Чтение 36–й страницы книги ~Риск~

- Не здесь. Слишком много народа. Пойдем туда. - Он показал на до-
рожку, по которой лошади выезжали с парадного круга на трассу: широкая по-
лоса дерна, куда не вторгались любители скачек.

- В чем дело? - спросил я, как только мы выбрались из толпы, коль-
цом обступившей дверь весовой, и двинулись в заданном направлении. - -
Что-то случилось с Гобеленом?

Он нетерпеливо покачал головой, как будто я сморозил глупость.

-Я хочу, чтобы ты придержал лошадь.

Я остановился. "Придержать" лошадь на понятном языке означает поста-
раться проиграть.

- Нет, - сказал я.

- Ну, давай же, еще немного... - Он сделал пару шагов, оглядываясь
назад и ожидая, что я последую за ним. - Мне надо поговорить с тобой. Ты
должен выслушать.

В его поведении, помимо обычной раздражительности и неприветливости,
чувствовалось еще что-то. Нечто вроде примитивного страха. Покачав головой,
я пошел рядом с ним по траве.

- Сколько ты хочешь? - напрямик спросил он.

Я снова замер и сказал:

- Я этим не занимаюсь.

- Знаю, но... Как насчет двух сотен, свободных от налогов?

- Ты дурак, Бинни.

- Тебе-то хорошо, - яростно сказал он. - Но я потеряю все, если
Гобелен выиграет сегодня. Конюшню, средства к существованию - все!

- Почему?

Бинни дрожал от напряжения.

- Я должен кучу денег.

- Букмекерам? - спросил я. - Естественно, букмекерам.

- Ты дурак, - сказал я бесцветным голосом.

- Самодовольный ублюдок, - с бешенством выплюнул он. - Я отдал бы
все на свете, чтобы сегодня ты снова сидел в том фургоне, а не путался
здесь.

Я задумчиво посмотрел на него и заметил:

- Гобелен, возможно, не выиграет в любом случае. Никаких гарантий.

- Я должен знать заранее, - неосторожно брякнул он.

- И если ты предупредишь своего букмекера, что Гобелен не выиграет,
он спустит тебя с крючка?

- Он простит мне часть долга, - пояснил Бинни, -и не станет торо-
пить с оставшейся суммой.

- До следующего раза, - возразил я. - Пока ты не увязнешь в тряси-
не еще глубже.

Взгляд Бинни был обращен внутрь, словно перед ним развертывалась кар-
тина безнадежного будущего. И я понял, что он никогда не сделает первого
шага, чтобы вновь выбраться на твердую землю. В его случае это означало
совсем прекратить играть.

- Тренеры могут найти более легкий способ проиграть скачку, - ука-
зал я, - чем пытаться подкупить жокея.

Он насупился еще больше и стал как две капли воды похож на неандер-
тальца.

- Мойра платит конюху, который ухаживает за Гобеленом, чтобы парень
не спускал с него глаз и докладывал ей обо всем, что происходит. Я не могу
его уволить или поручить ему другую лошадь. Если я так поступлю, она гро-
зится передать Гобелена другому тренеру.

- Я удивляюсь, что она еще его не забрала, - ответил я и подумал,
что Мойра сделала бы это немедленно, если бы услышала нашу беседу.

- Тебе нужно только плохо провести скачку, - уговаривал он. - "За-
жать" лошадь на дальнем конце и по широкой дуге выйти на прямую.

- Нет, - сказал я. - Не годится.

Похоже, я обладал выдающимся даром доводить людей до белого каления.
Бинни был бы счастлив, если бы я замертво свалился у его ног.

- Послушай, - сказал я, - мне очень жаль, что ты угодил в такой
переплет. Мне искренне жаль, веришь ты или нет. Но я не намерен спешить те-
бе на помощь и вызволять, надувая Мойру, лошадь, игроков или самого себя, и
хватит об этом.

- Ублюдок, - сказал он.

Через пять минут, когда я снова окунулся в гущу ипподромной жизни у
весовой, чья-то рука тронула меня за локоть и тягучий голос произнес над
ухом:

- Мой дорогой Ро, каковы твои шансы?

Я повернулся с улыбкой и увидел умное лицо Вивиена Иверсона. При све-
те дня на ипподроме, где я в свое время впервые встретился с ним, он выгля-
дел столь же элегантно и изысканно, как и в клубе "Виват": темнозеленый
блейзер в сочетании с серыми клетчатыми брюками, волосы, отливавшие синевой
в лучах апрельского солнца. Сдержанная радость в наблюдательных глазах.

- В любви, на войне или в картах? - сказал я. - Остаться на свобо-
де, приятель.

Я прищурился.

