Чтение 22–й страницы книги ~Охота Бешеного~

— В архиве осталось с тех пор, как тебе пластику делали, — усмехнулся генерал. — Кстати, не забудь обриться почти наголо. Ты же только что с зоны откинулся, а у тебя такие лохмы.

Савелий и Воронов переглянулись. Вот что значит не «замыленный» глаз!

Богомолов вытащил из стола пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке.

— Десять тысяч — как раз пять процентов от двухсот. Мы тут посоветовались и решили, что для солидного продавца двести тысяч — вполне достойная сумма. Посредник обычно берет не больше пяти процентов.

— Это для Краснодарского, значит? — Савелий повертел пачку в руках. — Отдавать этой сволочи такие деньги!

— А что поделаешь? — Генерал развел руками. — Без издержек не бывает. Ладно, теперь расскажите поподробнее о каждом из отобранных для операции.

Савелий начал рассказывать, а Воронов лишь изредка вставлял некоторые пояснения. Когда они дошли до Михаила Гадаева, генерал вытащил из кармана сложенный лист бумаги.

— Мне удалось раскопать в нашем архиве показания человека, которого взяли в связи с терактом в больнице. Из этих показаний совершенно ясно, что Яса Гадаев был убит одним из террористов. В него всадили чуть не всю обойму.

— Теперь понятно, почему тело так быстро кремировали, — сказал Савелий.

— Конечно, чтобы избежать лишних кровавых разборок.

— А где сейчас этот бандит? — поинтересовался Савелий.

— Зачем тебе? — удивился генерал.

— Мне он не нужен. Но Михаилу… Бандит жив?

— Сидит в Краснопресненской тюрьме.

— На пересылке… — Савелий кивнул. — Отлично! Надо сказать Михаилу.

— А что, ты все-таки в нем сомневался? — насторожился Воронов.

— Нет, я в нем нисколько не сомневался и верю совершенно безоговорочно. Однако мне хотелось, чтобы у Михаила даже мысли не возникло о том, что он ошибается, участвуя в операции по устранению Мушмакаева.

— Интересная у тебя логика, — поморщился Воронов. — Веришь «безоговорочно», а заботишься о том, чтобы совесть его не мучила.

— Верю, потому и забочусь, — твердо произнес Савелий.

— Ладно, хватит спорить! — строго оборвал Богомолов. — Каждый человек имеет право на собственное мнение, если это мнение не мешает жить другому. Лично мне нравится подход Савелия. Если можешь избавить другого человека от лишних сомнений, сделай это!

— Сдаюсь! — Воронов поднял руки. — Я могу задать вам, Константин Иванович, один вопрос? В прошлый раз вы сказали, что нам не следует знать фамилию человека в правительстве, который принял решение убрать Мушмакаева. Так?

— Ну, так. Для вашего же спокойствия.

— Согласен, я и не спрашиваю. Я хочу узнать другое. Кто все-таки принял решение: вы или тот человек?

— А это имеет значение?

— Еще какое! — воскликнул Савелий. — Хотя, мне кажется, Андрей, и об этом спрашивать не стоило.

— Почему?

— Потому, что генерал уже ответил.

— Когда это? — удивился Константин Иванович.

— Вы говорили, что несколько раз обращались с рапортами, в которых предлагали ликвидацию Мушмакаева, но к вам не прислушивались, — спокойно начал объяснять Савелий. — Отсюда вывод: раз такой приказ появился, значит, решение принято наверху.

— Опасный ты человек, — процедил Богомолов: ему явно не понравилось то, что он услышал.

— Не вы первый сегодня говорите мне об этом.

— Я могу быть уверен, что все останется между нами? — тихо спросил Богомолов.

— Естественно. Можно было бы и не спрашивать. Мы столько знаем друг друга, таких передрягах вместе побывали… Даже как-то странно, что вы сомневаетесь.

— Извини! Не ожидал, что ты так легко все просчитаешь. А ты становишься отличным аналитиком! — Генерал усмехнулся.

— У меня хорошие учителя, — серьезно ответил Савелий, с удивлением отметив, что почти об этом же говорил и Олег Вишневецкий.

Первую половину дня Семен Краснодарский провел в совершеннейшей суете. Прошедшая ночь была слишком насыщенной. До часу он «гудел» в ночном клубе «Петровские палаты», параллельно решая вопросы с одной итальянской фирмой кожаных изделий. Из клуба ушел в сопровождении длинноногой блондинки, с которой и прокуролесил часов до четырех. В семь его разбудил звонок из Краснодара, и Семен хотел было сорваться, но неожиданно услышал приятную новость: его протеже, чью избирательную кампанию он финансировал, выиграл битву со своим соперником и со значительным перевесом по числу голосов прошел в областную Думу. Теперь через него можно будет проворачивать очень многое.

Эта новость настолько взбодрила Семена, что сон словно рукой сняло. Краснодарский разошелся, и его даже хватило на то, чтобы от всей души позабавиться с блондинкой, которая не успела еще надоесть, но имя которой он так и не запомнил. С удовольствием поработав над ее задницей, Семен, к радости и удивлению девицы, расплатился двумя сотенными купюрами зелененьких, хотя сговаривались на сотню, и выпроводил восвояси. День складывался удачно, и Семен, принимая душ, даже стал насвистывать арию Фигаро, чего никогда не делал.

