на есть честным путем - продажей церковных газет. Кивинов предупредил
как-то, что, если еще раз поймает его на крысятничестве или
попрошайничестве, дружбе - конец, поэтому Толик пристроился продавцом
религиозной литературы. В редакциях обычных газет ему не доверяли, а в
церкви все было нормально. Заработок был не ахти, на "Абсолют", конечно, не
тянул, но на кооперативную водку хватало. Где и с кем раздавил вчера этот
пузырь, Крылов не помнил напрочь. Но что бы он там ни натворил, в милицию
просто так не забирают, поэтому задачей номер один было узнать, за что он
сюда влетел. Хорошо бы просто по пьяни, а то, не приведи Господь, за измену
Родине.
коммерческого банка ворвался неизвестный гражданин в нетрезвом виде,
назвался представителем малы-шевской группировки и под угрозой расправы
потребовал выплачивать ему ежемесячную дань в сумме миллиона рублей. В
противном случае обещал взорвать банк вместе со всеми сотрудниками.
Осуществить задуманное не смог по причине падения на пол и засыпания.
Нарядом милиции в составе Егорова и Федорова был доставлен в 1-е отделение
милиции.
ж было такое отмочить. Слушай, начальник, и что мне за это будет?
суток.
сегодня придет за газетами. А через пятнадцать дней местечко уже будет
занято и придется искать новое.
вспоминал телефон Кивинова в надежде, что тот сможет отмазать его от
"суток", как уже делал несколько раз до этого. Наконец драгоценный номер
высветил-ся в мозгу, и Толик, прокашлявшись керосиновым перегаром, обратился
к сержанту:
Кивинова. Пожалуйста. Он в 85-м работает, опером. Сделай, а?
Крылова, он набрал номер.
строгий судья дежурит, так что поедешь на Каляева, как пить дать.
отличавшихся от Толика внешним видом. Крылов занял свободные нары и, не
снимая своих левых кроссовок, завалился спать. Наверно, благодаря именно
этим левым кроссовкам и окладистой бороде Крылова судья сжалился и дал
Толику всего пять суток ареста.
часов спустя.
ложкой и вернулся на нары.
отличающийся от других некоторой строгостью в одежде и выражением лица.
Вероятно, он попал на "сутки" за то, что избил жену или тещу. Было видно,
что мужик никак не может свыкнуться с тем, что его вырвали из привычной
среды обитания и посадили в компанию каких-то бродяг.
отсюда не выходил - крыша есть, харч есть, а больше ничего и не надо.
сторону.
жрешь?
бесплатно.
вот и плетет всякую ерунду - то людей кто-то жрет, то он - собак.
собачатник. - Собак меня на зоне жрать научили, мясо как мясо. Ее, главное,
заманить ласково, погладить, она за тобой и побежит.
шашлыки делают, люди кушают и что, умер кто? Никто, даже разницы не
замечают.
белое, нашедшему гарантируется вознаграждение".
нарах.
мужик, - обратился собачатник к Толе. - Знаешь, где квартира у меня? Даже не
квартира, а домик личный? За кладбищем этим, как его, ну, в Автово. А, да,
за Красненьким. Там парк раньше был, потом вырубили его, теперь пустырь,
помойка, короче. От парка один домик детский остался да песочница. Там я и
обитаю. Крышу железом обил, чтобы не текла, ну, и летом ночую. Нормально.
Главное, не сыро. Речка, обратно, рядом, умыться там, рыбку словить, эх-ма.
И все бесплатно, рай. В общем, мать честная, пришел я тогда, как всегда,
часиков в десять. Уже темно было. Только лег, вдруг свет какая-то падла
зажгла. У меня в домике электричества нет, на помойке, вроде, тоже.
Специально для меня никто не проводил. Я - в окошко. Смотрю, на дороге
машина стоит, "Жигуль", знаешь, эта, "зубило". Там дорога, грунтовка, для
грузовиков, щебенку у реки берут иногда. Глянь, из "тачки" два мужика
вылезли, а за собой третьего тащат. Я сначала решил, корешка пьяного на
воздух вытащили, проветриться. Поблевать.
бывает, разве что Буратино. Короче, один из мужиков снова в машину - шасть и
топор вытащил, потом они под мышки этого третьего хватают - ив камыши, к
речке. Я аж присвистнул - ну, точно, жрать. Фары загасили и потащили. Во
как!
понадобился? Я слышал, сейчас уж и из людей шашлыки делают.
задницы хвост растет, - раздался веселый голос.
темно слишком было, потерял из виду. Камыши вдоль всего берега тянутся.
Побродил, побродил, да плюнул, пускай жрут, если так хочется, мне-то какое
дело? Развернулся, в общем, и обратно к ночлегу порыл. И надо ж, прямо на
выходе из камышей, нос к носу с ними столкнулся. Один - здоровенный, башка -
как у быка, в руке - топор. Второй - поменьше, его я не запомнил. Ну, думаю,
все - сожрали дядьку. Я заорал и бежать. Они за мной. "Стой! - кричат. -
Убьем, сука!" Ага, думаю, помечтайте, сейчас прямо и остановлюсь, вот только
галстук поправлю, а сам через кусты, по помойке, к проспекту. Там светло,
фонари, машины, обратно, там не съедят.
занимался, сноровка осталась, от собак, если что, до сих пор бегом спасаюсь
- как вижу, что не я из нее, а она, тварь, из меня обед может сделать, так
бегу. На дороге, как назло, никого. Оборачиваюсь, мать честная, бегут.
Бегут, бляха! Под фонарями я их получше разглядел. Вернее, одного из них,
того, что с топором. Хотя, конечно, не до смотрин было, не конкурс красоты.
Кулачища - шары, во! Таких никогда не видел, а клифт-то светлый у него, а на
нем... кровища! Ну, бля буду! Тут уж я припустил, на мотоцикле не догнать.
Гляжу, гаишники у переезда стоят, нарушителей ловят. Я к ним - так и так,
ребята, там на свалке человека сожрали. Они мне - папаша, ты сам-то что
сегодня жрал? Я им: "Дураки, да правда, человека съели, а теперь за мной
гонятся". А они, гады, в машину садятся и уехать хотят. "Иди, - говорят, -
домой спать, а то и вправду кто-нибудь съест". Я кричать: "Стойте, стойте!"
Схватил одного за рукав, давай от машины оттаскивать. Кончилось тем, что они
Конюшевский Владислав
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Витковский Евгений
Каргалов Вадим