Чтение 20–й страницы книги ~Бомба для братвы~

в стоимость товара. Послезавтра за вами заедет машина.

- Хорошо. До послезавтра.

- До послезавтра...

Глава 21

Начальник президентской охраны второй час прослушивал выдержки записей,
снятых с микрофонов, установленных в квартире безработного Сидорчука
Митрофана Семеновича. И чем больше слушал, тем больше мрачнел. Потому что
ни черта не понимал. То есть вообще ни черта!

Митрофан Семенович ходил по квартире, стучал дверями, гремел посудой,
булькал какими-то жидкостями, включал и выключал свет, сливал воду в
унитазе, прибавлял и убавлял громкость в приемниках, телевизоре и
громкоговорителе на кухне, чавкал, кашлял, вздыхал, издавал неприличные
звуки и периодически разговаривал совершенно ни о чем. С какой-то Машей.

- Маша, иди сюда. Ну иди сюда. Иди, не бойся. Я добрый сегодня. Слышь,
Машутка!..

- Кто это такая Маша? Установили? - спросил начальннк охраны, останавливая
запись.

- Установили. Это кошка его.

- Какая кошка?

- Обыкновенная. Беспородная. Кличка Маша.

- А чего она всегда молчит?

- Не всегда...

- Но я ее не слышу. Почему она не орет, ну или там не мурлычет?

- Не знаю. Наверное, сытая. Кошки, когда сытые, обычно спят.

Начальник вновь включил запись.

- Машка, иди сюда! Иди, я тебя поглажу. Иди, зараза! Сейчас как дам по
морде тапком!..

- Мяу-а-а! Фр-р-р!

Похоже, точно кошка.

Снова кашель, вздохи, скрипы дивана и разговор. На этот раз уже самого с
собой.

- Э-эх. И какого только дерьма в газетах не пишут. Ну что это?.. - Пауза. -
Или это. - Пауза... - А это вообще ни в какие ворота! - Пауза. - Моя бы
воля - сослал всех этих редакторов в Сибирь. К черту. На стройки народного
хозяйства. И тачку в руки. Или лопату, чтобы котлованы рыли, а не ямы
ближним! Паразиты! Дерьмо собачье!..

- Он что, всегда так? - спросил начальник охраны.

- Что всегда?

- Болтает сам с собой?

- Очень часто.

- Он что, больной?

- По имеющимся в нашем распоряжении сведениям - нет. Вот выписки из его
больничной карточки: посещение окулиста, терапевта, хирурга. Анализы крови,
мочи...

- Не надо мочи. Я не в том смысле.

- ...Нет, ну ты посмотри. Ну как об этом можно писать? Как возможно такое
пропускать в печать?..

Начальник охраны перемотал пленку.

- ...Иди сюда! Иди, я сказал! Ну смотри, что я тебе дам. Иди, Машутка.
Посмотри, какая косточка...

Еще перемотал.

- ...Никому-то мы с тобой не нужны. Ни ты, ни я. Ты хоть на двор сходить
можешь. Со своими Васьками помиловаться. А я куда? Для тех, кому за
тридцать? Так там одни старухи, которым за пятьдесят. А говорят, что за
двадцать. Зачем мне которые за пятьдесят? Мне бы кого помоложе. А помоложе
туда, где за тридцать, не ходят. Они, шалавы, на дискотеки бегают. А разве
мне можно на дискотеки ходить? Нет. Засмеют. Это тебе можно хоть куда
ходить. Потому что у вас все просто. Задрал хвост - и никаких тебе "Для
тех, кому...". Никаких штампов и делений жилплощади. Был бы я котом, я бы
разве дома сидел? Слышь, Машка. Ну иди сюда, Машка...

Еще прокрут.

- ...Эх, Машка, мне бы твои кошачьи заботы. Накормлена, напоена, в тепле,
работать не надо...

Еще.

- ...Опять погода ни к черту. Слышь, Машка, опять кратковременные осадки
обещают. И вчера обещали. Опять из дома не выйти. Хотя зачем тебе выходить?
Ты в подвал - нырк, и все тебе удовольствия. Сколько дуще угодно...

- У него кто-нибудь есть? - спросил главный телохранитель.

- Вроде бы нет.

- Что значит "вроде бы"?

- Наружное наблюдение никаких контактов с представителями противоположного
пола не обнаружило.

- А с его полом? Что вы уставились? С его полом контакты обнаруживались?

- Никак нет. То есть в том смысле, что мы не отсматривали данное
направление.

