приехавших, чтобы поставить шиллинг на тотализатор. Клерков, поденщиц,
моряков. Людей, которые вовсе не должны умирать из-за тебя... или из-за
Коллеони.
с Коллеони. Если будет заваруха, я рухну, словно тонна кирпича, и придавлю
вас обоих... но алиби окажется у Коллеони. Послушайся моего совета.
Выметайся из Брайтона.
я отношусь к тебе по-человечески. Мне наплевать, если порежут тебя или
порежут Коллеони, не я не собираюсь допускать, чтобы пострадали невинные
люди, раз я могу этому помешать.
усмехнулся, глядя в сторону, на стены, где висели объявления, разрешения
для владельцев собак, для владельцев огнестрельного оружия, оповещения о
найденных утопленниках. Со стены неестественным, остекленевшим взглядом на
него смотрело лицо мертвеца. Растрепанные волосы. Шрам у рта.
брюки из серого сукна, рубашка в голубую полоску, трикотажные кальсоны".
пачке сигарет "Плейерз", хрустальному пресс-папье. - Я должен обдумать
его. Я еще слишком молод, чтобы идти в отставку.
с тобой начистоту.
и нет.
выступили красные пятна. В жилах его будто тек яд, хотя он скрывал это под
усмешкой. Его оскорбили. Он еще покажет себя миру. Они думают, если ему
только семнадцать... Он расправил узкие плечи при мысли, что он уже убил
человека, а у этих шпиков, которые считают себя очень умными, не хватает
соображения, чтобы уличить его. Он влачил за собой ореол собственной
славы: его с раннего детства окружал ад. Он был готов к новым убийствам.
3
мгновений она не могла понять, где находится. Голова у нее болела после
кутежа в баре Шерри. Она понемногу пришла в себя, увидев на полу тяжелый
кувшин, таз с мыльной водой, в которой она наскоро помылась, пунцовые розы
на обоях, фотографию каких-то молодоженов... Она вспомнила, как Фил
Коркери мялся на улице у входной двери, как он чмокнул ее в губы и быстро
умчался по бульвару, словно это было все, на что он мог рассчитывать; а
море тем временем отливало от берега, Айда осмотрелась: при утреннем свете
комната выглядела не такой приятной, как вечером, когда она сняла ее. "Но
здесь уютно, - подумала она удовлетворенно, - мне здесь нравится".
скрипел песок; она чувствовала его под подошвами туфель все время, пока
шла по лестнице; в передней стояли детское ведерко, две лопатки, а у
дверей вместо барометра висели длинные морские водоросли. Вокруг лежало
несколько пар пляжных туфель, а из столовой доносился капризный детский
голосок, без конца повторявший:
ей нужно было кое-что сделать; приходилось экономить, нельзя было тратить
слишком много на пиво. Жить в Брайтоне было недешево, а она не собиралась
брать деньги у Коркери, у нее была совесть, у нее были свои правила, и
если она брала деньги, она что-то давала взамен. Все свои надежды Айда
возлагала на Черного Мальчика; нужно было поскорее заняться этим, прежде
чем уменьшится выплата; это были материальные ресурсы ее войны; и она
пошла через Кемп-Таун к единственному букмекеру, которого знала: к старому
Джиму Тейту, к Честному Джиму, с трибуны, где места стоили полкроны.
коробку "Голд флейкс". - Закурите сигару.
работы на бегах мог издавать только громкие и хриплые звуки. Надо было
смотреть на него с другого конца бинокля, чтобы поверить, что он такой
красивый и здоровый малый, каким хотел казаться. Вблизи же видны были
толстые синие жилы на лбу, красная паутина на белках глаз.
целую кучу денег. Вы и десять-то к одному можете получить только от такого
старого приятеля, как я.
моя не Тернер, а Арнольд.
остановился - за письменным столом он был похож на большую жабу - и
прислушался. Через открытое окно доносился шум: шаги по камню, голоса,
вдалеке звучала музыка, звонили звонки, неумолчно роптал Ла-Манш. Он сидел
не шевелясь, держа в руке половину ассигнаций. Вид у него был
встревоженный. Зазвонил телефон. Он не брал трубку секунды две, устремив
на Айду взгляд своих испещренных красными жилками глаз; потом снял трубку.
неподвижно; чей-то голос в трубке жужжал, как пчела.
выписал квитанцию. Он хрипло сказал:
трубку.
что она сказала.
это я думал? Черный Пес, в самом деле.
оставляют даже во сне.
добродушием.
телефон мог его ужалить.
Джима Тейта, но ничего не заметила: вокруг был только Брайтон, занятый
своими делами в этот погожий день.
и теплый. Она взяла еще рюмку.
укокошили на вокзале Сент-Пэнкрас?
хотели только порезать его, да бритва соскочила.
плечо на часы; ей нечего было делать до часу; она могла выпить третью
рюмку и немного поболтать.
многое: затертую десятишиллинговую бумажку, белые ступени, ведущие в
дамский туалет, слово "трагедия", напечатанное крупным шрифтом.
верховодит семнадцатилетний мальчишка. А что такой мальчишка может сделать
против Коллеони? - Он перегнулся через стойку и прошептал: - Сегодня ночью
он порезал Бруера.
Корнев Павел
Ибсен Генрик
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий