Чтение 3–й страницы книги ~Криминальный отдел~

- А-а! - все понял гаишник и распорядился поднять шлагбаум.

Грибов вскочил на подножку первой машины.

- Гони! - что есть мочи заорал он.

- А оцепление зачем? - спросил растерявшийся командир пожарного расчета.

- Оцепление - чтобы гражданское население не проникло в охранную зону.
Чтобы не мешало работе пожарных расчетов.

- Ты смотри, успели! - вслух удивился командир пожарников. - Могут, когда
хотят.

- Слушать меня! Давай к самым вагонам, - скомандовал следователь водителю.
- Давай разгоняй свой тарантас.

Машина, наращивая ход, устремилась к составу.

- Но там вроде огня не видно, - удивился кто-то из пожарных.

- Какой огонь? Какой на хрен огонь? - возмутился Грибов. - Какого вам еще
огня надо? Тут без огня - не продохнуть!

- Но здесь же пожар?

- Кто вам сказал? Какой пожар? С пожаром мы бы сами как-нибудь справились.
Заложники там. И террористы. С боевым оружием. Так что лучше лишний раз не
высовывайтесь. Чтобы вас не шмальнули.

- Как шмальнули?!

- Так. Пулей меж глаз!

- Как так шмальнули?! Мы же на пожар ехали...

- А это и есть пожар. Только социальный. Короче, мне вам тут объяснять
некогда. Раз вы откомандированы. Разгоняйте машины и ставьте бортом к
вагонам. Потом раскатывайте свои кишки и по моему сигналу бейте водой
стекла. Пробьет струя стекла-то?

- Стекла-то? Конечно, пробьет. Только мы под пули не полезем.

- Да не полезете, не полезете. Я полезу. Ваше дело под прикрытием машины
шланги размотать. И воду под напором дать. Ясно?

- Ясно. Чего не ясно. Если вы сами, мы не против... В каком вагоне
возгорание? В смысле к какому вагону подъезжать?

- Вы двигайтесь, а я скажу. И сирены включите. Погромче. Сирены, они
способствуют.

Несколько пожарных машин, ревя сиренами, выскочили к составу. Грибов
внимательно отсматривал окна. Не могла такая масштабная выездка не привлечь
внимания террористов.

Первый вагон, второй, третий...

Есть! Есть шевеление. В четвертом вагоне.

Грибов высоко поднял правую руку и растопырил четыре пальца. А потом еще
четыре раза подряд поднял и опустил руку. Для верности.

Четвертый вагон.

Выждал короткую паузу и еще три раза выбросил вверх руку.

Третье купе.

Третье купе в четвертом вагоне.

* * *

Четвертый вагон. Третье купе - увидел заранее условленный сигнал Григорьев.

Итого надо успеть пробежать три вагона. Под шумок. Пока все взоры обращены
в сторону ревущих сиренами пожарных автомобилей.

Он быстро перемахнул насыпь и, пригибаясь, побежал вдоль вагонов с
противоположной от пожарных машин стороны.

Первый.

Второй.

Третий.

Четвертый.

Четвертый. Тот, что нужен.

* * *

- Что это за машины? - недоуменно спросил подполковник.

- Черт их знает. Может, помощь террористам? - предположил майор.

- Ну ты скажешь! Помощь. Кабы одна-две. А их штук десять. И еще лестницы.
Пожарные это. Только за каким... И кто их вызвал?

- Может, спецназовцы? Они вечно мудрят. Вечно что-нибудь такое в последний
момент выдумывают. Чтобы выделиться.

- Какие спецназовцы? Они же мне подчинены. Я командую операцией.

- Может, и вы. А может, уже и не вы. Вон сколько генералов понаехало. И у
каждого своя связь. И свое представление о том, как это дело должно
выглядеть.

- Неужто действительно? Неужто опять обошли на повороте? Чтоб их! - в
сердцах выругался подполковник и, придерживая каску, побежал к замершим
невдалеке "Волгам".

Выйти на начальство рацией он не решился. Как-то это неправильно при личном
присутствии обращаться к высокому начальству обезличенно.

* * *

Капитан Григорьев быстро забрался по расположенной со стороны межвагонной
сцепки откидной лестнице на крышу вагона. И на пузе прополз к третьему
купе. Затем он зацепил за трубу вентиляции веревку, обвязал ее дальний
конец вокруг груди. Так обвязал, чтобы можно было мгновенно отдать узел. И
встал на крыше вагона в рост. На одно малое мгновение встал, чтобы только
оценить расстояние и силу толчка.