- Ну так отсмотрите. Или он что, со святым духом живет? На пару. Или со
своей драной Машкой? Не может человек в его возрасте кого-то не иметь. Или
к кому-то не ходить. Или к кому-то не хотеть ходить. А если ни к кому не
ходит, то надо сделать так, чтобы ходил. К кому-нибудь. К кому-нибудь из
наших сотрудниц. Или сотрудников. И чтобы они к нему ходили...

Еще одна перемотка. И воспроизведение.

- Надоело все! Хуже горькой редьки. Хуже двух горьких редек. Плюнуть бы на
все и махнуть куда-нибудь на юг. Где тепло. Фрукты. Женщины. И никаких тебе
идиотов, которые по телевизору чушь молотят. Потому что все за эту болтовню
имеют. И море, и фрукты, и женщин. А мы с тобой тут...

- Он что, не замолкает?

- Замолкает. Иногда. Когда спит.

- Точно, идиот. Полный! Беспросветный! С осложнением на речевое
недержание...

- Снять наблюдение?

- И ты тоже идиот! И тоже беспросветный. Хоть и с майорскими погонами.
Усилить наблюдение! Вдвое усилить! Втрое! И за ним, и за Машкой его. И за
каждым тараканом в его комнате. Слушать! И искать!

- Что искать?

- Не знаю, что искать. Но только искать! Не может "папа" приглашать на
аудиенцию шизофреников. Или если может, то это какие-то особые шизофреники,
которые вместо Канатчиковых, Наполеонов, Цезарей и Николашек запросто умеют
беседовать с настоящими руководителями государства. Или это я с ума
свихнулся. И скоро тоже начну с кошками беседы разговаривать. Искать! Или я
из всех вас душу выну!..

Ну не любил начальник президентской охраны загадки. Особенно те, которые не
умел разгадать с первого раза. И особенно эту, где умалишенные безработные
ночами в квартирах болтают с кошками, а днями в Кремле с Президентом,
которого ему положено охранять. И оберегать от опасных сюрпризов...

Глава 22

Проворовавшийся прапорщик Игнатьев сидел на жестких, отполированных спинами
нарушителей дисциплины нарах в камере-одиночке гарнизонной гауптвахты. Уже
шестой день сидел. И с ностальгией вспоминал свой уютный снарядный склад.
Где так хорошо было расположиться в каптерке подле кипящего кипятильничка и
вскрытой банки тушенки. Эффектно сидя на табуретке, сделанной из пустой
гильзы от крупнокалиберного снаряда. И чего не жилось? Приторговывал бы
себе помаленьку облюбованными местным населением снарядными ящиками и
краской. Так нет, потянуло на большее. Идиот. Теперь того и гляди подведут
под трибунал И прости-прощай, зеленка-кормилица с портупеей через плечо.
Здравствуй, черная телага с номером над левым карманом и того же цвета кепи
на макушке Здравствуй, зона. Там даже эти нары раем покажутся

Жалко прапора. Сгорел прапор. Как тот кумулятивный снаряд.

Правда, с другой стороны, прямых доказательств у них нет. Вообще ничего
нет, кроме недостачи, которую он не успел вовремя замазать. Но есть желание
посадить. Чтобы поднять процент раскрываемости. Хорошо его коллегам,
которые на продуктах сидят. Или вещевом довольствии. Там всегда недостачу
на крыс списать можно. Или пожар. А у него даже пожара быть не может.
Потому что он от того пожара убежать не успеет.

В замке загремели ключи.

- Давай шагай! - раздался грубый голос надзирателя.

- Куда шагай?

- Куда видишь, шагай.

- Не пойду. Без прокурора не пойду!

Короткий удар чего-то твердого в дверь.

- Руки!

- Ишь, нежный какой.

Дверь с лязгом отворилась. И в камеру влетел заключенный. Так влетел, что
остановился, лишь уперевшись в противоположную стену.

- Козлы! С ключами! - заорал он.

- Не возникай. А то еще раз споткнешься, - упредил надзиратель, захлопывая
дверь.

- Выйду на волю, всем хари начищу - пообещал вновь прибывший нарушитель
дисциплины. - У меня память на хари феноменальная.

- Да ладно ты. Он-то при чем?

- Да они при том! - и, словно впервые увидев сокамерникa протянул руку. -
Гена. Балашов. А ты?

- Прапорщик Игнатьев. То есть я хотел сказать, Саша.

- За что, упекли, Сашок?

Прапорщик пожал плечами.

- За что посадили?

- За недостачу.

- Шинели налево сплавлял?

- Ничего я не сплавлял. Я снарядами заведоваал. А тут вдруг недостача.

- Не повезло. Со снарядов какой навар. Кроме головной боли. Вот кабы на
тушенке. Или на худой конец на патронах... А шьют что?