Чтение 5–й страницы книги ~Дойти до горизонта~

убираю его подальше, чтобы не "играла" стрелка компаса. Меня снова тянет
взглянуть на часы. Наверное, я слегка утомился, раз пытаюсь погонять время.
Не буду смотреть, решаю я, потерплю еще с полчаса. Зато потом останется
совсем чуть-чуть. Я запланировал себе приятный сюрприз. Чтобы не думать о
часах, начинаю тихо напевать. Завершаю первый куплет и половину припева
популярной песенки, дальше не могу вспомнить ни одного слова.

- Там-та-та-та, - допеваю строку и тут же начинаю новую мелодию. Вновь
спотыкаюсь на середине куплета. Интересно, знаю ли я хоть одну песню до
конца? Начинаю мысленно перебирать свою фонотеку. Выбор небогат. То, что я
знаю, петь не хочется, просто под настроение не подходит. То, что хочется,
- не знаю слов. Остается на ходу сочинять их на понравившиеся мелодии.
Пользуюсь первыми пришедшими в голову рифмами.

Содержание нахожу по принципу - что вижу, то пою. Получается ничуть не
хуже, чем у некоторых современных рок-групп, потому что ничего не вижу.

- Мы с тобой плывем на юг. Рядышком плывет утюг! - самозабвенно напеваю я,
смущая рыб своими вокальными данными. Через пару минут я ловлю себя на том,
что в моей песне осталось только восемь слов.

- Скоро вахту мне сдавать, скоро лягу я в кровать! - пропеваю я фразу, как
заевший патефон.

- Ну и ладно! - перестаю бороться с собой и смотрю на часы. Осталось сорок
пять минут.

- Лучше бы осталось, например, пятнадцать минут, - начинаю фантазировать. -
Как хорошо было бы. Десять минут и еще пять. Всего-то!

Тяжело вздыхаю - фантазии сильно не совпадают с действительностью.

"Но, с другой стороны, могло остаться и полтора часа, а это в два раза
хуже, чем сорок пять минут", - уговариваю свое нетерпение. "А пятнадцать
минут в шесть раз лучше!" - не соглашается оно. "А если бы вахта только
начиналась? Мне бы пришлось стоять ее вновь с самого начала!" - выдвигаю
свой веский аргумент. Но от этого предположения мне становится так
нехорошо, что я немедленно стараюсь о нем забыть, и даже постукиваю на
всякий случай костяшками пальцев по куску фанеры.

Вновь начинаю думать о приятном. О том, как через сорок пять минут, вернее,
уже через сорок три минуты, я стану будить Салифанова. Не-ет, я не буду
спешить. Можно было бы разбудить его разом, пихнуть в бок - и все дела. Но
так я не получу никакого удовольствия. А удовольствие - это, как однажды
определил Васеньев, приятное мгновение, сильно растянутое во времени.
Будить Сергея я буду, следуя этой методике.

Вчера, когда он наблюдал за моим предвахтенным пробуждением, на его
блаженную физиономию просто противно было смотреть. Светился, будто увидел
тазик, доверху наполненный клубничным вареньем.

- Андрюха, ты поразительно похож на разбуженного посреди зимы медведя, -
хохотал он. - Такой же жизнерадостный и дружелюбный!

Но сегодня я возьму реванш. Жертвовать таким случаем я не намерен. Дудки! Я
подползу к нему и осторожно, в самое ухо, скажу:

- Сереженька, дружочек, "вставай" пришел! Он, конечно, не проснется, и это
развяжет мне руки, я смогу перейти к более действенным мерам. Хорошо бы
пощекотать у него в носу травинкой. Вот была бы потеха! Но где взять
травинку в море? Хотя здесь и на берегу можно отыскать разве что колючки. А
если залезть Сергею внос колючкой...

Я представил, как подкрадываюсь к спящему Салифанову с огромным кактусом в
руке. Проснуться то он проснется, но вот последствия... Ладно, можно просто
брызнуть в него водой, тем более на нехватку ее пожаловаться нельзя. Наберу
полную горсть и плесну в лицо. Он весь сморщится и, конечно, втянется
глубже в спальник. Ага, не нравится! Тогда я выжду минутку, откину одеяло и
заору:

- Юнга Салифанов! Подъем по полной форме! Он заворочается и приоткроет
глаза.

- Ты чего вопишь? Пожар, что ли? - недовольно спросит.

И тут я сообщу страшную новость, от которой у Сергея похолодеет в желудке и
непременно прояснится в голове. Заговорщицким шепотом я скажу ему, что за
борт смыло сгущенку и конфеты. Зная его безумную любовь к сладкому, я
уверен - он незамедлительно вынырнет из спальника и бросится к продуктовым
мешкам подсчитывать и оплакивать потери.

А в это время я, не мешкая, займу его нагретое место. План - блеск!
Конечно, нехорошо его обманывать, но это ложь во спасение. Я прямо весь
сгораю от желания скорее привести свой план в жизнь. Но эта проклятая
стрелка не разделяет моего нетерпения.

- Ну, давай, торопись! - подталкиваю я ее. Если бы я мог взглядом
передвигать предметы, как это делают некоторые умельцы-экстрасенсы.
Минутная стрелка крутилась бы у меня, как пластинка на проигрывателе на
скорости 78. А может, попробовать?

