Дарья КАЛИНИНА

ДЕРЖИ ХВОСТ ПИСТОЛЕТОМ

Девушка с ростом, который больше бы подошел молотобойцу, с ненавистью
уставилась на невысокого по сравнению с ней парня.

Верней, смотрела она не на него, а на его спину, которая стремительно от
нее удалялась. Эту спину девушка сейчас тоже ненавидела, но все же терять ее
в данный момент в ее планы никак не входило. И все было бы прекрасно, если
бы зависело от нее одной, но, увы, милый высказался за разрыв весьма
решительно.

На всякий случай она решила уточнить и спросила:

- Ты что, и в самом деле уходишь?

Он, не отвечая, прибавил шагу.

Девушка пожала плечами и поспешила за ним следом.

- Навсегда уходишь?

- уточнила она еще раз.

- Ты же говорил, что не можешь без меня жить, а теперь бежишь, словно от
черта.

Молодой человек тяжело вздохнул и, поняв, что объяснения не миновать,
повернулся к свой любимой.

Даже сейчас, не в лучшем настроении, она была на диво хороша какой-то
демонической красотой.

Длинные черные косы извивались у нее за спиной словно змеи.

Смуглой коже очень шел легкий румянец, который окрасил ее щеки, а темные
глаза напоминали два черных агата.

Девушка была моложе парня и выглядела совсем юной, но отнюдь не
беззащитной. На мгновение он заколебался, но потом напомнил себе о том, что
может потерять, и взял себя в руки.

- Я же предупреждал тебя, что мы не сможем долго быть вместе, - сердито
произнес он. - Чего ты от меня теперь требуешь?

- Ты меня предупреждал об этом до того, как мы стали мужем и женой, -
сердито ответила ему девушка. - Или для тебя наша клятва ничего не значит?

- Какая клятва!

- возмутился парень.

- Ни ты, ни я не верим в бога.

Это все предрассудки наших бабок.

К тому же тот священник был явно не в себе.

Ни одному нормальному человеку в голову не пришло бы соединить двух таких
разных людей, да еще принадлежащих к разным, верам. Это была шутка, ясно
тебе?

- А ребенок тоже шутка?

Такого поворота он явно не ожидал.

Он открыл рот и долго молча смотрел на свою подругу. Мысль о ребенке в
его голове просто не укладывалась. И он заявил:

- Ты врешь.

- А вот и нет!

- завопила она.

- Просто я хотела тебя обрадовать и ждала подходящего момента.

Парень еще какое-то время осмысливал, услышанное, и с каждой минутой оно
нравилось ему все меньше и меньше.

Радости от участия в демографическом взрыве он почему-то не испытывал.

Что и говорить, его подруга выбрала самый "подходящий" момент, чтобы
сообщить свою новость. Сейчас больше всего на свете будущему отцу хотелось
удрать туда, где его ждала столичная жизнь, академия, а также грядущие
почести и лавры, которые, он не сомневался, смышленому человеку с хорошей
протекцией ничего не стоит завоевать. Но совсем другое дело, когда на шее
сидят жена и ребенок. Это решительно не укладывалось в планы его дальнейшей
жизни.

- Это потрясающе!

- наконец произнес он, почти не покривив душой. - Ты должна воспитать его
настоящим мужчиной.

- А если родится не мальчик?

- А кто? - совершенно искренне удивился потенциальный папаша.

Девушка удивилась ничуть не меньше, но ничего не сказала.

Никакого ребенка она не ждала, поэтому обсуждать сейчас его пол ей
казалось бессмысленным.

Мысль о ребенке появилась у нее совершенно внезапно, когда она поняла,
что теряет своего возлюбленного. Поэтому она равнодушно слушала, что ее
любимый думает об их будущем ребенке, и прикидывала про себя, насколько
убедительно сыграла свою роль.

По всему выходило, что муж поверил. На землю ее вернули его слова:

- Я буду вам писать.

- Как писать?

Зачем?

Разве мы не вместе поедем? - поразилась мнимая мамаша.

Ее муж почувствовал, что наступает самое страшное, он готовился к карьере
политика и терпеть не мог выяснять отношения, когда тебя припирают к стене,
объясняя, кто ты есть на самом деле, и слова не дают вставить. А в этом его
пассия была мастером, и сейчас она наступала.

