Чтение 28–й страницы книги ~Дракон~

прежде чем он успел дотянуться до них манипулятором, он увидел, что корпус
падает назад и расстояние между ними увеличивается. Он быстро замедлил
подъем и снова сократил расстояние.

- Два метра в минуту, - с ледяным спокойствием сказал Питт. - Тебе лучше
схватить нас.

- Этим я и занимаюсь, - ответил Джиордино.

К тому времени, когда суставчатые руки батискафа сумели, словно тисками,
зажать выступающий край какого-то обломка на корпусе вездехода, тот
полностью остановился.

- Мы достигли нейтральной плавучести, - доложил Питт.

Джиордино сбросил оставшийся железный балласт батискафа и включил его
движители на "полный назад". Сопла начали выбрасывать струи воды, и
батискаф, таща за собой на буксире корпус вездехода, снова начал с
мучительной медлительностью подниматься к дразняще близкой поверхности.

Вот уже осталось восемьдесят метров, семьдесят, и борьба за то, чтобы
добраться до солнечного света, стала казаться бесконечной. Затем на глубине
двадцать семь метров, или примерно девяносто футов, их подъем окончательно
прекратился. Прибывающая вода в машинном отделении поступала через все новые
отверстия от перерезанных трубок и трещин с силой пожарного брандспойта.

- Я теряю вас, - сказал потрясенный Джиордино.

- Быстро наружу, эвакуируйтесь! - закричал Сэндекер.

Питт и Планкетт в подсказке не нуждались. Им вовсе не хотелось, чтобы
"Большой Джон" стал их могилой. Обитаемая кабина начала тонуть, увлекая за
собой батискаф. Их единственный шанс на спасение состоял в давлении воздуха
в кабине; оно было почти равно внешнему давлению воды. Но то, что судьба им
подарила, она тут же забрала обратно. Затопление корпуса не могло выбрать
худшего момента для того, чтобы закоротить аварийные аккумуляторы, тем самым
выведя из строя гидравлическую систему открывания входного люка.

Планкетт в дикой спешке открыл запоры входного люка и теперь пытался
распахнуть его наружу, но слегка более высокое наружное давление не
позволило ему сделать это. Тут ему на помощь подоспел Питт, и они вдвоем что
было сил навалились на крышку люка.

В батискафе Джиордино и Сэндекер со все возрастающим страхом следили за
этой борьбой. Отрицательная плавучесть быстро нарастала, и корпус вездехода
начинал опускаться на дно угрожающе быстро.

Крышка люка подалась вперед, словно ее проталкивали через море густого
клея. Когда вода хлынула по краям люка и устремилась в отсек, Питт крикнул:

- Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов и не забудьте выдыхать
воздух во время подъема наверх.

Планкетт быстро кивнул и начал глубоко дышать, чтобы снизить уровень
углекислого газа в легких. Последний вдох он задержал. Затем сунул голову в
поток воды, хлещущий из люка, и исчез в отверстии.

Питт последовал за ним, также хорошо провентилировав свои легкие, чтобы
подольше удержать в них воздух. Он согнул колени, поставил ступни на кромку
люка и сильно оттолкнулся в тот момент, когда Джиордино разжал хватку
манипуляторов и последние останки "Большого Джона" начали быстро погружаться
в пучину.

Питт не знал этого, но его выход из кабины произошел на глубине сорок два
метра, или 138 футов, от поверхности. Сверкающая бликами света морская
поверхность казалась в десяти километрах от него. Он бы не пожалел своего
жалования за год, чтобы у него сейчас были на ногах ласты для плавания. Ему
хотелось бы также, чтобы он был сейчас лет на пятнадцать моложе. В юности и
ранней молодости он не раз нырял безо всякого снаряжения на глубины до
восьмидесяти футов, обшаривая морское дно вблизи пляжей Ньюпорта. Он все еще
был в хорошей физической форме, но время и трудная жизнь все же взяли свое.

Он плыл наверх, ровно и сильно гребя руками и ногами, делая время от
времени короткие выдохи, чтобы расширяющиеся газы в его легких не повредили
капилляры альвеол и не вытолкнули пузырьки воздуха прямо в кровь,
закупоривая сосуды.

Солнечные блики плясали на волнах, посылая пучки света во впадины между
гребнями. Он увидел, что находится в тени двух судов. Без маски на лице он
мог различить через воду лишь размытые контуры их днищ. Одно судно походило
на крупную яхту, тогда как другое было просто гигантским. Он слегка изменил
направление подъема, чтобы выплыть на поверхность между ними и не стукнуться
головой об днище одного из них. Джиордино и Сэндекер следовали за ним в
батискафе, как команда сопровождения за пловцом, пересекающим морской
пролив.

