Чтение 71–й страницы книги ~Ловушка для героя~

В третьи сутки беглецы чесались. Вернее, мучались от чесотки, не имея
решительно никакой вознможности нормально удовлетворить эту естественнную
человеческую страсть. Далеко не везде можно было пролезть руками, не
вставая и не сгибаясь. Больше всего страдали потерпевшие от обоюдной
"нужды" ноги. Которые меньше всего можно было достать. Приходилось терпеть.

Потом, когда в трофейных фляжках кончилась вода, навалилась жажда...

Потом со всех сторон полезли разнообразные подземные насекомые и мелкие
гады. Было невознможно увидеть и понять, кто это там долго и скользнко
проползает через вытянутую ногу, копошится в голове или, бодрым аллюром
забежав в штанину штанов, добегает аж до самых... колен. Приходилось
терпеть и это.

В четвертые сутки терпеть уже не было никакой мочи. Даже колодки
представлялись чем-то менее страшным, чем это бесконечное лежание в тесноте
и темноте. К исходу четвертых суток беглецы решили выбираться наружу. Но
именно в конце четвертых суток поверх убежища прошла облава.

Вначале послышались голоса.

Потом далекие глухие шаги.

Потом негромкие команды.

- Тихо! - на всякий случай зажал рот напарнинку Кузнецов.

Но он и без того был тих, как дохлая мышка.

Шаги приблизились.

Если сейчас не выдержит крыша... Если прогнетнся хотя бы одна жердина...

Шаги подошли вплотную, прошли по крыше и удалились. И постепенно стихли.

Всего один человек! Вот что значит открытое пространство. В буреломах
наверняка шарили целынми взводами.

И, значит, все! Раз обшаривали территорию вонкруг лагеря, значит, большая
облава пошла на убыль. Значит, солдат вернули в "казармы" и оставили
тольнко отдельные патрули и засады. Но наверняка не здесь. Наверняка далеко
в джунглях. Кто догадается ставить засады возле самого лагеря.

Значит, можно выходить?

Нет, надо долежать еще несколько часов. На всянкий случай.

Эти последние часы были самыми мучительнными...

Поздно ночью беглецы выдавили прикрывавший вход кусок дерна и прислушались.
Вокруг было тихо. Совершенно тихо. Только отдельные голоса и крики
раздавались со стороны лагеря.

Так, с открытым слуховым окошком, они проленжали час. И лишь потом выползли
из своей норы. Встали. И тут же сели на подогнувшихся в коленях,
одеревеневших, отвыкших держать тело ногах.

- Ну что, мы идет дальше?

- Не раньше, чем завтра вечером. Вначале надо посмотреть, что они там
делают.

Утром капитан подполз к самой опушке джуннглей. Лагерь сворачивался. Навесы
разбирались, кухнни зачехлялись, палатки снимались. Солдаты забиранлись в
машины, которые сосредоточивались на плацу, на котором еще совсем недавно
лежали раснстрелянные пленники. Когда все грузовики были занполнены,
регулировщик дал отмашку. Выруливая одна за другой, машины вытянулись в
колонну.

Лагерь был свернут. Кроме одной-единственной палатки. И одной-единственной
машины. Джипа!

- Все нормально? - спросил американец.

- Нормально, - ответил капитан.

- Мы идет дальше?

- Нет, мы задержаться. Тьфу, в смысле притормозимся.

- Зачем?

- Понимаешь, янки, там остался джип.

- Какой джип?

- Не какой, а чей. Джип того вьетнамского слендователя. Суки той, которая
нас... Который над нами...

- Ты хочет мстить? Ты хочет разбить его джип?

- Я хочу разбить морду его хозяину. А после этого выпустить из него кишки!
И это меньшее из того, что я хочу. И много меньшее из того, что он
занслужил. По справедливости его надо было бы посандить в неструганные
колодки. До конца жизни.

- Но это очень опасно!

- Не опасней, чем шататься по джунглям среди патрулей и засад. Ты что, не
понимаешь, янки, что мы все равно обречены? Даже если мы уйдем от
патнрулей, куда мы пойдем? И куда дойдем? Мне до наших тысячи километров.
По чужой территории! И тебе! Тебе вообще через океан.

- Но! Через океан не надо. У нас есть близко морской база. И есть
дипломаты...

- Не мелочись, янки! Где твоя база и где диплонматы? До них еще пилить и
пилить. И скорее всего не допилить. А эта сволочь - вот она. Рукой достать
можно. И все долги вернуть. За все рассчитаться. Ну тебе что, за своих
ребят поквитаться не хочется?

