чтобы навести охотников на след измученной, затравленной дичи. Я им не об-
ладаю.
дверь и вышел на балкон. Ночь была холодной и ясной, над вечным Средиземным
морем сияли звезды. Волны тихо плескались вдоль берега залива, и мягкий
лунный свет заливал обширное, пустынное водное пространство, где утром сто-
яла на якоре яхта.
нения, я обязан ей целостностью рассудка, если не самой жизнью. И если
единственной платой, которую она хотела получить, было нечто, что я не го-
рел желанием ей отдать, значит, мне просто очень не повезло. Одна великая
услуга стоит другой, саркастически подумал я.
перь, когда я согласился, она поспешно отступает: страхи ее студенческой
юности определенно сохранили над ней власть до сих пор.
мне:
Я знал, ее сила духа поможет ей преодолеть все. Я восхищался ею. Я твердо
решил превратить этот отчаянный шаг для Хилари Пинлок в нечто, о чем она по
крайней мере не будет сожалеть, - если у меня получится.
окна и поговорим.
несколько чисто медицинских вопросов, на которые она вполне откровенно от-
ветила.
У вас есть ночная рубашка? Не одолжите ли мне халат?
размышлял о том, что глубокая физическая усталость - скверный помощник в
деле, которое меня ожидало. Я зевал. Больше всего на свете мне хотелось
спать.
чатобумажной ночной сорочке с оборочкой у ворота, но, разумеется, непроз-
рачной.
длинные, узкие ступни. Я снял с постели покрывала, опустился на белую прос-
тыню и протянул к ней руку. Она приблизилась, судорожно схватила меня за
руку и села рядом.
в любой момент, вам нужно только сказать.
возбуждении нервных окончаний. Важны чувства, а не рассудок. Если вы все
время будете думать о том, кто вы есть, вас это будет сковывать и, возмож-
но, ничего не получится. В темноте возраста не существует. Если вы вообра-
зите, что вам двадцать, вам и будет двадцать и вы почувствуете себя раскре-
пощенной.
женщина. Так что ложитесь.
тумбочку.
нос меньше, а решительный рот мягче. Я потянулся к ней и поцеловал, и пос-
кольку поцелуй напоминал скорее родственный, он вызвал улыбку на ее лице и
мою ответную усмешку.
Позже я вспоминал тот миг, когда она начала получать удовольствие от моих
прикосновений к ее коже; изумленный трепет, когда она рукой прикоснулась к
моему возбужденному члену; страсть, с которой она в конце концов ответила;
потрясение и недоверие, пришедшие вслед судорогам освобождения.
женщины?
я знаю.
обычную жизнь с того места, где она была прервана.
Та же суета, арифмометры, телефоны, уйма работы. Все знакомо, все нереаль-
ное.
времена, пытаясь объяснить всем и каждому мое необъяснимое отсутствие. Они
сообщили о моем исчезновении в полицию, где им ответили, что мне больше
двадцати одного года, и я имею право исчезнуть, когда захочу, и что полиция
начала бы меня искать только в том случае, если бы я совершил преступление
или сделался со всей очевидностью его жертвой. В полиции решили, что я от-
правился куда-нибудь, чтобы основательно отметить победу на Золотом кубке.
- Но они не проявили никакого интереса.
- пожаловалась Дебби. - А они подняли нас на смех.
пораженный, что я умудрился забыть хорошо известный мне факт. - О, в самом
деле...
чать новые встречи взамен тех, которые я пропустил. Днем выяснилось, что
мои неприятности по-прежнему не представляют большого интереса - во всяком
случае для полиции. Я вернулся домой, не так ли? Невредимый? Мне не приш-
лось платить выкуп? Были ли предприняты какиелибо попытки вымогательства?
Нет. Меня морили голодом? Нет. Били? Нет. Связывали веревками, ремнями, за-
ковывали в кандалы? Нет. Уверен ли я, что все это не было розыгрышем? Они
разберутся, сказали они; но один из них заметил, что лично он не возражал
бы недельки две попутешествовать бесплатно по Средиземному морю, и его кол-
лега засмеялся. Я понял, что расследование придется проводить самому, если
я серьезно хочу докопаться до истины.
ять позади норовистой лошади. Если я не буду знать, почему меня схватили в
первый раз, как я смогу предотвратить второе похищение?
дную аллею рядом с домом распорядителя ипподрома в Челтенхеме. ("Где же вы
пропадали? Мы установили, что это ваша машина, через полицию".) После я за-
ехал домой к гардеробщику, чтобы забрать свой бумажник, ключи и скаковое
седло. ("Где же вы пропадали? Я дал распорядителю ключи от вашей машины,
надеюсь, с этим все в порядке".) Потом я вернулся домой (предыдущую ночь я
провел в гостинице аэропорта) и с малодушными предосторожностями вошел
внутрь.
или бинтом в одну сторону -в парусный отсек. Я везде зажег свет, налил из-
рядную порцию шотландского виски и велел себе успокоиться. Я позвонил тре-
неру, на лошадях которого регулярно ездил по утрам, чтобы не потерять форму
("Где же вы пропадали?"), и условился возобновить тренировки с понедельни-
ка. И я позвонил человеку, просившему меня выступить на его лошади, чтобы
извиниться за то, что подвел его. Я не видел причин не отвечать на вопрос,
где я пропадал, и рассказал им все: меня похитили, отвезли на яхте на Ме-
норку, и я понятия не имею, почему. Я надеялся, что хоть кто-нибудь из них
сумеет придумать приемлемое объяснение, но все, с кем я поделился, терялись
в догадках, как и я сам.
рос мхом. Я остановил выбор на спагетти с тертым сыром, но прежде, чем при-
няться за стряпню, я поднялся наверх, собираясь сменить новый пиджак на
старый свитер и зайти в ванную.
в полнейшей панике.
гостиной хорошо освещал его лицо.
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Белов Вольф