Брови у нее сошлись в одну угрожающую линию, а сама она напоминала
ядовитую змею, на которую неосторожно наступили.

Несчастный задрожал и понял, что пора ударяться в бегство, не забывая
маскировать его под тщательно продуманное отступление.

С этой целью он скороговоркой забормотал:

- Вы приедете ко мне поздней.

Когда я устроюсь, то сразу напишу вам.

Вот тогда и приедете.

Ты ведь у меня умница и сама все понимаешь.

Не могу я сейчас взять тебя с собой, это поставит крест на моей карьере.

Поверь, я никогда не забуду тебя.

Договаривая эти слова, он поднял голову и понял, что спасен.

К ним приближался автобус, а его задняя дверь была открыта.

Девушка слишком поздно поняла замысел своего возлюбленного, чтобы успеть
ему помешать. С открытым ртом она смотрела, как ее милый сделал огромный
скачок и оказался внутри автобуса.

- Я никогда тебя не забуду, - донеслись до нее его последние слова.

- Я тебя тоже, - мрачно прошептала она.

- Только не надейся, что тебе, мерзавец, это сойдет с рук.

Бросить на произвол судьбы беременную женщину, мать своего ребенка!

Да такое я бы не простила никому, а уж собственному мужу и подавно.

Ты у меня еще попляшешь, только дай срок.

Я уж придумаю тебе наказание пострашней.

Тот факт, что ребенок является лишь плодом ее воображения, она как-то
оставила без внимания. Бредя по ночному городу, она бормотала себе под нос:

- Я не тороплюсь, к тому же уверена, что времени у меня будет много, вряд
ли ты явишься обратно в ближайшие годы.

Но это и не важно, в моем роду с детства учатся выдержке, охотникам без
этого нельзя.

Я тоже умею ждать, а главное, умею помнить.

Даже к лучшему, что у меня будет много времени, тем слаще покажется мне
моя месть.

Вид из окна автобуса уже давно меня не радовал.

Однако до сего момента мне еще как-то удавалось с ним мириться в
предвкушении того, что окружающая природа сжалится над нами и покажет
что-нибудь, кроме выжженной на злом южном солнце степи, чахлых кустиков
серой растительности и извивающейся среди этого "великолепия" асфальтовой
дороги.

- Ничего, - утешала я себя, не особенно-то веря своим словам.

Дальше будет интересней.

Увы, дальше стало только хуже.

Автобус въехал в городскую черту и остановился на узкой и до
невозможности пыльной улочке, где в этой самой пыли обильно ею же
припорошенные играли чумазые детишки.

Излишне говорить, что играли они той же пылью.

Игра заключалась в том, что они просеивали ее сквозь растопыренные
пальцы, поднимая миниатюрные бури, и засыпали ею камешки разной величины,
которые изображали из себя дома, людей и танки.

Мы с Маришей тупо уставились на это зрелище, а остальные пассажиры тем
временем начали бодро покидать автобус.

Нам же потребовались окрик шофера и значительное умственное усилие, чтобы
до нас дошло, что мы прибыли на место предполагаемого отдыха.

- Ты куда меня завезла?

- злобно прошипела я, выпрыгивая из автобуса прямо на какого-то бритого
чертенка, то есть специально я на него не прыгала, но он, оказывается, лежал
на дороге, что-то изучая под днищем автобуса. Я его не заметила, так как он
уже давно стал одного цвета с дорогой.

Он выскочил у меня из-под ног словно баллистическая ракета, до смерти
меня перепугал и еще заверещал что-то на своем языке, явно не одобряя
подобные выходки приезжих.

- А что тебе не нравится?

- удивилась Мариша.

- Смотри, какой колорит!

- В последний раз тебе доверилась, - простонала я, принимая у нее свой
чемодан.

Вообще-то я всегда так говорю, и каждый раз Марише удается обвести меня
вокруг пальца и втравить в свою очередную авантюру.

По непонятной мне самой причине я охотно в нее втягиваюсь, уверяя себя,
что в этот раз все будет иначе и ничего опасного нас не ждет.

И каждый раз с горечью убеждаюсь, что жестоко ошиблась и теперь мне