Чтение 38–й страницы книги ~Реальная угроза~

- Точно. Создается впечатление, будто он действительно не догадывается об
этом, - заметил Гролин. - Парень буквально захлебывается соплями...

- Тише, вот оно... - прервала его Норико.

- Тзнншшь...чзххр...вищкммннт...ззвтрр...ззштс... ппрщттс.

- Я все равно ни черта не понимаю, - произнес Барнхарт.

- Это потому, что я еще не продемонстрировал вам свое электронное
волшебство. - Гролин остановил воспроизведение и повернулся к маленькой
консоли, на которой было множество контрольных рукояток и движков, а также с
дюжину клавишей, как на компьютерной клавиатуре.

Его умелые пальцы забегали по ним, и в верхней части экрана появилась
полоса с символами инструментальной корректировки. Видеоизображение
съежилось и превратилось в окно, справа от которого виднелись графические
указатели уровней и редакционных поправок.

- А сейчас попробуем снова, прибавив средний уровень коэффициента
усиления и устранив лишние шумы.

Гролин нажал поочередно на кнопки "перемотка", "пауза" и
"воспроизведение".

- Зачем ты пришла? - донесся голос Ника из динамиков. Пауза.

Гролин быстро повернул сначала один лимб, потом второй. Его глаза
сузились за очками в нарочито безобразной роговой оправе.

Рома произнес:

- Ты ведь знаешь...ззхрр. - .прргввт...ваши... дцккнт... только завтра.

Гролин остановил движение виртуального изображения, прокрутил запись
обратно до той точки, в которой голос Ника стал тише, и снова нажал на
кнопку "воспроизведение". Его пальцы забегали по кнопкам на консоли.
Графические линии и полосы текущего состояния поднимались и падали в окне
корректировки.

- Зачем ты пришла? - прохрипел Ник. - Ты ведь знаешь, что ззхрр прригввт
ваши документы только завтра. Не думаю, что ты зашла чтобы ппрощттса.

- Ты слышал? - Барнхарт повернул голову к Нимецу и поморщился от боли,
вызванной этим резким движением. - Он говорит ей о подготовке документов.

По-видимому, речь идет о документах для выезда из страны.

- Это уж точно, - кивнул Нимец. - Сукин сын имел прямое отношение к
операции с начала до конца.

- Между прочим, - вмешался Гролин, - давайте пройдемся по записи еще раз,
и вы услышите все, что они говорят ясно и отчетливо!

Пальцы Норико нетерпеливо забарабанили по спинке стула, на котором сидел
Барнхарт.

- Действуй, - сказала она и подумала; вот ведь противный тип!

Гролин снова вернул запись к началу разговора и принялся играть с
клавишами, лимбами и движками, стараясь улучшить воспроизведение звука.

- Зачем ты пришла? - сказал Ник Рома, обращаясь к женщине, расстегивающей
перед ним свое пальто. - Ты ведь знаешь, что Захар приготовит ваши документы
только завтра. Не думаю, что ты зашла, чтобы попрощаться.

- Клянусь Господом, теперь качество экстралюкс, теперь все понятно,
торжествующе произнес Гролин. - Между прочим, кто этот Захар?

Нимец повернулся к Барнхарту.

- Как ты думаешь, это имя или фамилия? Барнхарт покачал головой.

- Не знаю, но наведу справки. Думаю, это один из специалистов Ромы,
занимающийся изготовлением поддельных документов. А может, кто-то, кто
работает для одного из них. Самый надежный и самый отвратительный источник
дохода у Ника Ромы - это торговля женщинами. Он провозит по поддельным
документам в Америку из России девушек, отчаянно нуждающихся в деньгах, и
заставляет их работать здесь в качестве проституток. Фактически он
занимается белой работорговлей.

Таким же образом русский преступный мир провозит в Америку наемных
киллеров и террористов.

- Мерзавцы, те, что организовали бойню на Таймс-сквер, захотят выехать из
страны как можно быстрее, - заметила Норико. - Если мы найдем этого Захара,
логично предположить, что он сможет помочь нам напасть на их следы.

- Или, по крайней мере, дать какие-нибудь сведения, которые укажут, где
их искать, - добавил Барнхарт. - Если мы найдем его и убедим заговорить...

- Этим я займусь сам, - произнес Нимец пристально глядя на Барнхарта,
Сколько времени понадобится, чтобы раздобыть нужную нам информацию?

- Немного, если мы правы относительно его специальности и связи с Ромой.
У меня есть знакомые в ФБР, в нью-йоркской полиции и даже в следственном
управлении Министерства юстиции, которые следят за всеми, кто занимает
сколько-нибудь важное положение в организации Ромы. И они готовы ответить на
все мои вопросы, не спрашивая, зачем мне нужна эта информация.

