Чтение 50–й страницы книги ~Суть дела~

первое ноября, день Всех святых, а сегодня - ночь всех усопших. Чей дух
пролетит над этим бокалом? - Ты ведь пойдешь к причастию, дорогой? - И он
подумал устало: когда же всему этому будет конец? Но чего мне теперь
церемониться? Если уж губить душу, так губить до конца. Единственный дух,
который сумело вызвать виски, было все то же одиночество: оно кивало, сидя
напротив, отхлебывая из его стакана. "Следующим испытанием, - напомнило
ему одиночество, - будет рождество, ночная служба, и тебе не отвертеться,
никакие отговорки тебе в ту ночь не помогут, да и потом тоже... целой
вереницей пойдут праздники, а обедни весной и летом потянутся бесконечной
чередой". Перед глазами его возникло залитое кровью лицо, глаза, закрытые
под градом ударов, откинутая набок от боли голова Христа.

- Где же ты, Тикки? - позвала Луиза как будто с тревогой, словно в лицо
ей дохнуло подозрение, и он опять подумал: можно ли в самом деле доверять
Али? И бездушный здравый смысл африканского побережья - тех, кто торгует,
тех, кто живет за счет казны, ему подсказал: "Никогда не верь черным. В
конце концов они тебя подведут. Вот у меня, например, пятнадцать лет
прожил слуга..." Тени недоверия собрались вокруг него в эту ночь всех
усопших.

- Сейчас, дорогая, иду. - "Тебе ведь стоит сказать только слово, -
обратился он к богу, - и легионы ангелов..." Рукой, на которой было
кольцо, он ударил себя по щеке и увидел, что из ссадины пошла кровь. Он
крикнул Луизе: - Ты что-то сказала, дорогая?

- Да нет, я только хотела тебе напомнить, что завтра у нас такой
праздник! Мы опять вместе, и тебя назначают начальником полиции... Как
хорошо, Тикки!

Вот это моя награда, сказал он гордо своему одиночеству, расплескивая
по столу виски, бросая вызов самым злым духам и глядя, как бог истекает
кровью.

4

Сразу было видно, что Юсеф допоздна заработался в своей конторе на
пристани. Белый двухэтажный домик стоял у деревянного причала на самом
краю Африки, как раз за военными складами горючего, и в окне, выходившим в
город, из-под занавески блеснула полоска света. Когда Скоби пробирался
туда между ящиками, полицейский отдал ему честь.

- Все спокойно, капрал?

- Все спокойно, начальник.

- Вы обошли порт со стороны негритянского квартала?

- Да, начальник. Все спокойно, начальник. - Он ответил так быстро, что
сразу стало видно: он лжет.

- Портовые крысы уже за работой, а?

- Нет, нет, начальник. Везде тихо, как в могиле. - Избитая, книжная
фраза показывала, что полицейский воспитывался в миссионерской школе.

- Ну что ж, спокойной ночи.

- Спокойной ночи, начальник.

Скоби пошел дальше. Он уже давно не видел Юсефа - с той самой ночи,
когда сириец его шантажировал, - и вдруг почувствовал странное влечение к
своему мучителю. Белый домик притягивал его, как магнит; казалось, там -
единственная близкая ему душа, единственный человек, которому он мог
доверять. По крайней мере, этот шантажист знал его, как никто; он мог
посидеть с этим толстым нелепым человеком и рассказать ему всю правду, без
утайки. В непривычном для Скоби мире лжи шантажист чувствовал себя как
рыба в воде, он знал тут все ходы и выходы, мог посоветоваться, даже
помочь... Из-за большого ящика появился Уилсон. Фонарик Скоби осветил его
лицо, как географическую карту.

- Уилсон! - удивился Скоби. - Поздно же вы разгуливаете.

- Да, - согласился Уилсон, и Скоби с огорчением подумал: как он меня
ненавидит!

- У вас есть пропуск на пристань?

- Да.

- Держитесь подальше от той части, которая примыкает к негритянскому
кварталу. Одному там ходить опасно. Из носа кровь больше не идет?

- Нет, - сказал Уилсон. Он и не думал трогаться с места - у него была
манера вечно загораживать дорогу, так что приходилось его обходить.

- Что ж, спокойной ночи, Уилсон. Загляните к нам, Луиза...

- Я ее люблю, Скоби.

- Я это заметил. И вы ей нравитесь, Уилсон.

- А я ее люблю, - повторил Уилсон. Он подергал брезент, прикрывавший
ящик. - Разве вам понять, что это значит!

- Что именно?

- Любовь. Вы никого не любите, кроме себя, подлец вы этакий!

- У вас расходились нервы, Уилсон. Это климат. Вам надо полежать.

- Вы бы не вели себя так, если бы ее любили.

По черной воде с невидимого корабля донеслись звуки патефона - надрывно
звучала модная песенка. Часовой кого-то окликнул, и тот ответил паролем.
Скоби опустил фонарик, теперь он освещал только противомоскитные сапоги
Уилсона.