- Хм, - сказал я. - Сколько бы ты предложил?

- Пять к четырем.

- Надеюсь, ты ошибаешься, -. сказал я. За шутливой манерой скрыва-
лась явная озабоченность.

- Прошлой ночью в клубе я чисто случайно услышал, как наш друг Кон-
нат Павис разговаривает по телефону. Если откровенно, мой дорогой Ро, после
того как было упомянуто твое имя, я в какой-то степени сознательно слушал.

- По отводной трубке?

- Фу-у, - укоризненно сказал он. - Нет, к сожалению. Я не знаю, с
кем он говорил. Но он сказал - его точные слова: "Поскольку речь идет о
Бриттене, вы не можете не согласиться, что профилактика надежнее лечения
болезни", а чуть позже он добавил: "Если собаки почуяли след, лучше всего
посадить их на привязь".

- Восхитительно, - невыразительно отозвался я.

- Тебе нужен телохранитель?

- Предлагаешь свои услуги?

Он с улыбкой покачал головой.

- Могу нанять для тебя одного. Карате. Пуленепробиваемое стекло. Все
необходимое снаряжение.

- Полагаю, - задумчиво сказал я, - что всего лишь увеличу страхов-
ку.

- От похищения? Тебя никто не застрахует.

- Принцип взаимозависимости, - объяснил я. - Никто не захочет
сталкивать меня с обрыва, если вслед за тем скала неизбежно рухнет на его
собственную голову.

- Не забудь довести до их сведения, что такая скала существует.

- Твои советы стоят океанской парусной яхты.

Мойра Лонгерман стояла у парадного круга перед началом заезда, где
участвовал Гобелен. Она сверкала голубыми птичьими глазками и без конца
поглаживала меня по руке. Ее маленькие тонкие пальчики мягко скользили по
ярко-алому рукаву.

- Рональд, я знаю, вы ведь постараетесь изо всех сил, сделаете все
возможное.

- Да, - виновато подтвердил я, разминая вялые мышцы и наблюдая, как
под гладкой шкурой перекатывались упругие мускулы Гобелена, когда конюх вел
его по кругу.

- Я видела, вы только что разговаривали с Бинни, Рональд.

- Неужели, Мойра? - Я повернулся и с интересом поглядел ей в лицо.

- Да, видела. - Она энергично кивнула. - Я была на трибунах, в ба-
ре там, наверху, и смотрела вниз, на паддок. Я видела, как Бинни отвел вас
в сторону, чтобы поговорить.

Она пристально и проницательно посмотрела на меня. Ее рука плавно
поглаживала мой рукав. Она напряженно ждала, надеясь услышать ответ.

- Обещаю вам, - просто сказал я, - если я испорчу скачку, это про-
изойдет вопреки моему желанию.

Она перестала гладить меня, вместо того похлопала по руке и улыбну-
лась.

- Этого вполне достаточно, Рональд.

Бинни стоял в десяти футах от нас, не в силах изобразить даже подобие
вежливости, причитающейся владельцу от тренера. Его лицо окаменело, глаза
ничего не выражали; его обычная мрачная гримаса превратилась в трагическую
маску безграничного отчаяния. Я подумал, что мог и ошибиться, принимая Бин-
ни за безобидного дурака. В тот момент в нем чувствовалось нечто такое, от
чего по спине побежали мурашки и что навевало мысли об убийстве.

Прозвонил колокол, давая сигнал жокеям садиться в седла, и меня под-
садил конюх, а не Бинни.

- Я не собираюсь относиться ко всему этому слишком серьезно, - мило
сказала Мойра в пространство.

Бинни не обратил на нее внимания, словно ничего не слышал. Может, так
оно и было. Он также не дал мне никаких наставлений, как вести скачку, что
меня ни капли не огорчило. Казалось, он полностью погружен в себя и не вос-
принимает действительность. Мойра махнула мне рукой, когда я тронул Гобеле-
на, и Бинни не пошел вместе с ней к трибунам. Подобное поведение было нес-
лыханным даже для него.

Сам Гобелен пребывал в превосходном настроении, возбужденно вскидывал
голову и выбрасывал коленца в легком галопе, как будто весенняя апрельская
лихорадка горячила его кровь. Я вспомнил Челтенхем и стремительный рывок на
старте, едва не вывихнувший мне руки, и понял, что мне очень повезет, если
Гобелен не понесет меня сразу, от стартовых ворот. На сей раз мне не грози-
ло пройти дистанцию последним из-за нерешительности. Но поскольку я был ос-
лаблен физически, то мог не справиться с норовистым скакуном и опередить
всех на сорок корпусов ко второму препятствию, лишившись таким образом на-
дежды сберечь силы для финиша.