Краснодарский жил в отличном трехкомнатном номере-люкс в отеле «Юбилейный». В соседнем номере жили два его телохранителя, которых в свое время он отмазал от пятнадцатилетнего срока, грозящего им за убийство кредиторов. И, конечно, за Краснодарского они готовы были оторвать башку любому.

Другие члены команды проживали в четырех снятых «фирмой» квартирах. Основной костяк состоял из пятидесяти человек, но при желании число членов в течение максимум двух-трех дней можно было увеличить втрое.

Людей Семен набирал сам, тщательно проверяя каждого кандидата. Его интерес в столице касался двух вещей: автомобильного бизнеса и игорного. Ему принадлежали три ночных клуба, которые, как он утверждал, передал ему по наследству сам Сильвестр. Собственно говоря, именно эти клубы и были основным предметом раздора с солнцевской бригадой. Беспалому очень не хотелось делиться. В последнее время его ребятам удалось через посредников провернуть несколько дел, однако Беспалый очень серьезно прокололся. Это грозило не только потерей клубов — пришлось бы вообще распрощаться с игорным бизнесом в Москве.

Тогда-то, с хитрой подачи одного из «доброжелателей», Беспалый решил обратиться за помощью к Краснодарскому. И сегодня, в субботу, должна была состояться эта знаменательная встреча, на которой предполагалось мирным путем поделить лакомый кусок.

Краснодарский сделал несколько резких растяжек: когда-то он занимался рукопашным боем и добился вполне приличных результатов даже на уровне первенства страны.

Хотя за ним числилось «мокрое» дело, Семен не одобрял силовых методов воздействия на противников, тем более — на партнеров. Он считал, что там, где ты не можешь взять мозгами, сила не поможет. Конечно же, он никогда не прятался в кусты, по крайней мере, когда кто-то из его боевиков решал показать зубы.

Тем не менее не считал это правильным и отдавал предпочтение «борьбе умов».

Краснодарский не был трусом, но в глубине души, не признаваясь даже самому себе, боялся смерти, ранений, а еще больше — тюрьмы.

И конечно ж, он был очень доволен, что Беспалый предложил пойти на мировую. Неожиданно Краснодарский нахмурился: у него промелькнула смутная мысль, что вчера был какой-то важный звонок, но он не мог вспомнить, с чем тот связан. Он взял трубку и позвонил в соседний номер.

— Славок? — спросил Семен, услышав голос одного из своих телохранителей.

— Да, шеф, куда едем? — бодро отозвался тот.

— Пока никуда. Слушай, ты был рядом, когда мне кто-то вчера звонил? И кого я просил напомнить мне об этом, когда я проснусь?

— Меня и просил.

— Так что же ты не напоминаешь? — раздраженно бросил Семен.

— Да я ж думал, ты еще спишь.

— А где Митяй?

— У твоих дверей.

— И не слышал, что я встал?

— Может, и слышал, но мне-то ничего не говорил! — В его голосе была обида, и Семен подумал, что зря наехал на парня.

— Ладно, о чем я просил напомнить?

— Звонил какой-то твой кореш и сказал, что в Москву приехал один кент, который имеет к тебе важное дело.

— Что за кореш? Что за кент? — пожал плечами Семен.

— Почем я знаю? Ты больше ничего не сказал.

— Хорошо, значит не так важно.

— Завтракать где будем — в ресторане или в номере? — поинтересовался Славок.

— Никуда не хочется идти. Давай в номере.

— Как обычно или что-нибудь особенное?

— Как обычно и бутылку «сухаря» — нужно немного голову поправить.

— А с телкой что делать?

— Она еще здесь? — удивился Семен.

— Ну да, — чуть смущенно признался Славок. — Я подумал, вдруг она еще тебе понадобится.

— И поэтому сам пока трахал ее во все щели?

— Нет-нет, шеф, только в одну, — с испугом возразил тот.

Краснодарский заржал на весь номер — настолько смешным показался ему ответ.

— Ладно, трахал и трахал. Бог тебе в помощь! А сейчас гони ее и займись завтраком.

— Уже, шеф! — обрадовался парень, довольный, что ему так легко сошла с рук эта «маленькая шалость»: девчонка такая аппетитная и такое вытворяла!

Положив трубку, Семен вдруг вспомнил, кто ему звонил, и порадовался, что память не отшибло. Звонил Колян. Он намекнул, что речь идет о солидном покупателе на оружие. Но почему этот звонок напомнил о Сиплом? Все, нужно прекратить жрать водку, когда решаешь серьезные дела! Позвонить ему, что ли? Интересно получится: «А скажи, Колян, о чем ты мне вчера говорил? Я такой косой был, что ничего не помню!» Нет, пусть все идет своим чередом: раз появился покупатель и обратился к Коляну, значит, тот наверняка дал его, Семена, координаты, иначе зачем бы ему звонить и предупреждать?

Вскоре завтрак был в номере, и Краснодарский с удовольствием расправился с ним, сопроводив трапезу хорошим грузинским вином. После еды его потянуло в сон, и он, приказав не беспокоить его, пока сам не позовет, крепко заснул и даже не слышал будильника, который поставил на два часа. Его разбудила трель телефонного звонка. Он уже хотел разразиться крепким матом, но взглянул на часы, и сон мигом слетел с него.