Чтение 57–й страницы книги ~Смерть прокурора~

-- Здравая мысль. Значит, архив ему нужен.

-- Зачем?

-- Ну, там собран неплохой компромат. А это дает известную
власть, рычаги.

-- В таком случае, он обязательно придет,-- мрачно
подытожила Анна.

-- Полагаю, он уже здесь. Возможно, не один.

В испуге она вскочила с постели и спохватилась, только
поймав на себе его откровенно восхищенный взгляд.

-- Швабра в углу, за бюро,-- подсказал он, коварно
оттягивая момент ее возвращения в постель. И выдал себя с
ушами. Тем не менее, Анна прочно заклинила дверь шваброй и
неторопливо забралась под одеяло.

-- Ты нарочно разыгрываешь эти сцены, да? Чтобы
подглядывать?

Он ухмыльнулся.

-- По-моему, ты сама воспользовадась случаем, чтобы
устроить это шарман-шоу. Разве нет?

Анна вспыхнула от негодования, но он, смеясь, закрыл ей
рот попелуем и не отпускал до тех пор, пока она не утихла.

-- Кстати, у меня вопрос. И задаю его уже в третий раз, но
никак не получу ответа. То ли у меня слишком тихий голос, то ли
у вас, уважаемая Анна Кирилловна, плохой слух.

-- Ужасный! Обычно я пропускав глупости мимо ушей.

-- Не думаю. За вашим молчанием, Анна Кирилловна, мне
чудится какая-то тайна.

-- Что за вопрос? -- наконец с осторожностью спросила она.

-- Меня интересует, каким образом Хлыбов умудрялся
чувствовать себя несчастным человеком возле такой роскошной
женщины как вы? Вы тоже, если не ошибаюсь, не были с ним
счатливы?

Она долго не отвечала.

-- В чем дело? Я обидел тебя?

Она покачала головой. Всхлипнула:

-- Жалко... Хлыбова.

-- Ты любила его?

-- Да. Это было как наваждение. Я и сейчас, кажется,
продолжаю любить.

Он промолчал.

-- Ты мне не веришь?

-- Не знаю. Факты, во всяком случае, говорят о другом.

-- Известные тебе факты... известные всему городу факты,
Алеша, не говорят ни о чем.

Он понял вдруг, что допустил бестактность, бесцеремонно
вторгшись в отношения Анны с Хлыбовым.

-- Извини, ради Бога. И давай прекратим этот разговор. Но
Анна неожиданно воспротивилась.

-- Я отвечу на вопрос. Хлыбову теперь все равно, а я...
едва ли я смогу рассказать такое кому-то еще.-- Она помолчала,
собираясь с мыслями.-- Ты знаешь уже, Хлыбов сделал все, чтобы
уничтожить Павла. Павел -- мой первый муж. И он заметался.
Начал искать старые связи, покровителей, но однажды,
возвращаясь из области, попал в автомобильную катастрофу. Здесь
все говорят о самоубийстве, нет, это была случайность. Такие
люди добровольно с жизнью не расстаются.

Что касается Хлыбова, я была без ума от него. Мы оба вели
себя как безумцы. Помнишь строчку: "...и утром должен быть
уверен, что с вами днем увижусь я!" Что-то в этом роде
происходило с нами. Накануне похорон Хлыбов не выдержал и
явился прямо на квартиру, ко гробу. Минуты две он молча стоял
над телом, сунув руки в карманы. Потом обошел гроб и взял меня
за руку выше локтя.

-- Мне нужно сказать вам пару слов, Анна Кирилловна.

Я была оглушена всем случившимся. Значение слов,
последовательность тех событий, лица я восстановила в памяти
лишь позднее. Он проводил меня в задние комнаты, дверь у меня
за спиной запер на ключ. Когда я поняла, чего ради он это
сделал, было поздно. Хлыбов набросился и начал сдирать с меня
одежду. Вначале я пыталась оттолкнуть его, но неожиданно с
каким-то тайным, сатанинским восторгом ощутила, что мне это
даже нравится. Порочная, ужасная любовь у гроба! Летишь вниз,
замирая от страха, словно тебя сбросили в пропасть. Наверное,
это и есть грехопадение, да?

Алексей не перебивал.