"Совсем с ума спятил! - сам себе удивляюсь я. - В телепаты решил податься!
Но, с другой стороны, кто увидит? - инстинктивно я оглядываюсь по сторонам.
- Кретин, ты что, на танцах? Тут до ближайшего постороннего человека, как
до Марса пешком. Ладно, отпуск мой добыт самым законным путем. Чем хочу,
тем и занимаюсь! Нравится сходить с ума - буду! Каждый развлекается как
хочет. Точка. Занимаюсь телекинезом! С чего они начинают? Кажется,
аккумулируют волю на решение предстоящей задачи?! Попробую".

Я собираю свою жизненную энергию в комок. Сосредотачиваю электрический
заряд возле глаз, становлюсь большим конденсатором неведомых энергетических
полей. Напрягаюсь! Еще напрягаюсь! И еще немного. Надо подготовить разряд.
Так, заныло в животе. Вот те, здрасьте, что же, у меня воля в животе
помещается, что ли? Впериваюсь взглядом в стрелку. Какая-то она облезлая и
погнутая чуть. Давно пора часы заменить.

"Не отвлекайся!" - одергиваю я себя.

Пытаюсь представить, как, зацепившись ступнями за выступающие на циферблате
цифры, я упираюсь плечом в стрелку и что есть силы давлю ее вперед. Я даже
кряхчу от напряжения. По лицу стекает пот, ноги мелко дрожат. Сейчас к-а-к
сзади по затылку секундной стрелкой врежет... Я пугаюсь и дергаюсь головой
вниз. Но тут же, расхохотавшись, теряю надуманный образ. Опыт передвижения
неодушевленных предметов на расстоянии потерпел фиаско.

"Сейчас возьму и подведу стрелки обычным способом - пальцем, - мелькает
озорная мысль. - А свалю все на экстрасенсов. На них все валят, что
объяснить не могут. А одушевленный предмет, то бишь Салифанова, я
как-нибудь умудрюсь передвинуть поближе к рулю без помощи потусторонних
сил. На это у меня таланта хватит".

Снова всматриваюсь в часы, и вдруг до меня доходит, на что указывают
стрелки. Я даже теряюсь от неожиданности. Время-то! Зателепатился! Пять
минут пересидел! Кошмар!

- Вахте к заступлению! - ору я, забыв о всех своих режиссерских
разработках. - Подъем!

- Никуда не пойдем, - не соглашается Салифанов. Видно, ему со сна
померещилось, что я его на тур вальса приглашаю.

- Вылезай! - настаиваю я.

Но Сергей ни в какую не хочет покидать теплую спальную берлогу.

- Ты курс сверь, что ли, - предлагает он.

- Давай, я и так пять минут лишних оттарабанил, - тороплю я его.

- А у тебя часы наверняка спешат, - бормочет он, тщетно пытаясь удержать
ускользающие сновидения. - Ты их по приемнику проверь. А я...

Дальнейшие слова заглушает протяжный, сочный, как свежевзрезанная дыня,
зевок.

- В общем, давай действуй, - благословляет он меня. Мне становится обидно,
особенно за просроченные минуты, которые я никак не могу вписать в свой
дебет.

- Серега, не борзей! - предупреждаю я и отправляю свою руку внутрь
спальника на поиски салифановской головы. Быстро нащупываю что-то теплое и
жарко дышащее, не иначе как нос.

- Попался, голубчик! - с удовольствием говорю я и цепко сжимаю пальцы. -
Иди-ка ко мне, - тяну я руку на себя, справедливо полагая, что за носом
должен показаться и его хозяин.

- Отпусти нос! - сдавленно мычит Войцева. - Это не он, это я!

- Да я это, я, - успокаивает меня Сергей. - Это Танька балуется. Валяй,
тяни сколько хочешь! Я не против.

- Извини, Таня. Это случайно вышло, - тушуюсь я и с новыми силами продолжаю
поиски.

Но салифановская голова никак не находится. Что он - ее снимает, что ли, на
ночь? Приходится менять тактику.

- Сережа, - ласково прошу я. - Ну вылезай!

- Двойная пайка сахара, - бубнит из одеял Сергей. - Клянись!

- Да черт с тобой, - соглашаюсь я вслух. "Дождешься ты у меня сахара. Держи
карман шире!" - думаю про себя.

На поверхности показывается взлохмаченная салифановская голова.

- А ты знаешь, какой сон ты мне не дал досмотреть? - укоризненно вопрошает
он.

Я ничего не отвечаю, готовлюсь к передаче вахты: уточняю курс, заполняю
судовой журнал, отвязываю страховочный пояс. Я спешу, предвкушая уют теплой
постели.

- А снилась мне вот такая палка колбасы, - продолжает делиться со мной
наболевшим Сергей. - Н-е-ет, в-о-от такая! - Он широко разводит руки в
стороны - Толстая, розовая...

- Ливерная, - в тон ему добавляет Валера, он, оказывается, не спит. -
Вонючая, которую для собак делают.

- Ну вот, - расстраивается Сергей, - взял и опошлил такой
высокохудожественный сон Ильичев, я не могу заступать в таком
разволнованном состоянии на ответственный пост, коим является место
рулевого, - витиевато формулирует свою мысль Сергей и, как улитка,
втягивает голову обратно в одеяла.

- Ты это брось! - не на шутку начинаю тревожиться я - Давай вылезай,
пожиратель собачьих сосисок.

- Грубые, черствые люди, - не столько возмущается, сколько удивляется