- Только не привлекай к себе внимания, - предостерег его Нимец. - Мне
понадобилось пустить в ход все свои связи, да и то два дня ушло, прежде чем
удалось устранить все следы твоего лечения от огнестрельной раны и скрыть
это от полиции. Не хочу, чтобы кто-нибудь пронюхал, что мы ведем
расследование.

Барнхарт кивнул, попытался встать и тут же опустился обратно на стул,
морщась от боли.

- Если кто-нибудь поможет мне подняться, я пойду к себе в кабинет и начну
звонить, - сказал он.

- И упустишь шанс посмотреть до конца этот фильм? - удивился Гролин. - Я
собираюсь повторить просмотр во всей его похотливой откровенности.

Норико взглянула на него, не скрывая раздражения.

- Джефф, поверь мне, - бросила она, - ты получишь гораздо большее
удовольствие, если будешь смотреть на это в одиночестве.

***

Роджер Гордиан сидел один в своем домашнем кабинете, держа в руке трубку
сотового телефона. Вокруг царил беспорядок. Критическое положение требует,
чтобы он принимал самые срочные меры, а его семейная жизнь катится под
откос.

Он любит свою жену, но жена оставила его.

Прошло уже почти три недели. Она не вернулась домой и не позвонила.

Иногда он думал о том, что семейная жизнь - это игра, в которой женщины
создают правила, а бедным мужчинам, женившимся на них, приходится
разбираться в этих правилах с завязанными глазами.

Гордиан все еще не мог понять, в чем заключается его ошибка.

Чувства к женщине, ставшей его женой, ничуть не поколебались с того
момента, как он увидел ее. Да, они изменились, но стали только богаче и
глубже.

Чем лучше он узнавал свою жену, тем больше любил ее. И при этом ему
становилось все яснее и яснее, что он никогда не сможет разгадать тайну
женщины.

За все годы, которые они провели вместе, Гордиан ни разу не испытывал
ничего, кроме мимолетного интереса к прелестным женщинам, которых встречал в
коридорах власти. Как и у любого мужчины, при виде красивой женщины и у него
тут же проявлялся его основной инстинкт. Но не больше. Воплощение этого
инстинкта на практике полностью исключалось. Неважно, насколько красивыми
они были, - все остальные женщины не походили на Эшли.

Она казалась ему прекрасной не только внешне, но и притягивала к себе
своими душевными качествами.

Гордиан не был новичком в сексе - он пережил больше чем достаточно
любовных приключений, особенно в то время, когда служил в авиации и летал на
боевых самолетах, так что понимал разницу между мимолетным влечением и
настоящей любовью.

Любовь. Преданность. Семья. Было время, когда он смертельно боялся всего
этого, опасался, что упустит все сказочное разнообразие бесчисленного
множества женщин в мире, - до того дня, пока он не встретил Эшли.

Он понял разницу в тот момент, когда они впервые коснулись друг друга.

Гордиан не мог понять, почему она не верит в его любовь, которая только
усилилась с момента, когда они стали мужем и женой. Неужели ей это не ясно?

Все так несправедливо. Но в глубине души он понимал, в чем дело.

Во времени.

В первые годы он проводил с ней больше времени. Его деловые интересы не
были тогда столь всеобъемлющими, и он легко преодолевал трудности.

Теперь ему казалось, что судьба свободного мира меняется всякий раз,
когда он принимает решение. Ему трудно найти оправдание, если в конце
рабочего дня он все бросит и уедет домой, не доведя дела до конца, в то
время как русские дети голодают.

Но почему он никогда не объяснил ей причины своего частого отсутствия
дома?

Настало время сделать это.

Он поднял телефонную трубку и набрал номер сестры Эшли, которая жила в
Сан-Франциско.

Еще до того, как сестра Энн передала ей телефонную трубку, Эшли Гордиан
поняла по выражению ее лица, что звонит Роджер. Такой осуждающий взгляд
появлялся у Энн на лице, лишь когда она слышала голос мужа своей сестры.

Так было с самого начала. В то время Роджер был молодым, целеустремленным
и бедным, как церковная мышь - по стандартам того мира, в котором жила Энн.
Он совсем не устраивал ее в качестве мужа младшей сестры. Она выступала
против их женитьбы еще до того, как впервые увидела Роджера. Даже после
того, как он сумел завоевать всеобщее уважение и стал одним из богатейших
людей мира, ее отношение к нему не изменилось. В светских кругах успех
Роджера не прибавил ему уважения - уж слишком стремительным был его взлет.

Однако Эшли увидела в горящем взгляде Роджера силу и целеустремленность и
сразу поняла, что нашла мужчину своей мечты, родственного ей по духу. Она
оказалась права. Эшли вышла замуж за мужчину, а не за его родословную и с
тех пор ни разу не пожалела об этом. Она любила Роджера так, как женщина
может любить мужчину. В течение последних двадцати лет вся ее жизнь
вращалась вокруг него. Это не было жертвой, как считала ее сестра. Он был
очень хорошим человеком, заботился о судьбах мира и со свирепой решимостью