-- Меня можно осуждать. Но мы оба, повторяю, были поражены
безумием. Ничего подобного прежде я не испытывала. И все же
бнло стыдно, гадко, когда я увидела вдруг, что мы занимаемся
этим на нашей с Павлом супружеской постели, которая еще не
остыла от тела покойного. Мне даже показалось, Хлыбов проделал
все это намеренно, глумясь над покойным. Не одна страсть была
тому причиной.

Потом за дверью раздались чьи-то шаги. Они приближались, и
я, помню, сильно напугалась, что кто-нибудь войдет. Я знала,
дверь заперта. Но Но меня охватил такой ужас... шаги отзывались
в ушах грохотом железнодорожного состава. Казалось, дрожат сами
стены. Под дверью они стихли. Минутой спустя кто-то сильно
ударил в дверь. Хлыбову это не понравилось, и он с бранью
рванулся к порогу.

-- Пошел прочь, дурак!

Ответа не было, хотя под дверью кто-то стоял. Потом шаги
удалились. Подавленные, мы вскоре вернулись в залу. Она была
пуста. Все ушли. Только гроб с телом, один, стоял в углу, и
удушливо пахло сиренью. Я боялась смотреть туда, но Хлыбов
остановился и больно стиснул мне пальцы. Тело покойного лежало
в гробу лицом вниз. Его правая рука свисала на пол, и свеча
была смята в кулаке. От ужаса я оцепенела и не могла сдвинуться
с места, но Хлыбов, кажется, пересилил себя. С кривой усмешкой
он направился к гробу и похлопал покойного по спине.

-- Не переживай так, Павлуша! -- его дословная фраза. Я
выбежала вон.

Спустя время мы поженились,-- продолжала Анна после
некоторой паузы.-- Но Хлыбов... Хлыбова поразило мужское
бессилие. Он много лечился, ездил даже за границу. Мы
продолжали любить друг друга -- все напрасно. Когда у нас в
доме появились вы, Алеша, Хлыбов, действительно, выглядел
несчастным возле обожаемой им Анны. Мне он сказал, что я
свободна от каких-либо обязательств перед ним. Могу поступать,
как угодно. Разумеется, он тяжело переживал случившееся. Потом
у него начались эти ужасные запои.

Она снова расплакалась, и Алексей не сразу сумел ее
успокоить. Наконец, сквозь слезы Анна попыталась улыбнуться.

-- Право, я не хотела устраивать истерику, Алеша. Это
обычная реакция на сочувствие, со мной бывает.

Он поцеловал ее в мокрое от слез лицо, и Анна с
доверчивостью прижалась к нему, затихла.

-- Кресты над дверью, они имеют отноюение к вашей истории?
-- спросил он.

-- Какие кресты? -- вяло переспросила Анна.-- Ах, да!
Кресты? Разумеется. Когда мы вселялись сюда в прошлом году,
отец Амвросий, он по соседству строит, благословил нас, а дом,
жилище, как это называется? Освятил? Да, освятил. И над дверями
проставил везде эти кресты. "Чтобы нежить зря не шаталася," --
сказал он. Они вначале дружили с Хлыбовым, а потом, как сказал
Хлыбов, "расплевались".

-- Что так?

-- Трудно сказать. Мне отец Амвросий нравится, занятный
дядечка. А Хлыбов однажды взъелся. У этого попа, говорит, за
душой ничего святого. Он своим богом груши околачивает.
Прихожан, то есть. Хлыбов, вообще, лобил красно выражаться.

Алексей улыбнулся, вспомнив свои разговоры с Хлыбовым.

Глава 7.

Наутро Алексей побросал папки в одолженную у Анны сумку и
распрощался с хозяйкой.

-- Алексей Иванович,-- Анна глазами указала на сумку,--
это не слишком опасно? Для вас лично?

-- Пожалуй,-- согласился он.-- Но я не собираюсь хранить
бумаги у себя. К тому же, большая часть устарела. Морально.

Оба чувствовали, что в отношениях между ними осталась
некая недосказанность. Но так было даже лучше.

Алексей прошел через веранду и, открыв дверь, внезапно
столкнулся нос к носу с ббородатым плотным человеком, одетым в
рабочий комбинезон. Тот слегка отпрянул, придерживая дверь, но
маленькие, острые глазки ощупывали фигуру молодого человека с
явным любопытством.

-- Фамилия? -- грубо осведомился Алексей, мысленно
примеряя на незнакомца лыжную шапочку с прорезями для глаз.

По росту вчерашний налетчик и бородатый незнакомец в
комбинезоне, пожалуй, соответствовало друг другу, но