердил Грей.

- Я скажу вам, кто, по нашему мнению, убил его, но сначала вы скажете
мне, сколько раз вы разговаривали с ним до его смерти.

- Несколько раз во время уик-эндов. И хотели встретиться в прошлый
понедельник, а потом уехать из Нового Орлеана.

- А в последний раз когда говорили?

- В воскресенье вечером.

- И тле он был?

- В своей комнате в Хилтоне.

Войлс глубоко вздохнул и уставился в потолок.

- И обсуждали с ним встречу на понедельник?

- Да.

- Вы встречали его раньше?

- Нет.

- Человек, который убил его, это тот же самый, с которым вы держались
за руки, когда ему вышибли мозги.

Она боялась спросить, кто. Грей сделал это за нее.

- Кто же это?

- Великий Хамел.

Она охнула и закрыла глаза. Попыталась что-то сказать, но слова не
шли с языка.

- Это сбивает с толку, - сказал Грей, стараясь быть рациональным.

- В каком-то смысле, да. Человек, убивший Хамела, - работающий по
контракту оперативник, независимо нанятый ЦРУ. Он был там, когда убили
Каллахана, и я думаю, он вступил в контакт с Дарби.

- Это Руперт, - сказала она спокойно.

- Конечно же, это не настоящее его имя, но пусть будет Руперт. У
него, возможно, двадцать имен. Если это тот, на кого я думаю, то он
английский кореш, заслуживающий доверия.

- Вы можете представить, как это неприятно? - спросила она.

- Могу представить.

- Почему Руперт был в Новом Орлеане? И почему он за ней следил? -
спросил Грей.

- Это долгая история, и я ее до конца не знаю. Я стараюсь держаться
подальше от ЦРУ, уж вы мне поверьте. У меня и так хватает хлопот. Это
ведет опять к Маттису. Несколько лет назад ему понадобились деньги,
чтобы продвинуть его великий проект. Тогда он продал часть проекта
ливийскому правительству. Я не уверен, было ли это законно, но попало в
ЦРУ. Очевидно, они следили за Маттисом и за ливийцами с огромным
интересом, и, когда заварилась вдруг эта тяжба, ЦРУ стало направлять
процесс. Не думаю, чтобы они подозревали Маттиса в убийствах членов
Верховного суда, но Боб Гмински держал в руках копию этого вашего
письмеца уже несколько часов спустя после того, как мы передали одну
копию в Белый дом. Ему дал ее Флетчер Коул. Понятия не имею, кто сказал
о письме Гмински, но, как бы то ни было, не те слова попали не в те уши,
и спустя сутки находят мертвого мистера Каллахана. А вам, милочка, очень
повезло.

- Тогда почему я этого не чувствую? - спросила она.

- Но это никак не объясняет Руперта, - сказал Грей.

- Не скажу наверное, но подозреваю, что Гмински тотчас же послал
Руперта следить за Дарби. Думаю, письмо поначалу напугало Гмински
больше, чем кого бы то ни было. Вероятно, он послал Руперта выследить
ее, отчасти для того, чтобы понаблюдать, а отчасти - чтобы защитить.
Затем произошел взрыв автомобиля, и этим мистер Маттис как бы подтвердил
письмо. Для чего еще нужно было бы убивать Каллахана и Дарби? У меня
есть основания верить, что в Новом Орлеане было полно людей из ЦРУ уже
через несколько часов после взрыва.

- Но почему? - спросил Грей.

- Стало ясно, что письмо достоверно, и Маттис начал убивать людей.
Основной его бизнес в Новом Орлеане. И, полагаю, ЦРУ очень
заинтересовалось Дарби. К счастью для нее. Когда было нужно, они были
там.

- Но если ЦРУ зашло так далеко, то почему вы этим не занялись? -
спросила она.

- Вопрос по существу. Мы не придавали делу столь большого значения и
не знали и половины того, что знали в ЦРУ. Могу поклясться, что все это
казалось так маловероятно, а у нас дюжина других подозреваемых. Мы
недооценили его. Все казалось так просто и ясно. К тому же Президент
попросил нас отступиться, и это легко было сделать, так как я никогда не
слышал о Маттисе: не было оснований. Но тут мой приятель Гэвин покончил
с собой, и я послал туда своих людей.

