комнатушках, в разгороженных стенками коридорах, в спортивном зале лицея,
переоборудованном под рабочую комнату пишущей братии, теснились люди -
молодые и пожилые, одетые изысканно, словно собрались на званый бал, и без
всякого почтения к Играм - в жеваных рубашках и поношенных джинсах; кто-то
курил, стряхивая пепел прямо на пол, кто-то бросил под ноги пустую
пластмассовую чашечку из-под кофе, кто-то просто дремал в кресле...
которые решили, что самое страшное позади и теперь никакими криками,
обидами и угрозами их не прошибешь. Дудки! Мы сделали эти Игры, через
считанные часы они начнут отсчет времени, а что еще требовалось от нас? -
как бы говорили их лица.
Алма-Аты. Мы обменивались первыми впечатлениями и первыми неприятностями.
А каково нам? Сто километров туда да сто километров обратно, в автобусе
спим, кушаем, готовимся к передачам. Да еще ирод американский на нашу
голову попался - водитель наш Джон Хенд, такая ку-клукс-клановская штучка,
что держись! У нас есть еще три негра - тоже водители, ты бы посмотрел,
как он ими помыкает. А ребята терпят, сносят все молча. Хорошие парни,
честные. Сегодня утром два автобуса запоздали, приехали почти на полчаса
позже. Мы, знаешь наших, в крик: безобразие, еще, называется, точность. А
один из них - худенький такой, как тростиночка, извиняется, глаза
виноватые-виноватые, словно мать родную обманул, и говорит: "Мистер Джон
уговаривал, чтоб мы объявили забастовку и не возили красных в Лейк-Плэсид,
а мы отказались!" Ты только вдумайся: мы наняли эти автобусы, заплатили
деньги, а он - бастовать!
ткнешься, сплошные накладки - ни пресс-бюллетеней, ни информационной
службы, да что говорить, - поработать и то негде присесть!
совершенно не нужна. То есть, оргкомитету нужна, они там просто из кожи
лезут, чтобы залатать дыры, а вот Америке, великой и богатой стране, -
нет. И все тут! Да еще и за нашу Олимпиаду принялись! Но руки, руки,
господа, коротки! - Виктор вошел в раж, и теперь его не остановить. Я
подумал, что меня не покидает двойственное ощущение: радуюсь, что Игры
накануне открытия, и в то же время гложет тревога. С той минуты, когда я
услышал, что Зотова убили, мой оптимизм быстро испаряется.
любят они нас или нет - это их личное дело. Но если они выступят против
Московской олимпиады, то подрубят сук, на котором сами сидят. Не иначе!
Ведь проголосовать против Игр - значит торпедировать олимпийское движение
вообще.
вот действительно кремень во всем, что касается олимпизма. Да будь у
власти Брендедж, ого куда мы уже закатились бы!
когда услышал телефонный звонок.
обеда. У него есть важные сведения для вас. Прощайте!
как. А мне нужно позарез смотаться в олимпийскую деревню, - соврал я. -
Постараюсь обернуться в срок, но ты ведь знаешь, как здесь ходят автобусы,
час, минимум, уйдет...
случае чего - не поскупись, а?
похожий на "летающую тарелку". Сложенный из золотистой сосны, с огромными
стеклянными окнами-стенами, пронизанный солнцем, он встретил густым
ароматом кофе, сладковатым табачным дымком и тихой приглушенной музыкой.
Мы сбросили куртки и блаженствовали в креслах, попивая кофе и заодно
изучая последние новости австрийской олимпийской команды, вся сила которой
была в горнолыжниках. Этот прекрасный спорт давно обернулся прибыльным
делом, за ним стояла мощнейшая индустрия, выпускавшая миллионы пар
новейших пластиковых лыж, ботинок, перчаток и костюмов, очков и
приспособлений для перевозки лыж на крышах автомобилей. Прибыли находились
в прямой зависимости от того, на каких лыжах выступали чемпионы - "Кнайсл"
или "Динамик", "К-2" или "Россиньоль". В последние годы в западный альянс
неожиданно ворвалась югославская "Элан" - своими завоеваниями на мировом
рынке она обязана шведскому горнолыжнику Ингемару Стенмарку, которому и
здесь прочили победу.
подумал, что недаром даже Стенмарк отказался выступать в этом виде
соревнований. Спусковики - это лыжные камикадзе, говорил Семененко.
Кто-кто, а он мог об этом судить не по рассказам других - Валерий в свое
время становился чемпионом СССР в спуске, и, кажется, его рекорд скорости
- за сто пятьдесят километров в час! - не побит и по сей день...
меня.
вытащил пухлый исписанный блокнот, быстро нашел нужное и разочарованно
сжал губы. - Нет, у меня как раз передача. Придется в пресс-центре по
телеку глядеть...
плотной бумаги, где на обратной стороне помещалась реклама "Спортс
иллюстрейтед" - крупнейшего спортивного журнала не только в США, но и,
по-видимому, в мире. Реклама отнюдь не бескорыстная, - журнал, как и
всякий уважающий себя бизнесмен в том мире, не поскупился на расходы и
откупил у оргкомитета право напечатать билеты.
набирался по автомату, и я сразу услышал Наташкин голос, точно она сидела
у телефона и ждала звонка. Всплеск ее радости долетел до меня сквозь сотни
американских миль и обдал горячей волной.
сказать "здравствуй". - Это нужно увидеть хоть раз в жизни!
тех двадцати четырех часов, которые предшествовали открытию ХIII зимних
Олимпийских игр, потому что был момент, когда я усомнился, состоится ли
оно вообще...
пресс-центра, куда я хотел зайти, боднул меня лбом, едва не сбив с ног, и
в довершение так наступил на ногу, что в глазах потемнело от боли.
подумай! - даже не извинившись, набросился на меня Серж.
послушай заявление главы делегации! - Серж продекламировал, изобразив на
своем круглом лице прищуренные глазки и сладчайшую улыбку: - Мы
торжественно приглашаем олимпиаду-80 в Пекин!
пригород Орли!
когда наконец люди образумятся, станут серьезнее! Нельзя же обладать такой
идиотской наивностью!
нужно проветриться.
ногами жижу, укрытый сверху темными неприветливыми тучами, изо всех сил
старался не показать, как он волнуется и ждет открытия олимпиады. На
легком ветерке полоскались разноцветные знамена тридцати семи стран мира,
принявших приглашение этого затерянного в горах поселка; лозунги типа "Тай
и Ренди! Вы и только вы достойны золотых медалей!", "Самые лучшие лыжи -
"Кестль"! - пересекали улицу на уровне второго этажа. Продавцы "горячих
собак" под гроздьями воздушных шариков, украшенных переплетенными
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Самойлова Елена
Емилина Ника
Мурич Виктор