них с силой удерживали меня - их руки мало отличались от железных тисков.
ную и белую клетку, которая плавно перелетела через всю комнату и упала на
кресло. Под скатертью лежали большие квадратные салфетки. Тоже в красную и
белую клетку. Скаковые цвета Гобелена. В критическую минуту в голову иногда
приходят нелепые мысли. Финч и Коннат Павис, каждый скатали валиком по сал-
фетке, наподобие бинта, и закрутили узлом вокруг одной из моих лодыжек. Они
привязали меня за щиколотки к ножкам стола. Потом они стащили с меня пид-
жак. Они скатали и обвязали красно-белыми салфетками кисти рук, туго затя-
нув узлы; свободные концы ярких салфеток трепетали, точно праздничные флаж-
ки. Они управились быстро.
страсти. Глитберг и Онслоу навалились на меня с двух сторон и растянулись
на спине. Финч и Коннат Павис закинули мне руки за голову и привязали сал-
фетки на запястьях к двум другим ножкам стола. Мое сопротивление только
распаляло их.
от колен до макушки. Жесткий, покрытый стеклом, неудобный.
не принесла плодов, но все они тяжело дышали. Все страдали избыточным ве-
сом, все были не в форме и готовы в любой момент скончаться от сердечной
недостаточности. Но они продолжали жить.
колени и снял с меня ботинки.
мне в глаза.
лали.
и, наверное, только теперь осознал, что они сделали.
и обратился к Финчу.
его здесь.
не хотел оставлять на нем следов. Уверяю тебя, будет вполне достаточно то-
го, как мы связали его.
нему возвращалась способность рассуждать здраво. Он медленно приблизился и
остановился почти вплотную ко мне, сбоку. Финч взглянул вниз, и глаза его
до краев наполнила знакомая ненависть.
лали то же самое по очереди с самой презрительной миной, какую смогли изоб-
разить.
ми, выражая протест, впрочем, совершенно бесполезный.
ности стереть ее.
ты, Тревор, собирай вещи, и мы все уходим.
придется потрудиться. Попасться на глаза полудюжине добропорядочных людей.
Распустить кое-какие слухи.
узел на салфетках не ослаб. Чего, увы, не произошло. Финч исчез из моего
сократившегося поля зрения, как и, похоже, из моей жизни. У подъезда заве-
лась машина, колеса прошелестели по гравию, и звук мотора замер вдали.
он отсутствовал, Онслоу хихикал, Глитберг глумился, а Павис проверял, нас-
колько свободно я могу шевелить руками - мне удавалось сдвинуть их на пол-
дюйма, самое большее.
насладился результатом.
вить его в таком положении.
кто-то. У вас есть уборщица?
никам. Хотя вернется моя жена.
не. Пойду принесу.
ло меня с обеспокоенным видом.
погубил и нас. Ты ни черта ему не должен.
мылкой, Онслоу недовольный. Павис оглянулся на пороге, и его лицо - по
крайней мере та часть, которую мне удалось разглядеть, - было преисполнено
самодовольства и удовлетворения.
положении. Даже во сне оно постоянно двигается. Суставы сгибаются и разги-
баются, мускулы то напрягаются, то расслабляются.
растянутыми и напружиненными до предела мышцами ног, живота, груди, плеч и
рук. Уже через пять минут, пока все они еще толпились в комнате, напряжение
стало совершенно невыносимым. Никому бы в голову не пришло сохранять подоб-
ное положение по собственной воле.
Мое воображение засбоило. Оно отключилось. Что делать человеку, если он не
в силах вынести что-то, но должен?
лось еще много липкой, вызывавшей зуд слюны. Я слепо смотрел в темноту ши-
роко открытыми глазами и мечтал оказаться дома, в собственной удобной пос-
тели, где еще несколько часов назад я и надеялся провести ночь.
многими как нечто само собой разумеющееся, но этот процесс вовсе не так
прост, как кажется. Межреберные мышцы опускают и поднимают грудную клетку,
позволяя воздуху свободно вливаться в легкие. Так сказать, не воздух, про-
никая внутрь, расширяет объем груди, но расширение объема груди открывает
доступ воздуху. Если грудная клетка зафиксирована в одном положении, то
возможности для нормальной работы мышц весьма ограничены. Мою шею, как
удавка, теснили застегнутый воротник рубашки и галстук. Я могу задохнуться,
мелькнула мысль.
плотная мышечная перегородка между сердечно-легочной полостью и расположен-
ными ниже кишками. Спасибо тебе. Господи, за диафрагму, подумал я. Да
здравствует царство диафрагмы. Моя трудилась, выбиваясь из сил.
изучал йогу... освобождение духа из телесной оболочки. Но слишком поздно. Я
вечно опаздывал. Неприятности застигали меня врасплох.
май о чем-нибудь другом.
мым высоким стандартам на лучших британских судоверфях, отплывающих из Бри-
тании к торговым агентам на Антибах и Антигуа.
бюрократической волокиты с переводом крупных сумм денег за границу. Нечего
беспокоиться о долларовой пошлине и прочих подобных препонах, установленных
алчными правительствами. Нужно только вложить деньги в стекловолокно, снас-
ти и паруса, и отплывай на них с приливом.
татка в заказах. Яхты, утверждал он, не устаревают, как аэропланы или маши-
ны. Вложите четверть миллиона в судно, и почти наверняка его стоимость воз-
растет спустя несколько лет. Продайте судно, положите деньги в банк, и -
але-гоп! - тихо, чисто и законно сработано.
их больше чем на дюйм; я не мог предложить ноющим мышцам совсем никакой пе-
редышки. Я пришел к выводу, что это была поистине чудовищная месть. Какой
смысл теперь вспоминать, что я сам потревожил Пависа и Онслоу с Глитбергом.
Ткните палкой гремучую змею и не удивляйтесь, если она вас укусит. Я соби-
рался выяснять, не они ли похитили меня, а вместо того выяснил, что они
сделали со всеми исчезнувшими деньгами.
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Василенко Иван
Шилова Юлия
Куликов Роман