- Любовь не такая простая штука, как вы думаете, Уилсон, - сказал он. -
Вы начитались стихов.

- А что бы вы сделали, если бы я ей все сказал... насчет миссис Ролт?

- Но вы ведь ей уже сказали, Уилсон. То, что вы об этом думаете. Однако
она предпочитает мою версию.

- Смотрите, Скоби, я до вас доберусь.

- Вы думаете, Луизе будет лучше?

- Со мной она будет счастлива! - простодушно похвастал Уилсон
дрогнувшим голосом, который перенес Скоби на пятнадцать лет назад и
напомнил ему человека куда моложе, чем тот замаранный субъект, который
разговаривал сейчас с Уилсоном на берегу моря, прислушиваясь к тихому
плеску воды о деревянный причал.

Скоби негромко сказал:

- Да, вы постараетесь. Я знаю, вы постараетесь. Может быть... - Но он и
сам не знал, как договорить фразу, какое слабое утешение приберег он для
Уилсона - оно смутно промелькнуло у него в мозгу и исчезло. Вдруг его
охватило раздражение против этой долговязой "романтической" фигуры там, у
ящика, - он просто невежда, хотя и знает так много. Скоби сказал: - Пока
что мне бы хотелось, чтобы вы перестали за мной шпионить.

- Это моя обязанность, - признался Уилсон, и сапоги его задвигались в
луче фонарика.

- Все, что вы пытаетесь выяснить, ничего не стоит.

Скоби оставил Уилсона возле склада горючего и пошел дальше. Когда он
поднимался по ступенькам в контору Юсефа, он оглянулся и увидел в темноте
густую черную тень - там стоял Уилсон, смотрел ему вслед и ненавидел. Он
вернется домой и напишет донесение: "В 23:25 я заметил майора Скоби,
который явно направлялся на заранее назначенное свидание..."

Скоби постучался и вошел. Юсеф полулежал за столом, положив на него
ноги, и диктовал чернокожему конторщику. Не прерывая фразы "...пятьсот
рулонов в клетку, семьсот пятьдесят с ведерками на песочном фоне, шестьсот
рулонов искусственного шелка в горошек", он поглядел на Скоби с надеждой и
тревогой. Потом резко приказал конторщику:

- Убирайся. Но потом вернись. Скажи слуге, чтобы никого не впускал. -
Он снял ноги со стола, приподнялся и протянул дряблую руку. - Добро
пожаловать, майор Скоби. - Но рука упала, как ненужная тряпка. - Вы
впервые почтили мою контору своим присутствием, майор Скоби.

- Да я толком не знаю, зачем я сюда пришел, Юсеф.

- Мы так давно не виделись. - Юсеф сел и устало подпер огромную голову
огромной, как тарелка, ладонью. - Время для разных людей течет по-разному:
для кого медленно, для кого быстро. Все зависит от их симпатии друг к
другу.

- На этот счет у сирийцев, наверно, есть стихи.

- Есть, майор Скоби, - живо подтвердил Юсеф.

- Вам бы дружить не со мной, а с Уилсоном, Юсеф. Он любит стихи. У меня
прозаическая душа.

- Выпьете виски, майор Скоби?

- Не откажусь.

Он сидел по другую сторону письменного стола; между ними возвышался
неизменный синий сифон.

- Как поживает миссис Скоби?

- Зачем вы послали мне бриллиант, Юсеф?

- Я ваш должник, майор Скоби.

- Ну нет, это неправда. Вы расплатились со мной сполна той бумажкой.

- Я изо всех сил стараюсь забыть все это дело. Я уговариваю себя, что
это была просто дружеская услуга и ничего больше.

- Стоит ли лгать самому себе, Юсеф? Себя ведь не обманешь.

- Майор Скоби, если бы я чаще с вами встречался, я стал бы лучше. - В
стаканах зашипела содовая, и Юсеф с жадностью выпил. - Сердцем чувствую,
майор Скоби, что вы встревожены, огорчены... Я всегда мечтал, что вы
придете ко мне в трудную минуту.

- А ведь было время, когда я смеялся над мыслью, что могу к вам прийти.

- У нас в Сирии есть притча про льва и мышь...

- У нас она тоже есть, Юсеф. Но я никогда не считал вас мышью, да и сам
я не лев. Вот уж никак не лев!

- Вы встревожены из-за миссис Ролт. И вашей жены. Правда, майор Скоби?

- Да.

- Передо мной вам нечего стыдиться, майор Скоби. У меня было в жизни
немало неприятностей из-за женщин. Теперь мне легче, я многому научился. Я
научился плевать на все, майор Скоби. Я говорю обеим: "Мне плевать на все.
Я сплю, с кем хочу. Не нравится - не живи со мной. А мне плевать". И они с