- Поквитаться это как?

- Это так же, как они с нами!

- За ребят хочется. За ребят по-кви-таться - да, - очень серьезно ответил
американец.

- Ну вот видишь! Мы по-быстрому! Замочим их и ходу. Их всего-то там с
десяток!

- Замочим это что? Это утопим?

- Это то, что они заслужили. Ну давай, янки, сонглашайся. Мне без второго
ствола зарез. Мне без втонрого ствола их не одолеть...

- А потом что?

- А потом ты к своим дипломатам потопаешь.

- А ты?

- А у меня здесь на берегу лодка надувная захована. Если я до нее, конечно,
дойду. Ну а там на веснлах, вдоль бережка, мимо Китая. Не так уж далеко.
Если подумать. Ну давай, как там тебя, Майкл, реншайся. Ну уйдут же гады...

- Алексей, я хочу предложить тебе после замончим политическое убежище...

- Чего?

- Я хочу тебе предложить поехать со мной в мой дом. Я, как гражданин
великая страна Соединенные Штаты Америки, могу гарантировать тебе хороший
жизнь и благополучие...

- Чего?!

- Мы пойдем вместе на военно-морскую база. Я сказать, что ты спас
гражданина USA. Что ты есть очень хороший парень...

- Чего?!!

- Мы дойдем, мы обязательно дойдем. Вдвоем. Как это говорят русские - один
в поле не воюет...

- Ну ты даешь, янки! Ты что, сдурел? Я в США? Капитан Советской Армии?
Чтобы жить там, как какой-нибудь негр? Угнетенным всю жизнь...

- О нет, нет. У нас нет угнетать. У нас все равны...

- Да пошел ты! Я сейчас тебя за такие идеи здесь... Прямо здесь... Тоже
мне, нашелся провокантор!

- Алексей, я не понимаю, отчего ты такой злой? Я сказал что-то плохо?

- Ты такое сказал... За что я тебя, если бы мне лишний ствол не был
нужен... Очень тебе повезло, что он мне нужен.

- Хорошо. Но что ты тогда будешь делать?

- Веслами грести. Уж как-нибудь помаленьку! Короче, так, янки. Кончай свои
провокационные разговоры и отвечай - пойдешь со мной или нет?

- Конечно, твое решение есть твоя свободная воля. Я не мог тебя принудить Я
хотел как лучше...

- Хватит травить! Короче, ты идешь или нет? Или сачка давишь?

- Я? Нет, я никого не давлю. Я иду. Я тоже хочу мочить их. За свой друзья..

- Ну и все. И хватит трепаться. И пошли...

Вьетнамцев было мало. По счету. Их главный следователь, его водитель, его
охранник и еще канкой-то тип. И все! И больше ни одного бойца! Пуснтой
лагерь! Просто какой-то подарок к Новому году.

Вьетнамцы сидели возле джипа и кого-то ждали.

- Какие-то психи. То как тараканы сотнями бенгают, то вчетвером остаются.
Ни черта не понимаю.

- Что? Что ты не понимаешь?

- Зачем они остались, не понимаю. Кого ждут? Он же полковник - не меньше. И
вдруг чуть не один остался. Куда он свое войско отослал? И зачем? И зачем
остался?

- Тебе это важно?

- Мне на это наплевать! Мне важно эту гниду прикончить. Только как бы кто в
последний момент сюда не нагрянул. И не помешал. Ладно, янки, давай так. Ты
вон по тем кусточкам ползи вон туда. А я - туда. И по моему сигналу,
одновременно, в два ствонла. Только в него не стреляй!

- Почему в него не надо?

- В него не надо. Он мой. Я его живым попронбую. Ну или раненым. Чтобы
потом потолковать. Не заслуживает он легкой смерти... Ты понял, янки? Его
ни-ни.

- Хорошо, понял. Его ни-ни. Он твой.

- Ну все. Пошли!

Беглецы шагнули в разные стороны и тут же занмерли.

Над джунглями раздался рокот моторов.

- Вертолет! - сказал американец.

- Да слышу, что вертолет, не глухой, - досадлинво сплюнул Кузнецов. - Не
успели! Ну не везет нам. Ну хоть башкой о дерево... Сейчас понабежит
косонглазых...

- Нет. Это не их вертолет. Это наш вертолет!

- Какой-такой ваш?

- Наш. Американский. Я знаю их шум. Это наш армейский вертолет. Такой же,
как который вы взрывать.

- Как такой же?

- Такой же! Я слышу...