когда она жалела его, прошло. Теперь она чувствовала себя оскорбленной. Он
не хотел говорить об этом - не пытался как-то объяснить, извиниться, вместо
этого хотел сделать вид, что.., что? Иногда он говорил, что плохо себя
чувствует, очень устал. Кэти хотелось откровенно побеседовать с ним, но она
не знала, с чего начать. Мужское эго - хрупкая вещь, доктор Кэролайн Райан
знала это, а такая тема - самое чувствительное в нем. Наверно, это сочетание
усталости и спиртного. Джек - не машина. Он сжигает себя. Кэти заметила
первые симптомы несколько месяцев назад. И на службу ему приходится так
далеко ездить. Почти три часа ежедневно. Правда, у него шофер, но все
равно... Три лишних часа в добавление к напряженной работе вместо того,
чтобы пораньше приезжать домой, где его ждут и любят.
отчасти здесь и моя вина?
не краснощекий подросток. Вокруг рта и у глаз появились морщины. Следует
подумать об очках. Во время работы у нее случались приступы головной боли, и
она знала, что причиной могут быть глаза, - в конце концов, она
хирург-офтальмолог, - но у нее, как и у всех остальных, вечно не хватало
времени, чтобы посетить своего коллегу тут же в Институте Вильмера. Это
глупо, признала Кэти. У нее по-прежнему красивые глаза. По крайней мере их
цвет не изменился, хотя способности к преломлению пострадали от напряжения,
связанного с работой.
что еще лучше, добавить их к груди. У Кэти была маленькая грудь, как и у
всех женщин из ее семьи, а в мире ценились женщины с грудью, превосходящей
размерами вымя коровы Элзи Борден. Ее любимая шутка о том, что размер бюста
обратно пропорционален размеру мозга, возникла как защитный механизм. Она
мечтала о большой груди подобно тому, как мужчины мечтают о большом члене,
однако Бог или унаследованные гены не наградили ее мощным бюстом. Был еще
способ исправить положение, но Кэти не могла пойти на унизительную операцию
- к тому же ей не нравился слишком большой процент осложнений, связанных с
впрыскиванием силикона.
растрепанной, но тут уж ничего не поделаешь - хирургическая дисциплина
категорически запрещала ей обращать внимание на волосы. Впрочем, они все еще
были светлыми и шелковистыми, и когда Джек обращал на них внимание, то
восхищался ими. Морщинки не портили лица, оно оставалось красивым. Ноги
всегда были стройными, а благодаря тому, что ей приходилось много ходить по
больницам Хопкинса/Вильмера, даже окрепли. Кэти заключила, что, глядя на
нее, собаки не станут лаять ей вслед. Она по-прежнему была привлекательна и
знала, что так считают и те, с кем работала. Ей нравилось, что порой
студенты-практиканты влюблялись в нее. По крайней мере никто из них не
избегал ее обходов.
детям, беспрестанно заглядывая в комнаты Салли и маленького Джека, даже
когда они спали. Последнее время, когда муж так мало бывал дома, Кэти
старалась заменить его, подыгрывала сыну в футбол (узнав об этом, Джек
ощутил глубокую вину). Когда было время, она вкусно и хорошо готовила. По
дому все делала сама и лишь немногое, по выражению Джека, "сдавала в
подряд".
чувствах. Ей казалось, что у нее отличное чувство юмора. Она не упускала
возможности прикоснуться к Джеку - как у любого хорошего врача, у нее были
легкие руки. Кэти нравились беседы с мужем, ей хотелось знать его мнение по
самым разным вопросам, она не скрывала, что дорожит этим мнением. У Джека не
было оснований сомневаться в том, что он оставался ее любимым мужчиной.
Более того, Кэти любила его с преданностью жены. Она пришла к выводу, что в
семейной жизни делала все правильно и не допускала ошибок.
обидой. Что еще я могу сделать? - спросила она свое отражение.
