он приписывал всцело себе. И ампутацию ноги Гвоздя считал не столько
достижением медицины, сколько частью блистательно разработанной им
разведывательной операции. Еще бы! Подготовлен агент, неуязвимый в такой
же степени, как человек, обладающий волшебной шапкой-невидимкой.
ухищрений вывдал у него о намерении расправиться с теми немцами в
советских лагерях для военнопленных, которые стали считать наци подлинными
врагами Германии.
групп уж на месте приземления вынуждены были принять бой с советскими
оперативниками. Наиболее же благоразумные участники этих групп стали
работать под контролем советских чекистов, загружая отделы штабов абвера
разносторонней информацией, которую здесь отнюдь не считали лживой, потому
что она была правдоподобной. И именно в силу своей правдоподобности она
оказывала более разрушительное действие на деятельность штабов вермахта, в
чем даже дерзновенные налеты подразделений советских парашютистов на эти
штабы.
докладными и дневником крупной советской геологической экспедиции,
возглавляемой знаменитым ученым. В них содержался анализ залежей редких
металлов в определенных районах страны. Все материалы неоспоримо
свидетельстволи: залежи эти оказались столь ничтожными, что эксплуатация
их была бы бессмысленной, никчемной. На обложке папки мастерской рукой
графолога была начеертана свирепая резолюция наркома.
представление к высшим правительственным наградам почти всех участников
этой экспедиции, открывшей для страны и, значит, для нужд оборонной
промышленности баснословные залежи редких металлов.
- касается это материальной структуры вселенной или импульса, порожденного
столь совершенной и чуткой сигнальной системой, как нервная клетка, -
могучие умы во имя обнаружения истины вежливо, но непреклонно отстаивают
на страницах объемистых научных трудов каждый свою точку зрения.
Разнообразны многочисленные концепции, гипотезы, доктрины, касающиеся
одного и того же явления.
всесторонностью, объективностью, но порой первопричины бедствия
объясняются настолько тончайшими обстоятельствами, что установить их так
же невозможно, как определить мгновение, когда иссякает день и наступает
ночь.
открытой форточкой в своей комнате, Эльза, склонившись над тазом,
обтиралась мокрой губкой. В тусклом зеркале, висящем над крохотным
столиком, отражалось ее узкобедрое, широкоплечее, плоское тело, сухие,
мускулистые руки и ноги. Ворох всклокоченных бронзово-рыжих крашеных
волос. Узкое, маленькое лицо с впалыми щеками и сурово сжатым ртом. Угрюмо
поблескивающие, глубоко запавшие глаза. И грязноватые потеки на скулах от
еще с вечера накрашенных ресниц.
галчонком с ощипанными перьями. И так как она была одна в комнате, ее
жстокий приговор своей внешности никто не оспаривал.
худобой девичьем теле любой, даже посредственный, ваятель увидел бы те
гармоничные пропорции, каки в мраморе передают друг другу, начиная с
древности, великие художники, искатели абсолютного идеала женской красоты.
чувство к себе, Эльза поспешно оделась с той продуманной вульгарностью,
которая соответствовала профессии актрисы варьете.
навела тушью под глазами порочащие их чистоту тени.
лестнице и пошла по улице вихляющей поступью канатоходца.
покупающего в газетном киоске на Маршаловской три номера геббельсовского
еженедельника "Дас Рейх", и, когда он будет их рассматривать, положить на
прилавок "Фёлькишер беобахтер", чтобы этот человек взял газету себе.
запоминать его. Единственное, что ей было известно, - он будет в светлых
перчатках и в левой руке, между мизинцем и безымянным пальцем, должен быть
зажат короткий янтарный мундштук с незажженной сигаретой. Вот и все. Если
этот человек сочтет нужным угостить ее сигаретой, она должна взять третью,
считая слева. Значит, она получит шифровку, которую надо будет обработать
по возвращении домой.
необременительное, безопасное, ординарное задание как бы освободило ее
сознание для иных, преследующих ее с мучительной настойчивостью, отнюдь не
служебных мыслей, которые она безуспешно пыталась отогнать от себя в
последние дни.