Потом пододвинулся спиной к краю, сильно оттолкнулся и прыгнул вниз.

"Хорошо, что надел на операцию армейские бутсы. Которые с подковками. Если
бы штиблеты - хана", - подумал в последнее мгновение он.

Амплитуда падения была достаточно большая. Плюс вес качнувшегося маятником
человека. Плюс мощнейший удар, который он нанес в последний миг полета
разогнувшимися ногами по стеклу.

Подковы с разгону вбились в вагонное стекло. Во все стороны брызнули
осколки. Григорьев влетел внутрь вагона, раздирая о выступы битого стекла
одежду.

Он упал на пол. Тут же вскочил, снова упал, откатываясь в соседнее купе, и
снова встал, уже выставив изготовленный к выстрелу пистолет.

- Ты чего? - удивленно сказали обернувшиеся от окна террористы.

- Да вот. Мимо проходил, - ответил Грибов, - решил зайти. Сдавай оружие.

- Ты чего?! - еще раз спросили террористы. - Нас же второй взвод брать
должен. Согласно плану. А ты кто такой?

- Я за них. За второй взвод. Они меня послали.

- А сами где?

- Пиво пить пошли. Жарко.

- Ну ты даешь, мужик! - возмутились "террористы". - Ты же нам всю малину
испортил. Своим скипидаром. Мы же две недели тренировались! Начальство
пригласили. Чтобы они оценили. А ты...

- Ладно трепаться. Сдавай оружие! - крикнул Григорьев.

- Больной, - сказал главарь "террористов". - Убери свою пукалку и вали
отсюда. Пока у тебя ноги ходят.

- Вы не поняли. Операция закончена. Успешным освобождением заложников и
пленением задерживавших их преступников. Без причинения им телесных
повреждений.

- Дурак, - вздохнул старший "террорист". - Вот что, парни, закатайте пока
его куда-нибудь на багажную полку, а после мы разберемся. Кто он такой и
откуда взялся.

- Предупреждаю, что при оказании сопротивления я буду вынужден стрелять! -
сказал Григорьев.

- В кого стрелять? В своих? Причем холостыми патронами? Не смеши.

Григорьев опустил оружие.

К нему быстро подошел один из "террористов", выдернул из рук "Макаров" и
завертел кисть за руку.

- Куда его?

- В багажный рундук. В качестве бесхозного чемодана.

- Топай! - приказал "террорист" и подтолкнул жертву в соседнее купе.

Чего та жертва и ожидала.

Григорьев дернулся вперед, неловко оступился и стал падать. Вцепившийся в
кисть руки сопровождающий на мгновение ослабил хватку. И подался вперед.
Григорьев ударил его задней частью каблука в голень. И, слегка
повернувшись, локтем в подбородок. Конвоир молча упал в проход.

Дернувшегося ему на помощь напарника следователь уложил ударом левой ноги в
солнечное сплетение.

- Ну, ты, оказывается, гад! - выдохнул главный "террорист", разворачивая на
него дуло обреза.

Конечно, патроны в обрезе были холостые. Но с такого расстояния, в не
защищенное пластиковым забралом лицо и пустые заряды могли выбить глаза из
глазниц.

Очень это неприятно - две темные дырочки стволов, направленные в зрачки.

- Все! Шабаш! Я сдаюсь! - сказал Григорьев.

Поймал мгновенное сомнение во взоре противника, отшатнулся в сторону,
ухватился за обрез, дернул его на себя и ударил "террориста" лбом в
переносицу.

Бухнул выстрел. Вернее, два выстрела, слившиеся в один. Но они уже никому
вреда причинить не могли. Главный "террорист" осел на пол. Григорьев выдрал
у него из рук сочащийся дымом обрез и отбросил его далеко в проход.

- Я же говорил, что преступники были захвачены. Но уже с причинением им
легких телесных повреждений.

Заложники при этом не пострадали.

На полке в купе сидели прижатые друг к другу "заложники" - две матерчатые
куклы. Исполненные в натуральную, соответствующую детям семи-восьмилетнего
возраста, величину.

Глава 1

Внеочередное производственное собрание следственного отдела восемнадцатого
отделения милиции тянулось уже два часа. Следователи с откровенно
скучающими лицами сидели на неудобных стульях, слушали затянувшееся
выступление своего непосредственного начальника, согласно кивали в паузах
головами и думали о своем. О крайне желаемой по итогам квартала премии,
детях, которых не позднее чем через полчаса надо было забирать из садиков,
и женах, которые должны были их забрать, но, конечно, не заберут...