Предстоит собирать детей в школу. Надо приготовить завтрак, пока они не
проснулись. Конечно, эта часть жизни несправедлива. Она - хирург, даже
профессор хирургии, однако одновременно она и мать, которой приходится
выполнять материнские обязанности, не разделяя их со своим мужем, - по
крайней мере ранним утром рабочего дня. Вот тебе и эмансипация. Кэти надела
халат и пошла в кухню. Впрочем, положение могло быть еще хуже. Дети любили
овсянку и предпочитали растворимую, причем ароматизированную. Она вскипятила
воду для каши, поставила ее на малый огонь и отправилась будить детей.
Десять минут спустя Салли и маленький Джек умылись, оделись и пришли в
кухню. Салли была первой и тут же включила телевизор на канал диснеевских
фильмов. Кэти использовала эти десять минут тишины и спокойствия, чтобы
выпить кофе и заглянуть в утреннюю газету.
подумала Кэти, это одна из причин, так беспокоящих Джека, и решила прочитать
ее. Вдруг она сможет поговорить с ним, узнать, почему он такой..,
встревоженный? Может быть, все дело именно в этом?
Ходят также слухи о ведущемся расследовании. Представитель администрации
подтвердил сообщения о том, что видный сотрудник ЦРУ подозревается в
финансовых нарушениях и неразборчивости в своих отношениях с женщинами.
Имени этого сотрудника нам не назвали, но утверждают, что он занимает очень
видное положение и в число его обязанностей входит координация информации
для руководства страны..."
"сотрудник ЦРУ"?
должность его уровня. В миг прозрения она поняла, что речь идет о нем.
невнимательность. Может быть, это и есть причина, по которой он.., кто-то
еще увлек его?
дело?.. Она все еще привлекательна - это общее мнение. Хорошая жена - какие
тут могут быть сомнения? Джек ничем не болен. Она сразу заметила бы
симптомы; она - врач, и хороший врач, и знала, что не упустила бы ничего
важного. Она очень старалась нравиться Джеку, показать, что любит его и...
может.
***
следили за станком на первый взгляд равнодушно, но на самом деле они едва
сдерживали волнение. Жидкий фреон, что омывал вращающийся металл, не
позволял им рассмотреть цилиндр, обработка которого заканчивалась. Это
раздражало их, хотя оба понимали, что, если бы они и могли наблюдать за
процессом обработки, никакой пользы это бы не принесло, а потому они следили
за экраном компьютера - там было видно, что допуски находились в пределах
двенадцати ангстрем, предписанных Фроммом. Они ведь должны верить
компьютеру, правда?
Куати.
сказал командир. Он уже давно называл бомбу устройством.
созерцания конца работы, хотя и знал, что нужно быть довольным этим.
повторил Куати просто и убедительно.
удалось познакомиться с принципом. Видите ли, именно в этом и заключалась
трудность - открыть принцип. Сначала считали, что, для того чтобы произошла
вторичная фаза реакции, требуется всего лишь высокая температура - это
отличает центр звезды, ja? На самом деле это не совсем так, первые теоретики
упустили из виду давление. Подобное может показаться странным, когда
оглядываешься назад, но в изыскательских работах так бывает довольно часто.
Ключ к тому, чтобы инициировать вторичную фазу, заключается в следующем:
использовать энергию следует так, чтобы превратить ее в давление в тот самый
момент, когда вы используете колоссальную температуру, и одновременно
изменить направление ее потока на девяносто градусов. Это совсем непросто,
когда речь идет о семидесяти килотоннах энергии, - самодовольно произнес
Фромм. - Тем не менее представление, что на практике инициировать вторичную
фазу невероятно трудно, - вымысел. Идея Улама и Теллера оказалась простой,
как это часто случается с интуитивными озарениями. Давление и есть
температура. Им удалось понять, что секрет заключается в том, что никакого
секрета нет. После того как вы постигли принцип действия, остальное - всего
лишь инженерная проблема. Трудно произвести расчеты, необходимые для того,
чтобы бомба сработала, - сами технические проблемы достаточно просты. А вот
главная трудность состоит в том, чтобы оружие было небольшим по размерам и
весу, поддающимся транспортировке. Эта трудность решается чисто технически.
ответить на этот вопрос. Этот Фромм, подумал Бок, самодовольный сукин сын.