ее указания и сблизился с Бригиттой, больной кольнуло сердце Эльзы. И не
потому, что она стала испытывать к Зубову какие-то особые чувства, хотя в
его обаянии красавца, легкого, заботливого, ласкового товарища по работе и
таилась опасность. И не было бы ничего удивительного, если бы Эльза начала
мечтать о любви этого смелого и чистого человека.
привлекательным молодым человеком и выглядел в своем офицерском мундире
весьма импозантно. Его умные, проницательные глаза часто без слов
говорили, что он понимает переживания Эльзы. Порой она ловила на своем
лице его взгляд - то был взгляд не сочувствия, а скорее восхищения, взгляд
человека, высоко ценящего своего товарища по опасной работе.
казалось, не оставляли в сердце этого человека места ничему, что могло
быть сочтено излишней душевной нагрузкой для опытного разведчика, в
ведении которого находилась уже многосложная, разветвленная сеть связей.
от того, что ей предстояло выполнить. Задание было самое ординарное,
простейшее и потому не требовало строгой сосредоточенности. Сейчас не
нужно было начисто выключать из своего сознания все, что могло помешать ей
и заставить ее хоть на мгновение усомниться в своей неуязвимости. Женщина,
такая, какой она вдыглядит, вне всяких подозрений. Подобных ей здесь
много. И именно они вне подозрений: ведь их моральные принципы родственны
этике представителей рейха. У тех не может возникнуть даже тени сомнения в
том, что такая женщина, как Эльза, не "своя". И поэтому она смело шла по
Маршалковской вихляющей походкой канатоходца, и ее круглые колени,
обтянутые шелковыми чулками, глянцевито блестели под короткой юбкой. Глаза
подмалеваны, сощурены. Рот ярко намазан и выделяется на бледном лице, как
мишень. И когда она видела свое отражение в стеклах пустых витрин, ей
казалось, что это не она, а оскорбительный шарж на женщину; типаж удалось
скопировать с безукоризненной точностью.
скрыть свою молодость, миловидность, женственность. Бедность, убогость их
одежды не всегда были следствием одной только нищеты, в которую немцы
ввергли население. Часто старящий, уродливый траур был тщательно продуман.
Молодые польки носили грубые чулки, плотно обматывали головы старушечьими
платками и ходили, неуклюже шаркая по тротуару своими разношенными
ботинками. И такой их облик вызывал у патрулей только повышенную
бдительность.
протравленных пергидролем волос, в чрезмерно коротких юбках и кофтах с
глубоким вырезом, с продуманной тщательностью выставляющие напоказ все
свои женские прелести. Эти шествующие конской поступью на высоких каблуках
всем видом являли как бы пароль, демонстрировали преданность и готовность
к услугам. И надо сказать, что они-то и пользовались благосклонностью
оккупантов. Патрульные офицеры не требовали от них предъявления аусвайса,
а если и осведомлялись деликатно о месте жительства, то в целях, отнюдь не
связанных с полицейскими обязанностями.
защитную оболочку.
газету с нанесенной между строк шифровкой, был ей неизвестен. Не знала она
и о том, какое задание он выполняет в тылу врага.
казалось бы, простое, не требующее ни труда, ни усилий, ни как будто бы
даже сообразительности задание. Она должна была в условленное время
подойти к киоску, оставить на его прилавке свернутую в трубку газету и
уйти, даже не взглянув на человека, ради которого все это делалось.
имела такое же значение, как мельчайшая деталь огромного механизма: ведь
если она, эта деталь, не будет выполнять свои строго определенные функции,
гармонически взаимодействия с бесчисленным количеством других деталей,
мощный агрегат не сможет работать, остановится.
колючим венчиком окружали прячущие подавленную грусть глаза, единственно
неподдельным в которых был их цвет. Она точно рассчитала время и, не
Мацумото Сэйте
Грабб Джеф
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Прозоров Александр
Контровский Владимир