ему два слова, и первый помощник бросил свои карты:
арестовывать Хенни, никто не интересовался в конторе, где я был?
хорошим полицейским.
ведущая в Биг Бенд. Но, по правде говоря, я забыл про это: у нас было
немало работы сегодня днем. - Мулен снова зажег свою погасшую сигарету, -
у тебя имеется немало недругов, которые готовы спустить тебя.
примеру, Хенни. Ты отлично мог ограничиться тем, что взял бы положенную
взятку. Ты сказал, что он предложил тебе билет в сто долларов, чтобы ты
отпустил его. Ты должен был согласиться на это. А вместо этого один из
начинающих адвокатов из конторы Джона Шварта, которого он привез из Нового
Орлеана, вызволил его из кутузки. За две сотни долларов. Джон, может быть,
заработает еще сотню долларов за его защиту. Администрация и Джон Шварт
разделят деньги, которые ты мог получить сам.
давно, так давно, что не имею никакого желания вспоминать об этом. Но
послушай совет старого специалиста этого дела, Энди. Это не первый город,
в котором происходит такое... И он будет не последним. Никакой флик не
заработает себе на жизнь, если останется честным. Старик провел тридцать
пять лет своего существования в полиции и тридцать из них он честно тянул
свою лямку. Но тут наша деревня превратилась в город, и стало очень трудно
призывать к порядку зарвавшегося траппера или промышленника.
развлечений, азарт, все это мне нравится. Я люблю чувствовать в карманах
фрик. Мне нравится гладить кругленький, хорошенький зад или другие
округлости девушки, которая имеет нежную кожу, которые не проводят целый
день на солнце, занимаясь полезными работами. Итак, Велич и я держим город
с легкой петлей на шее. А кому это приносит вред? Это не хуже того, что
было в свое время в Новом Орлеане, или даже здесь в эпоху Джона Лафита и
его товарищей, когда они заставили чинить свой корабль или требовали
определенную добычу.
срок в один или, от силы, два года до того времени, когда типы, подобные
Джону Шварту, Сэму Тайзаду и так называемая элита верхушки города заберут
достаточно власти, чтобы взять нас за шиворот и выбросить с наших мест.
Они переоборудуют Френч Байу и превратят его в образцовый город, где
депутаты будут голосовать за сухой закон и где можно будет выпить лишь в
каких-нибудь дырах, и где парни, которые захотят получить девушку, вместо
того, чтобы подобрать ее на улице или в борделе, платя за это десять
долларов, будут выкрадывать малышек из школ, чтобы воспользоваться ими на
заднем сидении машины и делая их беременными в девяти случаев из десяти. -
Мулен воодушевился. - Закон не в состоянии изменить человеческую природу,
Энди. Во Френч Байу делают именно то, что делает весь мир во всех городах
на свете. Единственная разница заключается в том, что мы делаем это
открыто. Так что, пересиль себя, Энди, и постарайся не упускать момента.
Зарабатывай свой фрик для себя и для прекрасной женщины, которая у тебя
есть, пока это еще возможно. Она стоит большего, чем ты можешь ей дать.
Ладно, я вижу, что ты один из Латуров, а Латуры в этом краю всегда были
почитаемы. Но человек должен идти в ногу со временем. Ты понял?
сказать.
твоего отца. Ты один из немногих оставшихся действительно из этого края.
Ты настоящий парень. Но с того времени, когда на твоих землях ничего не
было обнаружено и ты вынужден был, чтобы есть каждый день мясо, занять
должность помощника шерифа, ты стал невыносим. Как будто ты ненавидишь
весь мир, и все ненавидят тебя. Но это неправда. Почти все люди во Френч
Байу тебя любят, или, вернее, они любили тебя, если бы ты позволил им это.
этом утром, когда я протрезвею, и мы посмотрим, что можно будет сделать и
как поймать этого типа. Черт возьми! С твоими наградами во время войны в
Корее, которые ты получил, не говоря уж об этой великолепной русской, чей
дедушка был не то принцем, не то князем или чем-то в этом роде, если с
тобой что-нибудь случится, все большие газеты, радио и телевидение не
менее чем через двадцать четыре часа оповестят весь мир, что в нашем
маленьком городе произошли такие ужасные вещи. - Мулен вытер пот носовым
платком, - и что же тогда произойдет? Прощай хлеб с маслом и здравствуй
тюрьма! - Он улыбнулся. - Но, боже мой! Это стоило того. Это был бы просто
рождественский праздник!
столом.
спуститься в холл. Этот разговор с Муленом не помог ему выяснить, кто же
пытался его убить. Но он дал ему пищу для размышлений.
на ступеньки кирпичной церкви, находящейся напротив отеля.
Может быть, во многом он был сам виноват. Никакая женщина не могла любить
мужчину физически, если у нее не было никакого к нему чувства. Но тут было
больше, чем страсть, это было пламя, взращенное в желании нравиться ему.
Латур почувствовал, что краснеет. Он даже не нашел для нее ни одного
ласкового слова, не пытался даже объяснить ей, как он любит ее. Всегда это
проклятая гордость! Он настолько привык считаться только со своими
собственными переживаниями, что даже не поинтересовался, что она
чувствует. Те русские слова, может, и не были ругательствами, может, это
были слова нежности. Когда она посмотрела на него, она, вероятно, ожидала,
что он скажет, что по-прежнему, любит ее, что между ними было больше, чем
простое желание. Быть может, это он, а не Ольга, проложил между ними
барьер, который разделял их. Он снова вспомнил ту ночь, когда был вынужден
повторить то, что сказал Джон Шварт, что то богатство, на которое он
рассчитывал, полетело прахом. Ольга не закричала, не стала укладывать
чемодана, не стала угрожать, что покинет его. Она только проговорила:
магистралью, которая вилась между полями тростника и болотистыми
укреплениями, чтобы достигнуть плантации Лакосты в районе Биг Бенда.
поговорить с Ольгой. Он, может быть, неверно ее понял.
воображение заставляет меня видеть зло и ненависть там, где этого
совершенно нет.
ему темное, влажное покрывало.
то тут, то там одинокие хижины, некоторые освещенные, некоторые темные.
Освещение осуществлялось керосиновыми лампами и фонарями. Прогресс еще не
достиг этих мест. Эта часть берега еще не изменилась. Обитатели этих
по-прежнему сажали дикий рис, рыбачили, браконьерствовали или работали на
земле, чтобы иметь возможность для существования.
остановился у обочины дороги и стал ждать, пока машина проедет мимо него.
Было настолько темно, что он с трудом смог различить силуэт мужчины,
сидящего за рулем: казалось, что на нем была надета большая соломенная
шляпа, какие носят большинство черных рабочих на нефтяных промыслах.
километров дальше, перед небольшим кабаком, покрытым рекламами пива и
фруктовых соков, известный под названием Биг Бой.
которые настаивали на задержании Хенни под тем предлогом, что товар,
который он поставлял, был недоброкачественным.
баром было полно старых машин, большинство которых были заняты парочками
слишком пьяных и слишком влюбленных, чтобы беспокоиться, что их видят.
умоляла своего компаньона выказать большую активность. Ее голос был
Акунин Борис
Корнев Павел
Флинт Эрик
Зыков Виталий
Ильин Андрей
Посняков Андрей