задиристых мужчин. Заложники не пытались сопротивляться. Они безропотно
подчинялись, надеясь лишь на одно - что до них очередь дойдет не сегодня. И
даже выбранный в качестве очередной жертвы мужчина не протестовал - шел,
потупив глаза, на заклание, как бессильный, ничего не желающий понимать
агнец. Но униженная смиренность его не защитила - через несколько минут
раздался одиночный выстрел.
перестрелять всех заложников. Я имел все шансы сохранить Тайну, запечатав
ее, словно джинна в кувшин, в оболочку собственного тела, а уж труд бросить
этот дорогой для меня сосуд на дно самого глубокого моря возьмут на себя
бандиты. Что ж, будем безропотно ждать своей участи, заботясь только и
исключительно об интересах Конторы.
какими соображениями руководствуясь, бандиты отделили мужчин от женщин,
расселив их по отдельным каютам. Что их заставило это сделать? Боязнь
нового бунта? Опасение, что эмоциональность женщин рано или поздно
облечется в слова, раздразнит сильный пол, устыдит их самолюбие? Но зачем
тогда разделять мужчин, разводить их по камерам-одиночкам? Чтобы они не
сговорились, не передали друг другу информацию?
прекрасно понимал, что новый бунт невозможен, что за призрачную возможность
оказаться в живых в дальнейшем каждый готов пожертвовать жизнью соседа. Об
общем сопротивлении не могло быть и речи. Каждый нашел десятки аргументов в
пользу пассивного ожидания, убедил себя в их абсолютности: бандиты
вооружены и готовы стрелять в любой момент, пленники, наоборот, ослаблены
долгим полуголодным заключением. Идти в бой - значит, провоцировать их на
резню. А так остается шанс дождаться помощи извне. Наконец, самодеятельная
борьба может нарушить планы милиции, помешать их действиям, направленным на
освобождение заложников... Слова, аргументы, умозаключения, за которыми
стоит исключительно страх. Страх умереть на день, на час раньше
уготованного судьбой срока. На сегодняшний день пленники охраняли себя
лучше самих бандитов. Любой зародыш сопротивления давился раньше, чем
обретал форму действия. "Не смейте об этом даже думать! Вы развяжете им
руки! Они станут стрелять! Если вам не дорога своя жизнь - пожалейте
чужие..." Неужели преступники слепы? Неужели до сих пор не поняли, с кем
имеют дело, не считали с лиц рабскую покорность? Или они преследуют
какие-то свои хитрые цели?
мне шанс на спасение. Вернее, даже не шанс, а призрачную надежду на него. Я
остался один без круглосуточного пригляда пусть сочувствующих, но все равно
чужих глаз. Один на один с врагом, который в случае неудачи уже не сможет
рассказать об удивительных способностях, вдруг выказанных пленником.
Фактически я получил право на попытку индивидуального спасения! И я не
хотел ее упускать.
и сложно. Открыть дверь каюты - тем более. Обезвредить, не поднимая лишнего
шума, одного-двух встреченных в коридоре охранников - по силам. Гораздо
сложнее было выжить без снаряжения, без нормальной одежды, обуви, спичек в
окружающей тайге. Топать сотни километров в легких полуботинках и рубахе с
короткими рукавами, потому что пиджак у меня предусмотрительные бандиты
забрали еще несколько дней назад. Не могу же я выйти в ближайший населенный
пункт, где неизбежно привлеку к себе внимание. Я имею право вынырнуть не
ближе, чем в соседней области. Волки меня в таком виде, наверное, не сожрут
- испугаются, но комары, но гнус - точно! Самое печальное, что у меня нет
даже примерного представления, где я нахожусь, в какую сторону идти, чтобы
не забраться в безнадежный тупик. Риск много выше среднего. И все же лучше
он, чем ожидание стука и приглашения на палубу. Человек должен иметь право
на выбор. Я предпочитаю мучительную и долгую смерть в дебрях тайги легкой и
мгновенной, но навязанной мне чужой волей. Я хочу умереть так, как хочу
умереть я! Я начал действовать. Обшарив по миллиметрам все оставленное мне
наручниками свободное пространство каюты, я нашел случайно завалившуюся под
матрац скрепку. То, что надо! Припомнив занятия по "взломке", я, словно
увидев на классной доске чертеж замка наручников, стал с помощью пальцев и
зубов фигурно изгибать скрепку в разные стороны. Первая попытка не удалась,
и мне пришлось трудиться еще три часа, чтобы познать секрет замка. Секрет
оказался до смешного простым: механизм запора износился до такой степени,
что нормальная отмычка к нему не подходила. Она была слишком "правильная".
ненормальной, отмычкой вскрыл замок. Снова закрыл и снова открыл. И так
тридцать раз подряд, чтобы убедиться в бесперебойной работе "ключа".
Уходить я решил ближайшей ночью. Оставалось лишь прихватить в последний
момент кое-какие могущие пригодиться мне в тайге предметы.
