своих коллег из контрразведки, и превзойти одного из них в его собственной
профессии... А вдруг это всего лишь тренировка? Может быть, он станет
предметом насмешек и оскорблений со стороны сотрудника "Двойки", следящего
сейчас за коллегой-связником? Что же делать? Борис оглянулся вокруг, надеясь
увидеть контрразведчика, преследующего курьера. Он, разумеется, не узнает
его в лицо, но может распознать сигнал "уйди, ты мешаешь". Он смутно
припомнил такой сигнал - Но нет, никакого сигнала. Время уходит, нужно
принимать решение. Несмотря на холод, царящий на станции, Борис чувствовал,
как струйки пота стекают по телу. Боль в груди усилилась и усложнила стоящую
перед ним дилемму. Он знал, что на всех станциях московского метро
находились тайные телефоны, каждый офицер КГБ умел пользоваться ими, но
Борис понимал, что он не имеет на то времени.
конце концов он был опытным офицером-оперативником и сделал все, чтобы
заметить сигнал, означающий, что он мешает работе. Сотрудники "Двойки" могут
выругать его, но Борис знал, что руководство Первого главного управления
придет на выручку. Все, решение принято, и даже боль в груди отступила. И
все-таки нужно установить с мужчиной визуальный контакт. Майор начал
проталкиваться через толпу, слыша ругань и недовольное ворчание, и
натолкнулся, наконец, на группу рабочих, которые что-то обсуждали. Борис
вытянул шею, пытаясь увидеть... Вот он, все еще на платформе и смотрит
направо. Грохот приближающегося поезда вызвал у Бориса вздох облегчения.
с шипеньем открылись двери поезда, затем шум выходящих пассажиров и шарканье
ног входящих в вагон.
Седой мужчина был внутри, а двери забиты людьми, пытающимися протиснуться
дальше. Офицер КГБ побежал к соседней двери и успел вскочить в вагон, прежде
чем двери закрылись. Несмотря на эту удачу, Борис понял, что привлек,
наверно, к себе внимание, но теперь было уже поздно. Поезд начал набирать
скорость, и он принялся проталкиваться вперед. Пассажиры не могли не
заметить его странное поведение. Он увидел, что кто-то поправил шляпу, а
несколько человек перевернули страницы газет - любой из этих жестов мог быть
сигналом, предостерегающим об опасности.
уже отворачивался в сторону, поправив очки правой рукой в перчатке,
сжимавшей перчатку с левой руки. Связник тут же взглянул вперед и начал
обдумывать маневр ухода. Фоули рассчитывал собственные движения. Связник
прежде всего избавится от кассеты, вытащив пленку из цилиндрика и подвергнув
ее воздействию света. После этого он выбросит кассету в ближайшую урну.
Насколько Эд помнил, такое случалось дважды, и в обоих случаях курьеру
удавалось избежать ареста. Связники хорошо подготовлены и знают, как
поступать, сказал себе он. "Кардинала" предупредят о неудаче, он заснимет
еще одну кассету и... но такого еще никогда не происходило за время
пребывания Фоули в Москве, и сейчас ему понадобилось напряжение всех
внутренних сил, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица - Связник
неподвижно застыл на месте. Он сошел на следующей станции. В конце концов он
не сделал ничего необычного, ничего такого, что могло бы показаться со
стороны необычным. Он скажет, что нашел этот странный предмет - вы говорите,
что это кассета с пленкой, товарищ? - с высовывающейся из него пластиковой
лентой на полу вагона и подобрал, чтобы выбросить в урну, разве не нужно
следить за чистотой в метро? Опустив руку в карман, мужчина пытался вытащить
пленку из кассеты. Тот, кто производил съемку, всегда оставлял торчащими
несколько миллиметров, чтобы можно было выдернуть пленку и засветить. По
крайней мере так ему говорили при инструктаже. Но кассета была скользкой, и
он никак не мог схватиться за край пленки. Поезд остановился, и связник
вышел на перрон. Он не знал, кто следит за ним. Ему было известно лишь одно
- он получил сигнал об опасности, передача отменяется, и в соответствии с
этим сигналом он обязан уничтожить пленку. Однако никогда раньше ему не
приходилось делать этого - Мужчина старался не смотреть по сторонам, вместе
со всей толпой, направляясь к выходу. Что касается Фоули, он даже не смотрел
в окно вагона. Напряжение было почти сверхчеловеческим, но он заста
вил себя сохранять спокойствие, больше всего опасаясь подвергнуть опасности жизнь связного.