Он поравнялся с Планкеттом, которому явно было плохо. Более старый, чем
Питт, океанограф выглядел так, словно вся сила покинула его мышцы. Питту
было очевидно, что Планкетт вот-вот потеряет сознание. Он схватил его за
воротник и потащил англичанина за собой.

Питт выдохнул из легких остатки воздуха. Он думал, что ему никогда не
удастся достигнуть поверхности. Затем внезапно, как раз в тот момент, когда
он собирал все силы для последнего рывка, Планкетт обмяк. Англичанин сделал
храбрую попытку, прежде чем потерять сознание, но он не был сильным пловцом.

Темная кайма сузила поле зрения Питта, и снопы искр начали вспыхивать за
его глазными яблоками. Кислородное голодание заволакивало пеленой его
сознание, но жажда добраться до поверхности была сильнее всего. Морская вода
разъедала его глаза и забиралась в ноздри. Через несколько секунд он
неминуемо захлебнется, и ему чертовски не хотелось доводить дело до этого.

Он вложил все свои быстро убывающие силы в один последний рывок к
облакам.

Таща за собой мертвый вес Планкетта, он яростно брыкался ногами и греб
своей свободной рукой, как сумасшедший. Он видел зеркальное отражение волн.
Они были мучительно близко, и все же они, казалось, все время удалялись от
него.

Он услышал громкий всплеск, что-то упало в воду. Затем вдруг четыре
фигуры в черном появились в воде по обе стороны от него. Две из них
подхватили Планкетта и унесли его прочь. Один из двух оставшихся вложил
мундштук акваланга в рот Питта.

Он жадно вдохнул оттуда огромный глоток воздуха, потом еще один, пока
аквалангист не вытащил у него изо рта мундштук, чтобы сделать несколько
вдохов самому. Это был простой обычный воздух, смесь азота, кислорода и
дюжины других газов, но Питту он показался сухим, напоенным озоном воздухом
скалистых гор или ароматным воздухом соснового леса после дождя.

Голова Питта наконец оказалась на поверхности, и он смотрел и смотрел на
солнце, как будто никогда прежде не видел его. Небо никогда еще не было
столь голубым, а облака такими белыми. Море было спокойно, высота гребней
волн не достигала и полметра.

Его спасители пытались поддержать его, но он отмахнулся от них,
повернулся на спину и лежал на воде, глядя на огромную рубку атомной
подводной лодки, как башня, возвышающуюся над ним. Затем он заметил джонку.
Откуда она могла взяться тут? - удивился он. Подводная лодка объясняла
появление флотских аквалангистов, но для чего китайская джонка?

У борта джонки собралась цепочка людей, большинство которых было ему
знакомо. Это были его сотрудники, эвакуированные с "Мокрых делянок". Они
приветствовали его радостными криками, размахивая руками, как безумные. Он
заметил Стаси Фокс и помахал ей в ответ.

Он с тревогой вспомнил о Планкетте, но ему не о чем было беспокоиться.

Огромный англичанин лежал на палубе подлодки, окруженный американскими
военными моряками. Они быстро привели его в чувство, и он начал икать и
блевать за борт.

Батискаф НУМА всплыл на поверхность почти на расстоянии вытянутой руки от
него. Джиордино высунулся из люка над окружающей его низкой рубкой, выглядя
для всех окружающих как человек, только что выигравший главный приз в
лотерее. Он был так близко, что мог разговаривать с Питтом, не повышая
голоса.

- Видел, какую суматоху ты вызвал? - Он рассмеялся. - Это будет стоить
нам кучу денег.

Счастливое и радостное оттого, что он снова оказался среди живых, лицо
Питта вдруг потемнело от гнева. Слишком многое было разрушено, и, чего он
еще не знал, слишком многие погибли. Когда он ответил, его голос был
неестественно напряженным:

- Не я и не ты. Но кто бы ни был ответственен за случившееся, ему это
даром не пройдет. Не на того напал.

Часть II

УГРОЗА СТРАНЫ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА

Глава 18

6 октября 1993 года

Токио, Япония

Последнее прощание, которым обменивались пилоты-камикадзе, прежде чем
сесть за штурвал своей летающей торпеды, звучало так: "Встретимся у
Ясукуни".

Они не рассчитывали когда-либо свидеться во плоти, они имели в виду
духовное воссоединение у храма Ясукуни, почитаемого памятника в честь всех
тех, кто умер, сражаясь за дело императора начиная с революционной войны
1868 года.

Храмовый комплекс был расположен на возвышенности, известной как Холм
Кудан, в центре Токио. Известная так же как Соконса, или "Храм вызывания
духов", основная площадка, на которой совершались обряды, была построена в
строгом соответствии с архитектурными традициями культа Синто и была начисто
лишена какой-либо мебели.

Культурно-религиозная традиция, корни которой уходили в глубокую
древность, культ Синто за долгие годы своего развития превратился в