Андрей Кивинов

Страховочный вариант

"Смотри, это гуляют те, кто посеял деньги

на Поле чудес. Сегодня последняя ночь,

когда можно сеять. К утру соберешь кучу

денег и накупишь всякой всячины..."

А. Н. Толстой "Золотой ключик"

Г Л А В А 1

Этот звук раздражал меня больше всего на свете. Он исходил от такой
ярко-рыжей штуковины, располагающейся на моем столе и именуемой телефонным
аппаратом. И раздражал меня даже не противный тембр звонка и не этот
безумный рыжий цвет, а несомненно положительное качество так не вовремя
звонить. Этим качеством телефон изрядно напоминал мой домашний будильник, и
поэтому я по инерции сначала бил по телефону ладонью, а уж только потом
снимал трубку.

Так или иначе, именно в тот момент, когда я было, склонив голову на стол,
погрузился в сладкую дрёму, эта штуковина тут же зазвенела, прервав мой так
толком и не начавшийся сон. Телефон соединял напрямую мой кабинетик с
дежурной частью отделения милиции.

Было часов девять вечера, мои коллеги и начальство давно разошлись по
домам, а я дежурил до ноля часов, мечтая о тёплой постели в своей
однокомнатке, приятных снах и предстоящих выходных. И вот этот звонок.
Конечно, может, дежурный захотел поинтересоваться моим самочувствием или
узнать о расположении военных сил на армяно-азербайджанской границе, но
сильно рассчитывать на такое стечение обстоятельств не приходилось, обычно в
это время он может лишь сообщить о какой-нибудь гадости, случившейся на
территории.

Короче, ударив по привычке рукой по трубке, я снял её и пробормотал:

-У аппарата.

-Кирилл, ты на месте?

-Нет, я в Голливуде.

-Кончай острить, у нас огнестрельное уличное, давай одевайся, машина
ждёт. Заявка от граждан поступила. Мужик жив ещё, узнай, что там такое.

Дежурный положил трубку, даже не дав мне возможности прокомментировать
это выступление.

Я выглянул в окно. Метель в бешеном вихре кружила снежинки, задувала в
щели окон и завывала, как безумная голодная собака. Я поёжился. В такую
погоду ехать на какое-то огнестрельное, на морозе скрюченными от холода
пальцами писать протокол осмотра, а если, не дай Бог, есть свидетели, то
опрашивать их, искать понятых, уговаривая их выйти из тёплых квартир на
мороз. Эти стрелки что, не могли тёплую погоду для дуэли выбрать или хотя бы
дневное время суток? Идиоты. Если что-то серьёзное, прощай, тёплая постель,
здравствуй, холодная ночь, нервотрепка, а в лучшем случае, кошмарный сон на
раскладушке в неотапливаемом кабинете.

Я вздохнул, побросал чистые листы в папку, надел свой тулупчик и перчатки
и побрёл в дежурную часть. Дежурный В накинутой на плечи шинели кому-то уже
докладывал о стрельбе, постовые, зашедшие в отделение погреться, весело
балагурили, рассказывая друг другу старые анекдоты.

-Кирилл, водитель в машине. Сразу отзвонись с места, мне докладываться
надо.

"Отзвонюсь, отзвонюсь", - зло подумал я. А чего я, собственно, дуюсь?
Дежурный-то не виноват, что там в кого-то пальнули, у него своя работа -
обеспечить мою доставку на происшествие и передать информацию руководству. А
у меня, увы, своя. Но меня никто и не заставлял идти на работу в милицию.
Неизвестно, где бы я сейчас был, если б шесть лет назад всё-таки доучился в
медицинском институте. Может, точно так же дежурил бы где-нибудь в больнице
и бегал бы по вызову медсестры к какому-нибудь отдающему концы больному. Всё
время должен кто-то дежурить, к сожалению, без этого нельзя.

Уазик урчал, выплёвывая в морозный воздух клубы белого пара. Я сел рядом
с водителем, и машина тронулась.

-Вася, ты подробности знаешь?

-Да нет. Позвонил мужик, сказал, у дома гражданин лежит, за живот
держится. Подошёл, думал, плохо, а тот весь в крови. Стонет, говорит,
застрелили.

-Ну, раз говорит, значит, ему ещё не очень плохо. Может, пацаны
баловались самострелами. Знаешь, видиков насмотрелись про полицейских и
палят почем зря. Случайно попасть могли.

Водитель с ухмылкой посмотрел на меня. "Дворники" со скрипом счищали снег
с лобового стекла. Вася не гнал машину - опасно, снегопад.

Но, тем не менее, мы прибыли раньше "скорой помощи". Возле девятиэтажного
дома-корабля на протоптанной дорожке стоял мужчина, размахивая руками и
таким образом давая нам знать, что вызов не ложный. Уазик плавно тормознул у
крайнего подъезда.