несколько секунд, и он окажется на улице. Там он найдет переулок, чтобы
засветить пленку, и решетку канализации, куда бросит кассету вместе с
сигаретой, которую только что сунул в рот. Всего лишь одно ловкое движение -
и, даже если его арестуют после этого, не окажется никаких улик, а его
объяснение, которое он повторял ежедневно и помнил наизусть, может сбить КГБ
с толку. Теперь его шпионская карьера закончилась, в этом он отдавал себе
отчет и даже изумился охватившей его волне облегчения, словно погрузился в
теплую ванну.
вставало, и небо было поразительно голубым и чистым. Он повернул направо и
пошел к узкому переулку в половине квартала от метро, а также,
канализационной решетке, которой он воспользуется. К этому моменту сигарета
будет уже выкурена - это еще один трюк, в котором он практиковался. Теперь
нужно только вытянуть пленку из кассеты и засветить ее на солнце... Черт
побери. Мужчина снял вторую перчатку и потер руки, затем зацепил край пленки
ногтями. Наконец-то! Он смял вытянутую пленку, сунул кассету обратно в
карман и...
крепкая рука стиснула кисть связного, все еще держащего кассету в кармане.
Его другая рука была опущена в карман пальто. - Покажите, что вы держите в
руке.
показать, что держите в руке. Меня зовут Борис Чурбанов, и я майор КГБ. -
Чурбанов тут же понял, что его звание скоро изменится. Глядя на выражение
лица седого мужчины, можно было предположить, что Борис вот-вот станет
полковником.
***
своих людей - женщину - проверить сигнал, гласящий, что связной успешно
отделался от кассеты. Он все еще надеялся, что его страхи оказались
напрасными, что он проявил излишнюю осторожность и мужчина, поспешно
вскочивший в вагон, всего лишь обычный служащий, боящийся опоздать на
работу. Но... но лицо этого мужчины выглядело лицом профессионала. Фоули не
мог сказать почему, но теперь он не сомневался. Он положил руки на стол и
несколько минут смотрел на них, обдумывая ситуацию.
подготовку, его научили анализировать свои действия шаг за шагом, стараться
найти недостатки, ошибки... Может быть, за ним следили? Да, конечно, часто
он замечал за собой слежку подобно всем американцам, работающим в
посольстве. Обычно на хвост ему садился мужчина, которого он мысленно
окрестил Джорджем. Но Джордж появлялся не слишком часто. Русские ни в чем не
подозревали Фоули - в этом он был уверен. Эта мысль тут же застряла у него в
голове. Когда занимаешься разведывательной деятельностью, уверенность в чем
угодно - самый верный путь к катастрофе. Вот почему он никогда не нарушал
профессиональных привычек, никогда не отступал от процедур, усвоенных им во
время подготовки в Кэмп-Пири, что на реке Йорк в Виргинии, и общепринятых
тогда во всем мире.
Фоули прошел в центр связи и послал телекс в Туманную Долину. Этот телекс,
впрочем, был адресован в почтовый ящик, куда поступали сообщения, всегда
говорящие о чем-то экстраординарном. Не прошло и минуты после получения его
в Вашингтоне, как дежурный офицер выехал из Лэнгли в Госдепартамент за
текстом. Формулировка телекса звучала невинно - в отличие от содержания:
"НЕПРИЯТНОСТИ ПО КАНАЛУ "КАРДИНАЛ". ПОЛНАЯ ИНФОРМАЦИЯ СЛЕДУЕТ".
***
госбезопасности, в течение столь длительного времени служившая тюрьмой,
местом заключения и пыток для всех, кто попадал сюда, превратилась теперь
исключительно в служебное здание, поскольку, в полном соответствии с законом
Паркинсона, управление расширялось до тех пор, пока не заняло все свободное
место. Теперь допросы проводились в Лефортовской тюрьме, за квартал от
кинотеатра "Спутник". Места там было достаточно.
в голову не пришло оказать сопротивление, и даже сейчас он не понял, что
если бы бросился бежать или попробовал сопротивляться арестовавшему его
мужчине, то мог бы скрыться и остаться на свободе. Дело не в том, что у
майора Чурбанова был пистолет - на самом деле оружия у него не было, - но
просто русские, не знающие, что такое свобода, часто не представляют себе,
что за нее можно активно бороться. Связной увидел конец жизни и воспринял
это с фатализмом. Он не был лишен чувства страха, но боялся лишь того, что
предстояло. Разве можно бороться с судьбой, сказал он себе,
главного управления КГБ, офицер лет тридцати.
По моему мнению, этот человек - связник. - Чурбанов описал, что он видел и
как поступил. Он не сказал капитану, что сам перемотал пленку обратно в
кассету. - Я заметил его чисто случайно, - закончил он свой рассказ.
Контровский Владимир
Лондон Джек
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Суворов Виктор
Акунин Борис