закурил.
субъект, крашенный в седого лоха, в пиджачке с чужого плеча, сидит на
какой-то раздолбайской станции и курит. Не желая ни о чем думать, не желая
ничего просчитывать, и вообще ничего не желая.
увидел колеса ношеной иномарки.
мальчонка с идиотской стрижкой, круглым лицом и в майке. Цепь на его шее
была совсем еще тощей, видно, недавно дослужился до смотрящего здешних
палестин, вот и не терпится ему, как покойному великому вождю Ким Ир Сену,
руководить на месте. Хм, вот что интересно! А ведь цепями крутые украшали
себя во все времена! Будь это герцогская цепь властителей Вероны,
королевская - повелителя бриттов, или идиотская - как у совсем уж
запоздавших в развитии представителей бритоголовой молодежи, безнадежно
отставшей от времени аж на целую пятилетку.
есть Москва, на то она и столица, а в провинции чем еще занять себя новому
поколению, если денег даже на пепси не хватает? И при выборе, что купить,
презерватив или пиво, покупают завсегда пиво?.. И все же - противно. У
интеллектуалов, живущих в столице, теплится надежда на нечто цельное и
здоровое, что тихонечко так зреет и набирает силу в некоей
хрестоматийно-тихой провинции, чтобы потом расправиться во всю мочь и явить
миру... Бред все это и ничего кроме бреда. Сказать, что будут разочарованы,
- ничего не сказать. Если после Мишкиного правления страна и стояла на краю
пропасти, то с тех пор она сделала большой шаг вперед.
гориллы не жилось там, в пампасах?
окончательно рассмотрев, что "борзый" - просто какой-то задрот из ученой
конторы, такого на правило поставить сам Бог велел.
поднялся. Ни спорить, ни препираться мне не хотелось: не знаю как кто, а я
искренне считал свой лимит неприятностей за крайние сутки исчерпанным, а
план, если таковой существует в неких заоблачных верхах, перевыполненным
самыми стахановскими темпами. Но видно, там решили бросить меня по
совокупности еще и на борьбу с провинциальным хамством.
груди. Его толстые губы расплылись в искренней ленивой ухмылке.
Только двигайся пошустрее, ага?
по-видимому желая поощрить активное ведение диалога субъектом в клифте,
сиречь мною, легонечко пнул меня дланью - я крепко впечатался в стенку
металлической палатки.
терминологией.
тетку-продавщицу ширпотребного хлама я все-таки не дождусь, потому как нет у
нее никакой страшно моднявой джутовой ветровки неходового пятьдесят
последнего размера, и это первое. Самец гориллы, что ухмылялся сейчас мне в
лицо и изводил себя беседой со мною же, пришел с ее подачи: тетка, будучи
профессионалкой, оценила-таки пиджачок за штуку и послала брата-свата
"пощипать лоха". Вернее, ежели быть точным в избранной старорежимной
терминологии, "взять на гоп-стоп". Это второе. Ну а третье, четвертое и все
остальные цифры - так это то, что парень абсолютно прав: слоняться в позднее
надвечерие по забытому Богом, людьми и па-ханами полустанку в Подмосковье
может только дешевый лох, фраер, отожравшийся на легких деньгах
какого-нибудь шоу-промоушена и волею алкоголя и судьбы занесенный в места
столь глухие на забаву и разграбление. Ну да Бог не фраер: для кого судьба,
а для кого и Фортуна. Блин, для того, чтобы это все просчитать скоро и до
момента события, вовсе не надо обладать мозгами аналитика! И чего это меня
так завернуло? Я же не "Шпион, который вернулся с "холода7"!
приложу, чтобы с ушей штукатурка просыпалась!
костяшками правой в воображаемую точку между верхней губой и переносьем.
Голова громилы дернулась, и он неловко рухнул назад, на родную "ауди", как
обожравшийся мамонт, из-под которого циклопической битой выбили разом все
четыре ноги, а потом сполз ничком и ткнулся хоботом в бордюр.
практике не применял ни разу. Склонился над поверженным голиафом: было бы
совсем скверно, если бы я свалил его насмерть. Но нет: у парня просто
глубокий болевой шок, а это, слава Богу, не смертельно.
служитель порядка не надумал выйти из зданьица вокзала с ревизией и
направить на меня табельный "Макаров". Короче, делать ноги - от греха и в
темпе вальса.
пассажирский. Электровоз шел неторопливо, могучий, как динозавр, и волок за
собою послушные вагоны. Собственно, на этом хилом вокзальчике он
останавливаться не собирался, да, видно, где-то там в далеких степях
забастовали шахтеры-монтеры, вот он и полз перебежками, по воле отупевших от
перемен диспетчеров и прочих стихий.
лет двадцати восьми с изрядным гаком.
удалью в голосе.
проводница, озадаченная шуршащей купюрой, препроводила меня в купе, где уже
припухали за бутылочкой двое командированных.
тот же пиджак:
белозубой улыбкой новобранца. - Капитан-лейтенант запаса.
пакета "блондинок".
пододвинули ближе ко мне тарелку с домашней снедью.
солидарно кивнул. Мы сдвинули стаканы.
безжалостном и беспощадном? Пьянки у нас такие же. Переходящие от слез к
драке, от драки к лобызаниям, от лобызаний к сомнениям в конечном торжестве
справедливости и размышлениям о переустройстве страны и мира...
поездов, с ночевками на третьих полках или вовсе в сквериках незнакомых мне
городов и весей... Похоже, я дважды пересек границу какой-то из стран
ближнего зарубежья, вызвав подозрение таможенника полным отсутствием багажа
и рассеяв его длинным монологом о смысле жизни вообще и таможенной службы в
частности и о конечности всего сущего. Служитель пограничного культа решил,
что я возвращаюсь с поминок.
какому поводу. Накопившаяся отрицательная энергия, видимо, привлекала ко мне
придурков всех мастей, как нектар - пчелок; потом снова ехал в купе и
плацкарте, вагоне-ресторане и проводницком закутке, заглатывая очередную
дозу пойла и рассуждая о вечном и бренном с очередными попутчиками.
не было ни первого, ни второго, ни третьего. Нет, я мог бы вернуться в
Москву и сдаться под деятельную опеку генерала Крутова, но... Я не мог этого
сделать. Потому что не мог.
не согрелся, пока не понял, что я не на "холоде", пока не осознал, что
выживу сам. Вместе со страной. И никакие политики никогда не смогут ее
порушить, потому что не знают заветного слова... А я им не скажу.
оставленных городов, отравлял невозвратимостью потерь, это был мой дом, и
другого у меня и еще у миллионов людей никогда не будет, и нам здесь жить, и
мы не просто выживем, но еще и поживем. Потому что это так.
полке, огляделся: куда привлек меня на сей раз переменчивый, как жребий,
"автопилот"?
Поверху "ампира" на века впечатан Герб СССР, чуть выше - барельеф "святой
троицы": Маркс - Энгельс - Ленин. Поднял глаза, в похмельном упорстве желая
Шилова Юлия
Панов Вадим
Земляной Андрей
Смит Кордвейнер
Афанасьев Роман