- Зачем Коул дал дело Гмински? - спросил Грей.

- Он испугался. Для того мы его и отправили. Ну что ж, Гмински есть
Гмински, и иногда делает все по-своему, невзирая на такие маленькие
препятствия, как закон и прочее. Коул захотел проверить дело и приказал
Гмински сделать это по-тихому.

- Значит, Гмински не ровня Коулу.

- Он ненавидит Коула, что очень понятно. Гмински сотрудничал с
Президентом, но не выходил на него. Все произошло так быстро. Помните,
Гмински, Коул, Президент и я впервые увидели дело ровно две недели
назад. Гмински, вероятно, выжидал, чтобы рассказать Президенту кое-какую
историю, но упустил момент.

Дарби отодвинула стул и подошла к окну. Было уже темно, но улица
по-прежнему была запружена машинами. Хорошо, что эти тайны раскрылись,
но от этого она почувствовала еще большую опасность. Ей так хотелось бы
уйти! Она устала от бегства и травли, устала от этих игр. и репортеров с
Греем, устала интересоваться, кто это сделал и почему; устала от своей
вины, написав это проклятое письмо; наконец, устала покупать каждые три
дня новую зубную щетку. Ей хотелось бы очутиться где-нибудь на пустынном
берегу моря, в маленьком коттедже, где нет ни телефонов, ни людей,
особенно тех, которые прячутся за фургонами и за ближайшим углом. Она
хотела бы проспать три дня кряду без кошмарных сновидений и преследующих
ее теней. Да, пора уходить.

Грей внимательно наблюдал за ней.

- Ее выслеживают от Нью-Йорка, а теперь здесь, - сказал он Войлсу. -
Кто это?

- Вы уверены? - спросил Войлс.

- Они весь день торчали на улице, наблюдая за зданием, - заметила
Дарби, кивая на окно.

- А мы следили за ними, - сказал Грей. - Они там и сейчас.

Войлс, казалось, был настроен скептически.

- Вы их видели раньше? - спросил он Дарби.

- Одного. Он был на похоронах Томаса в Новом Орлеане. Он гонится за
мной от Французского квартала. Он почти нашел меня на Манхэттене, и я
видела, как он разговаривал с другим типом часов пять тому назад. Я
знаю, это он.

- Кто это? - опять спросил у Войлса Грей.

- Не думаю, чтобы за вами гонялось ЦРУ.

- О, именно они и гонятся за мной!

- Вы видите их сейчас?

- Нет. Они исчезли два часа назад. Но они были там.

Войлс встал и потер свои пухлые руки. Он медленно обошел стол,
развертывая сигару.

- Не возражаете, если я закурю?

- Возражаю, - сказала она, не глядя на него.

Он положил сигару на стол.

- Мы поможем вам, - сказал он.

- Я не хочу вашей помощи, - сказала она, по-прежнему глядя в окно.

- Чего же вы хотите?

- Хочу уехать из страны, но, черт возьми, с уверенностью, что никто
не отправится следом. Ни вы, ни они, ни Руперт и ни один из его дружков.

- Но вам придется вернуться, чтобы дать показания перед судом
присяжных.

- Только в том случае, если они смогут меня найти. Я собираюсь в
такое место, где на повестки в суд смотрят косо.

- Как же насчет судебного процесса? Ведь вы будете нужны. - Войлс
сунул в рот сигару, но не зажег ее. Ему всегда лучше думалось с этой
штукой в зубах. - У меня есть для вас деловое предложение.

- У меня нет настроения заключать какие бы то ни было соглашения. -
Теперь она стояла, прислонись к стене, и смотрела то на Войлса, то на
Грея.

- Это хорошее предложение. У меня есть самолеты и вертолеты и много
ребят с пистолетами, не боящихся тех молодчиков, что играют в прятки.
Во-первых, мы выведем вас из здания, и никто не будет об этом знать.
Во-вторых, мы посадим вас в мой самолет и отправим куда вы скажете.
В-третьих, вы можете исчезнуть. Даю слово, никто из нас не станет за
вами следить. Но - и это будет в-четвертых - вы позволите мне