еще три или пять дополнительных на ручников; с ними я, наверное, смог бы
справиться. Они не поселили ко мне в каюту дюжину наблюдателей, здесь бы
тоже я что-нибудь придумал. Они поступили мудро и элегантно - запустили
моторы и отогнали судно от берега, бросив якорь на мелководной банке.
морским воздухом. Бежать все равно некуда. Можно одолеть десять вооруженных
противников, можно победить в рукопашной схватке свирепого медведя-шатуна,
можно попробовать справиться с идущим на тебя танком, но с морем?! Я не
страдаю манией величия и не претендую на полномочия господа бога. Я лишь
обычный, во плоти и крови человек, который умеет чуть больше, чем
остальные. Но не до Такой степени, чтобы согреть собственным телом тысячу
кубов морской воды до комнатной температуры!
способности и преподанные мне на спецдисциплинах навыки, прожил бы много
дольше обыкновенного человека. Возможно, на целых... пять минут. За это
время я успел бы проплыть лишние сто метров, нахлебаться морской горечи,
промерзнуть до самых костей и сто раз покаяться, что выбрал такую ужасную
смерть вместо более легкой, от пули в голову. Увы, законы физиологии обойти
невозможно, и тысячи замерзших в Арктике моряков и летчиков это доподлинно
знают, но рассказать об этом уже не могут.
Сброшенный спасплот привлечет внимание гулом сработавшего газового баллона,
к тому же он плывет не куда надо, а куда ветер дует. А ветер дует в море!
Нет, это природное препятствие мне было не одолеть. Лучше выбросить за
ненадобностью кандальную скрепку-отмычку и не мучить себя надеждами на
спасение. "Готовься к достойной смерти", - убеждал я сам себя. Но раз
допущенная в голову мечта о лучшем не желала так запросто ее покидать.
Неужели ничего нельзя сделать? Ну придумай же что-нибудь!
знамя свободы, отбыть на Большую землю? Так? И чтобы там спасенные
заложники восторженно живописали подвиги своего товарища? Да я с
митинговой, по случаю успешной операции, трибуны сойти не успею! Так и
скончаюсь на глазах восторженной публики от чрезмерно ударившей в голову с
расстояния двести пятьдесят метров радости! Те мои противники этих
хулиганов-надомников не напоминают. Они оружием в физиономию не тычут - они
его используют по назначению.
конспирации меня за него даже, наверное, похвалили бы. Уж больно он хорош!
Захватить судно, но никого не спасать, а, наоборот, открыть кингстоны и
затопить его со всем экипажем, бандитами и заложниками, чтобы никто никому
ничего не мог рассказать. И спасжилеты, чтобы случайно кто не всплыл,
заранее попротыкать. Один оставить и еще один спасательный плот для себя.
Очередная трагедия на море, разгул стихии, ошибка экипажа, и... никакой
утечки информации! Идеальный план! Но уж больно затратный с точки зрения
человеческих жизней.
как-нибудь просочился, протек сквозь щели в обороне. И оно, конечно, рано
или поздно подойдет, не болтаться же ему на рейде до льда. Но станут ли
ждать так долго бандиты? Не придут ли они завтра-послезавтра по мою
заложенную душу? Лотерея! Поторопить бы их каким-нибудь образом. Но каким?
Сделать опасную для судна пробоину? Для этого надо как минимум иметь
толовую шашку. Слить пресную воду? Подвезут катером. А если и подойдут для
закачки, то днем. Заполнят баки и уйдут.
местоположения заложников? Захватить радиорубку, передать сообщение через
судовую радиостанцию?.. Опять засветка меня как спеца. Замкнутый круг! Если
ничего не делать, неизбежно шлепнут, что лишит меня жизни, но сохранит
Тайну. Если ввязаться в бой, обязательно придется продемонстрировать свои
способности, что позволит выжить, но раскроет Тайну. Вот положение! Может,
лучше вены вскрыть: все не так унизительно, как пассивно ожидать чужого
приговора. И все-таки что может заставить экипаж подойти к берегу?
их связи. Огни святого Эльма? Морское чудовище, вылезшее из пучины на
палубу? Черт рогатый? Призрак министра внутренних дел на баке? Стоп!
не проигрываю, не найдя решения. Только жизнь. А к ее утрате в каждое
следующее мгновение меня подготовили еще на первом курсе учебки. Жизнь
агента не учитывается при решении оперативной задачи...
несущем смерть экипажу? Ну, давай, давай, раскручивай дальше. Фантазируй!
Если чудовище поможет решить задачу, я стану чудовищем! Может ли быть для
бандитов что-нибудь страшнее собственной смерти? Да ничего! Легко
отбирающий чужую жизнь обычно панически боится потерять свою. Слишком
хорошо он знает, как легко можно заставить душу расстаться с телом. Смерти
они боятся! Но если я начну убивать их, они быстро вычислят меня и, защищая
Лондон Джек
Конан-Дойль Артур
Адамов Григорий
Роллинс Джеймс
Березин Федор
Лукьяненко Сергей