намерения.
она рассказала свою историю. Но, положа руку на сердце, почему же вы
требуете от нас, чтоб мы поверили вам?
смотрит из этого проклятого окна через дорогу? - Он метнул взгляд на Еву. -
Во-первых, Ева сама клялась, что ничего не видела. Вы все тут свидетели,
подтвердите! Я до вчерашнего вечера не слышал про эти несчастные "коричневые
перчатки"!
зависела судьба вашей невесты?
ночи, вы поднялись к отцу и нашли его мертвым?
дело, она уже у себя и беседует с вами, так?
вышла из дому и в полвторого вернулась вся в крови?
- Уж одно из двух. Вся эта картина, нарисованная Иветой, - ах, преступница,
в половине второго, отпирающая входную дверь, крадущаяся домой, "ужасно
растрепанная" и поскорей, поскорей смывающая с себя кровь, - нет, знаете ли,
хорошенького понемножку. Не намекаете же вы на то, что, убив сэра Мориса
Лоуза, она через полчаса с лишним совершила еще одно убийство? Ибо,
вернувшись домой после смерти первой жертвы, она, вероятно, уж привела бы
себя в порядок, прежде чем снова выходить из дому?
плеча удерживающую руку брата.
ничего.
рю де ла Арп и сделал то, в чем сам сейчас признался, так, по-моему, мы
ужасно обошлись с Евой.
и я от души желаю ей выпутаться из этой истории, - меня больше беспокоит
другое. Доктор Кинрос, Тоби говорит правду?
Ева. Луч маяка отбрасывал на стены искаженные тени, движущиеся как в театре
теней, а Ева пристально разглядывала носки своих туфель. Лишь в одном месте
рассказа, как бы что-то припомнив, она сжала ручки кресла. Под глазами у нее
были темные круги, а на нижней губе белая отметина от зубов. Погруженная в
себя, она качала головой. Наконец она подняла глаза и встретилась со
взглядом Дермота.
просили меня вспомнить.
сегодняшний рассказ причинил мне столько неприятностей.
Лично я ничего не понимаю. Какая же тут отгадка?
табакерку, переливающуюся всеми красками на столе рядом с рукою Дермота.
перчатки. Я ни о чем другом думать не могла. И вдруг оказывается, в них был
всего лишь Тоби.
других вещах забываешь, и, бывает, за что-то ручаешься головой, и совершенно
напрасно. Думаешь, что это точно, что это правда, а оказывается - ничего
подобного. И лишь в минуты крайней усталости, когда отключается сознание,
вдруг вспоминаешь правду.
или как там еще, но все же объясните нам, бога ради, о чем вы толкуете?
ведь в первый раз в жизни ее сейчас увидела.
небольшая. Два дюйма с четвертью в диаметре, согласно записи сэра Мориса. И
на что она похожа, даже когда смотришь на нее вблизи? Она по форме в
точности как часы. И действительно, когда сэр Морис показал ее своим, все
подумали, что это часы. Верно?
это табакерка? Ева зажмурилась.
Мориса Лоуза с Евой Нил в качестве второй жертвы, план, обеспечивающий ему
железное алиби. И ему чуть было не удалось выйти сухим из воды. Хотите
знать, кто этот убийца?
под пронзительным лучом маяка.
на том, чтобы явиться сюда и лично дать показания. Входите, друг мой.
Милости просим.
Этвуда.
Глава 20
свою точку зрения.
молчания, так как он не мог компрометировать даму, - сказала Дженис, - и
есть убийца? Это что-то новенькое, правда?
Уильяма Рассела 1840 года и вывернул его наизнанку. Цель его, как я уже вам
говорил, была обеспечить себе алиби в убийстве сэра Мориса. Ева должна была
стать и его алиби, и свидетельницей, тем более надежной, - понимаете? - что
она рассматривалась бы как свидетельница недоброжелательная.
предвидеть, что Тоби Лоуз в коричневых перчатках вдруг вляпается в это дело,
обеспечив ему и свидетеля и жертву. Увидя его, Этвуд, наверное, просто
глазам своим не поверил и чуть не закричал от радости. С другой стороны, он
не мог предвидеть, что свалится с лестницы и у него будет сотрясение мозга,
- что, в конце концов, и загубило весь план. Всех случайностей не
предусмотришь.
напряжение. Ева, Дермот, Дженис и дядя Бен сидели после чая в саду позади
виллы Мирамар, в тени высоких стен и каштанов. Чай пили под деревом, листву
которого уже чуть тронула желтизна.
Лондон".) - Да, - сказал он. - Я и сам хочу вам все рассказать. Всю эту
неделю Вотур, Горон и я докапывались до сути.
рассказать.
голосом, выпалил:
правда?
зажигал сигарету, на лице его из-за гневной сосредоточенности пролегли
складки глубже обычных. Но, улыбаясь Еве, он постарался привести свое лицо в
Бажанов Олег
Лукьяненко Сергей
Афанасьев Роман
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Каргалов Вадим