аппаратов.
не сказав больше ни слова, пошел к своему планеру.
обитый материей фюзеляж и лег на живот, пока его тело не вписалось в
очертания коврика из вспененной резины длиной в человеческий рост. Его
голова и плечи находились лишь чуть выше ног, локти свободно лежали в
сантиметре от пола. Он подогнал привязные ремни, проходящие через лопатки и
ягодицы. Затем он вставил вытянутые ноги в зажимы педалей управления рулем
поворота и тормозами и схватил одной рукой рукоять штурвала, а другой
примерился к рычажкам управления тягой двигателя.
стоявшей наготове, чтобы освободить привязные тросы, и включил стартер.
Турбина размером не больше бочонка пива начала с жужжанием раскручиваться,
пока ее гул не превратился с высокий свист. Он взглянул на Джиордино, успев
разглядеть только его горящие карие глаза. Питт подал ему знак, подняв вверх
большой палец. Джиордино ответил тем же и усмехнулся.
как было описано в руководстве для пилота, которое он едва успел пролистать,
и последний взгляд на вымпел, плещущийся на корме под сильным ветром, дующим
спереди от него.
корабля, здесь это было невозможно из-за мешающего кожуха радара и палубных
надстроек, так что коммодор Харпер развернул корабль кормой навстречу ветру
и дал задний ход.
педали в сторону от себя. Затем он передвинул рычажок управления двигателем,
чувствуя, что "Ибис" рвется вперед. Конец взлетной полосы казался неприятно
близким.
километрах в час. Суммарная скорость ветра и заднего хода "Беннета" давала
ему фору в двадцать пять км/час, но предстояло набрать еще двадцать км/час
до того, как колеса его шасси пересекут конец взлетной полосы.
привязные тросы. Затем Питт довел рычажок тяги до упора вперед, и "Ибис"
задрожал от тяги турбины и силы встречного ветра. Глядя на конец взлетной
полосы, Питт отпустил тормоза, и "Ибис" ринулся вперед. Пять метров, десять,
и затем легко, но твердо Питт потянул рукоять штурвала на себя. Маленькое
переднее колесо оторвалось от палубы, и Питт увидел облака. Когда оставалось
лишь три метра до конца полосы, он послал "Ибис" в небо, над неспокойным
морем.
Джиордино поднялся в воздух вслед за ним. Один круг над кораблем, покачивая
крыльями машущей им команде "Ральфа Р. Беннетта", и он взял курс на остров
Сосеки на западе. Воды Тихого океана проносились под брюхом "Ибиса",
окрашенные сверкающим золотом заходящего солнца.
следует маленький самолетик, набрать высоту и попробовать фигуры высшего
пилотажа. Но этого нельзя было делать. Любые дикие маневры могли дать
отметки на экранах японских радаров. В прямом горизонтальном полете на
высоте гребней волн "Ибис" был невидим.
курортный комплекс у него почти не было. Какой симпатичный сценарий, подумал
он мрачно. Аварийная посадка на переднем дворе Сумы прямо из ниоткуда, чтобы
устроить бедлам среди сил безопасности и отвлечь внимание от остальных.
радара, исходящие от оборонительных систем Сумы, но капитан Харпер решил не
глушить их. Он позволил японцам следить за "Беннеттом", справедливо
рассудив, что стража острова успокоится, увидев, что одинокий американский
корабль спокойно уходит от острова на восток, будто выполняя обычное
патрулирование.
нынешней скорости ветра, по его вычислениям, они должны сесть на острове
через тридцать пять минут. Но стоит им отклониться на несколько градусов к
северу или к югу, и они могут безнадежно промахнуться мимо него.
В столь легком аппарате каждая сотня граммов была на счету, поэтому здесь не
было ни бортового компьютера, ни автопилота. Он четырежды проверял скорость
полета, силу и направление ветра и свой расчетный курс, чтобы быть
уверенным, что в его вычисления не вкрались никакие ошибки.
