мешает. Вы - убийца, я - нет. Если вы устраните этого человека, я отдам вам
письмо и вы никогда больше не услышите обо мне.
шаг или лишнее слово и он откажется наотрез. Я встал.
нашу беседу.
деревянную калитку. Видимо, звон колокольчика отозвался леденящим звуком в
сердце Бланшена. И не только в его, но и в моем. Я пошел по дорожке,
обсаженной цветами, в этот момент раздался его несчастный голос:
подумал: какой же он маленький и как его фигура напоминает грушу. У меня
возникло неприятное чувство, будто я разыгрываю комедию со старым актером.
такого.., важного разговора невозможно обмениваться банальностями.
колыхались из стороны в сторону, придавая ему гротескный вид.
Признаюсь, это не в моем характере - заниматься доносительством.
давление, месье Бланшен, я взял на себя моральное право наказать вас. Это
стоило мне больших усилий, понимаете?
рассудительный.
пуговицу на вязаном жилете.
оно могло привести вас на гильотину.
Вас никогда не заподозрят, так как убийцу выдают связи с жертвой. Вы же
жертву не знаете, между вами нет ни малейшей связи. Вы просто станете
случайным исполнителем.
кажется, что я воспользовался ситуацией, тогда как, наоборот, сложившееся
положение вещей - прямой результат того, что ему предшествовало. Вы решили,
что совершили идеальное преступление, но это не так, раз кто-то (в данном
случае я) его раскрыл. В таком виде спорта не бывает ничьей. Есть победитель
и побежденный. Вы проиграли и за свой поступок должны понести наказание.
Если вас приговорит суд, то вы останетесь без головы, если я-то будете
приговорены к совершению еще одного убийства. Так наказывают детей, укравших
варенье: их заставляют съесть еще.
блестящих листьях лавра.
Доминике, затем снова взял его за пуговицу жилета.
Единственное, что от вас требуется, это то, чтобы все было кончено за
неделю. Ясно?
на все случаи жизни свою машину, развинтил бы немного трансмиссионный вал и
в один прекрасный момент на виду у всех, на всей скорости налетел бы на
интересующее вас лицо. Действуя открыто, вы избежите множества осложнений.
Ну, составят протокол, в худшем случае временно лишат прав и.., все!
отправлю письмо. До свидания.
стол и произнес:
Глава 16
столько сил, чтобы убедить Бланшена, но теперь, когда он согласился, я
прекрасно осознавал свою виновность. Я становился убийцей. Конечно же, у
меня были уважительные, смягчающие обстоятельства, а сам Доминик заслуживал
своей участи, но это ни в коей мере не оправдывало того, что я собирался
через посредника убить человека. Все оказалось гораздо серьезнее, чем я
думал вначале. Однако стоило мне представить Мину, настоящую Мину, сияющую и
прекрасную, как все сомнения улетучивались.
это заслужил. Разве не было у меня в самом начале этой невероятной истории
самых благих намерений? Самых возвышенных? Теперь же из жертвы я превратился
в поборника справедливости, что было правильно и логично.
***
должен был послать от моего имени, чтобы сообщить о возвращении. Затем
провел два дня в Париже, пытаясь немного забыться, избавляясь от чувства
ущемленного самолюбия, терзавшего меня до визита к Бланшену. Безотрадная,
неистовая любовь, которую вызывала во мне Мина, возбуждала меня. Я завоюю
ее, как только устраню Доминика. Неизбежность триумфа опьяняла.
не заколебался. Ничего не изменилось. Если бы я хоть немного сомневался в
своем здравом уме, то подумал бы, что мне приснился страшный сон.
седыми волосами, в очках, с легкими морщинами на веках, ради которых она
должна была щурить глаза. Она казалась воплощением покоя и семейного
счастья. Ну, настоящая картинка для иллюстрированного журнала!
голову, и бесконечная радость осветила ее утомленное лицо. Отложив работу,
она быстро сбежала по ступенькам веранды.
какое сокровище скрывалось под фальшивым обликом солидной женщины. Я думал о
ее совершенном гибком теле, о ее Юном лице. Да, это - сокровище! Сокровище,
которое пока принадлежит не мне, но скоро...
поехала с ним.
ним в Париж перед тем, как вернуться домой.
крайней мере. Доминик подошел, одетый в черные брюки и вызывающе красную
рубашку.
его смерть уже близка. Нужно было только отправить его в Париж.