Мы вышли из машины и направились к потерпевшему. Тот лежал на боку,
поджав ноги к груди, и тихо стонал. Самое интересное, что был он без верхней
одежды и в домашних тапочках. Я нагнулся и руками распрямил его ноги. Как
врач, я сразу понял, что самострелом там и не пахло. Даже пистолетом. Как
минимум заряд картечи из охотничьего ружья. Удивительнее всего, что при
таком ранении парень не умер сразу, а был ещё в сознании. Он уже не стонал,
а хрипел, выплёвывая изо рта кровавую пену на снег.

Что должен сделать сотрудник милиции, прибывший на место происшествия?
Оказать первую помощь потерпевшему. Поэтому я быстро раскрыл свою папку,
извлёк из неё чистый лист, сунул парню авторучку и произнёс:

-Подписывай! Я потом запишу всё, что нужно. Давай, быстро!

Парень на секунду смолк, взглянул на меня водянистыми глазами, в которых
застыло удивление, взял окровавленными пальцами ручку и вывел внизу листа
свою подпись, после чего снова захрипел. Я спрятал лист в папку, положил её
на снег и позвал водителя, который в это время беседовал с вызвавшими
милицию гражданами.

-Вася, помоги, давай его в подъезд, там тепло.

Мы осторожно подняли его, хотя, конечно, с таким ранением делать этого
нельзя, и перенесли в подъезд.

Подъехала "скорая". Выбежала врач в полушубке и с чемоданчиком в руке. Я
раскрыл перед ней дверь, сам оставшись на улице. Выжимать что-либо из
потерпевшего было бесполезно. Он уже был без сознания. Гуманная природа
облегчила его страдания, выключив все рефлексы, кроме поддерживающих жизнь.
Я подошел к уазику, подозвал мужичка и расспросил его, как всё получилось.

Ничего хорошего он мне не рассказал. Минут пятнадцать назад он
возвращался домой от метро. Проходя мимо дома, он услышал стон и увидел
мужчину, который только и смог, что сказать: "Застрелили, гады!" - и,
кажется, что-то ещё насчёт того, что "абзац пришёл". После этого гражданин
вызвал из телефона-автомата милицию и "скорую". Вот, собственно, и всё. Не
густо. Я записал данные мужика и попросил подождать, пока напишу протокол.
Из подъезда санитар и водитель вынесли на носилках парня и стали загружать в
машину. Я подошёл к врачу и вопросительно посмотрел на неё.

-Час, не больше, - как бы прочитав мои мысли, произнесла она.

-Куда его?

-В Институт скорой помощи.

-Телефонограмму отправьте.

Я записал номер "скорой", зашёл в подъезд и позвонил в одну из квартир.
На логичный вопрос "Кто там?" я ответил:

"Советская милиция", - и попросил разрешения воспользоваться телефоном.
Войдя в квартиру, я набрал номер на указанном мне телефонном аппарате и,
услышав ответ, сухо произнёс:

-Это Ларин. Огнестрельное ранение в живот, данных потерпевшего пока нет,
увезен на "скорой", ещё жив. Если что, я по телефону... - Посмотрев на
табличку, я продиктовал номер. - Всё, отбой,

Я положил трубку и, повернувшись к живущей в квартире женщине, спросил,
не слышала ли она ненароком выстрела минут двадцать назад.

-Вы знаете, если и слышала, то внимания не обратила. У меня окна на
проспект выходят, машины шумят постоянно. Да и окна сейчас заклеены.

-А парня лет двадцати пяти, блондина с рыжими усами, невысокого, случайно
в вашем подъезде не знаете?

-Кажется, на пятом этаже такой живёт. У нас на площадке точно нет.

-Хорошо. Просьба, если мне позвонят, найдите меня, пожалуйста.

Я вышел из квартиры. Парень умер не сразу, значит, оперативная группа не
приедет, всё надо будет делать самому. Водителя придётся отпустить, машина
одна на отделение, а заявок много. Господи, затем по квартирам ползать,
затем протокол писать. Ну почему, как только я дежурю, обязательно
что-нибудь случается из ряда вон? И обиднее всего, не на моей территории.
Хорошо, если дежурный догадается прислать участкового в помощь. Правда, с
другой стороны, хорошо, что группы не будет. А то приедет какой-нибудь
прокурорский следователь через пару часов с медиком и экспертом впридачу и
будет командовать - сбегай туда, сбегай сюда, найди того, найди сего. Нет
уж, лучше я сам протокол напишу. Да и писать там не так уж и много. Описать
пару кровавых пятен на снегу, и всё.

Ну что, для начала на пятый этаж. Установить личность потерпевшего -
первейшая задача и обязанность при раскрытии неочевидного преступления.
Раскрывать я, конечно, ничего и не собираюсь, сделаю сейчас всё, что можно,
и передам материал оперу, который за эту территорию отвечает. Лифт ждать я
не стал, а поднялся пешком, таким образом немного согревшись. На нужном мне
этаже, как, впрочем, и на всех других, оказалось четыре квартиры.
Оглядевшись и решив, что метаться от двери к двери не стоит, я подошёл к
ближайшей и нажал звонок. Тишина. Динамический стереотип дёргать ручки.
Дёрг, дёрг. Ну вот, и не заперто. Я, кстати, так и думал. Значит, угадал.
Замок на предохранителе. Я уверенно шагнул внутрь, вытащив на всякий случай