без этих трудностей лучше было обойтись.
Джордана, конечно, чтобы ни у него, ни у Джиордино не возникло искушение
поболтать и тем выдать свое присутствие.
выглядывал из-за горизонта, Питт внимательно вгляделся вперед через ветровое
стекло.
воображаемая, чем реальная. Почти незаметно она превратилась в четко
различимый остров, изрезанные утесы которого поднимались вертикально из
катящихся волн, разбивавшихся об их основания.
почти рядом с ним, в десяти метрах сзади и справа. Питт покачал крыльями и
показал на остров. Джиордино приблизился, пока Питт не увидел, что он кивнул
в ответ и ребром ладони сделал жест в направлении острова.
вираж, пока не зашел на центр острова из темнеющего восточного неба. Не
будет ни кружения над местом предполагаемой посадки для изучения рельефа, ни
второго захода, если он зайдет на посадку слишком низко или слишком высоко.
возможность посадить свои крохотные "Ибисы" на садовую лужайку до того, как
зенитные ракеты взорвутся в их кабинах.
открытый участок сада. Он заметил вертолетную площадку, которой не было на
макете Пеннера, но он отверг ее как запасное место приземления, так как она
была слишком маленькой и окруженной деревьями.
штурвала неподвижно. Он опускал вниз рычажок управления тягой по миллиметру
за раз. Волны слились в сплошную массу, вздымавшиеся утесы неслись
навстречу, быстро заполняя все ветровое стекло. Он слегка отклонил рукоять
штурвала на себя. И затем внезапно, как будто из-под него вытащили ковер,
море исчезло, и его колеса пронеслись лишь в нескольких метрах над твердой
магматической породой, из которой был сложен остров.
рулем поворота, чтобы компенсировать боковой ветровой снос. Он проскочил над
шпалерой кустарника, шины шасси коснулись их верхушек. Рычаг газа назад до
упора, и "Ибис" снизился настолько, что взлететь снова, не коснувшись земли,
он уже не мог. Теперь слегка потянуть к себе ручку штурвала. Планер опустил
хвост. Питт почувствовал, как посадочные колеса коснулись лужайки не более
чем в пяти метрах от цветочной клумбы.
не произошло. Его не потащило вперед силой инерции, как бывает, когда машина
тормозит. Трава была мокрой от росы, и шины скользили по ней, словно лужайку
смазали маслом.
огромным, в особенности потому, что нос планера находился в нескольких
сантиметрах от его лица. Столкновение с деревом, со стеной дома, со скалой?
осени, закрывала видимость, а за ней могло быть любое твердое препятствие.
протаранил кусты, оторвав при этом крылья, и плюхнулся со страшным шумом в
маленький пруд, кишащий огромными карпами.
затем треском кустов, когда планер Джиордино прорвался через шпалеру рядом с
разрушенным планером Питта и, скользя, остановился в саду у песка, сметая
тонкие узоры, образовывавшие искусную композицию.
ноги были зажаты, а рукам было слишком тесно. Его голова наполовину
погрузилась в пруд, и ему пришлось задрать лицо кверху, чтобы можно было
дышать. Ему была ясно видна стайка крупных белых. черных и золотых карпов,
открывавших и закрывавших пасти и глядевших в упор круглыми глазами на
чужака, вторгшегося в их владения.
труда. Он побежал к разбившемуся планеру друга, прыгнул в пруд и рванулся
через ил и листья лилий как взбесившийся бегемот. С силой, развитой за
долгие годы занятий культуризмом, он разорвал искореженные шпангоуты,
прижавшие ноги Питта, словно это были зубочистки. Затем он отстегнул ремни,
вытащил Питта из обломков аппарата и вынес его на берег.
Спасибо за освобождение.
покрытые илом башмаки.
кинуться под защиту листьев лилий. Он кивнул на разбитые планеры.
самоликвидаторов.