Наполеона таким, каким он был в действительности. Наблюдая его слова и
поступки, я чувствовал, что моя собственная личность совершенно
стушевывалась. Теперь я попрошу вас сопутствовать мне в экспедиции не
Красную Мельницу и последить за событиями, которые произошли в библиотеке
Гросбуа.
того срока, в который Сибилль было разрешено спасти своего возлюбленного,
отдав в руки полиции Туссака. Правду сказать, я не особенно тревожился за
ее неуспех, потому что под прекрасной внешностью ее возлюбленно скрывался
низкий, жалкий трус. Но эта чудная женщина с твердой волей, мужественным
сердцем, совершенно одинокая в жизни, глубоко трогала мои чувства, и я был
готов сделать все, чего бы она ни потребовала, лишь бы исполнились ее
желания - даже противное моим взглядам и мнениям.
в мою комнату в Булони. Один взгляд на ее пылавшие щеки и светившиеся
победой глаза подсказал мне, что она уверена в успехе своего дела.
обращаюсь к вам, потому что мне нужна ваша помощь!
бесполезны, - сказал Саварей, пожимая плечами.
осторожность, а при виде солдат он сразу спрячется в какой-нибудь тайник,
где вы никогда не сможете открыть его присутствия. Я не могу отнестись
легкомысленно к этому делу, когда оно доведено почти до конца!
Саварей, - я лично никогда не взял бы больше. Вы говорите, что у вас есть
еще один друг, какой-то лейтенант?
офицеров, как Жерар! Я думаю, что мы трое сможем выполнить возложенную на
нас миссию.
Жанну Порталь; Я следила за нею в течение шести дней. В эту ночь я
заметила, что она тихонько пробиралась к Красной Мельнице с корзиной вина
и фруктов. Все утро она внимательно приглядывалась к прохожим, и я видела,
что при проходе солдата на ее лице мелькнуло выражение ужаса. Я так
уверена в том, что Туссак на мельнице, как будто я видела его собственными
своими глазами.
наступлением темноты он сделает попытку бежать в Англию. С мельницы хорошо
видны все окрестности, и mademoiselle права, полагая, что вид солдат
заставит его лишь скорее убежать!
въезду в лагерь. Вы будете путешественником, едущим по большой дороге. А я
увижу Жерара, и мы сговоримся с ним относительно переодеванья. Берите ваши
револьверы, потому что нам придется иметь дело с самым опасным человеком
по Франции! Мы предоставим в ваше распоряжение лошадь.
утесы, которые так часто встречаются на северных берегах Франции. Когда
через час после нашего разговора я вышел к южным воротам лагеря, я был
удивлен, не найдя на условленном месте моих друзей. Только у дороги
высокий человек, одетый в синий сюртук с металлическими пуговицами,
похожий по внешности на бедного сельского фермера, подтягивал подпруги на
чудной вороной лошади; несколько поодаль от него молодой конюх в
выжидающей позе держал уздечки двух других лошадей. Только узнав в одной
из лошадей ту, на которой я приехал из Гросбуа, я догадался, в чем дело, и
ответил улыбкой на приветливую улыбку молодого конюха, а фермере в широкой
шляпе тотчас же узнал Саварея.
подозрения, - сказал он. - Вы должны слегка сгорбиться, Жерар! Ну, а
теперь трогаемся, а то, пожалуй, будет уже слишком поздно!
выше всех. Я вспомнил, глядя на воду, туманные берега Англии с
чередующимися на них сонными деревушками, жужжание пчел, звон колоколов в
воскресные дни, широкие и длинные улицы Ашфорда с их красными кирпичными
домиками, кабаками с кричащими вывесками. Большая часть моей жизни мирно
протекла в этой обстановке, а теперь я чувствовал под собою бешеную
горячую лошадь; два заряженных пистолета висели у меня за поясом; наконец,
- самое поручение, от исполнения которого могла измениться вся моя жизнь;
мое будущее зависело теперь от того, удаться или нет арестовать самого
опасного заговорщика.
которые грозили мне, все превратности судьбы, я всегда яснее всего себе
представляю этот вечер и бешеную скачку по извилистой проселочной дороге.
Это приключение настолько врезалось в мою память, что я, как сейчас,
представляю себе все малейшие детали. Мне кажется, что я вижу даже комки
грязи, отскакивавшие от подков лошадей, во время бешеной скачки.
болота. Мы постепенно углублялись внутрь страны, проезжая через обширные
пространства, заросшие папоротником и кустами терновника, пока наконец
слева от нас не показались родные башни Гросбуа. Тогда, по команде
Саварея, мы свернули направо и поехали по ограниченной с обеих сторон
холмами дороге.
мельницы, верхнее оконце которой, отражая в себе солнечные лучи, алело,
словно залитое кровью. Около входа стояла распряженная телега, наполненная
мешками с хлебом; невдалеке щипала траву лошадь.
осторожно оглянулась по сторонам, держа над глазами руку, в виде козырька.
здесь, потому что иначе к чему нужны такие предосторожности. Объедем
кругом этот холм, чтобы не дать им возможности увидать нам прежде, чем мы
будем у дверей мельницы.
Тем более, что пока мы едем по дороге, они примут нас за обыкновенных
путешественников.
восклицание внезапно заставило нас обернуться. Та же женщина стояла у
дороги и следила за нами с лицом, на котором ясно отражалось подозрение. Я
догадался, что военная посадка моих спутников обратила ее опасения в
уверенность. В один миг она сняла с себя шаль и изо всех сил принялась
махать ею. Саварей с проклятием пришпорил лошадь и помчался прямо к
мельнице; я и Жерар последовали за ним. Мы как раз прибыли вовремя. До
ворот оставалось не более ста шагов, когда какой-то человек выскочил из
мельницы и торопливо огляделся по сторонам.
плечами, я сразу узнал Туссака. Один взгляд убедил его, что мы не дадим
ему возможности бежать; бросившись обратно в мельницу, он с шумом
захлопнул за собою тяжелую дверь.
маленькое четырехугольное окошечко, бывшее в нижнем этаже мельницы. Через
несколько минут Жерар раскрывал перед нами дверь; с его рук и лица капала
кровь.
рук, - сказал Саварей, когда мы слезли с лошадей.
при виде нас? Я надеюсь, вы не опасно ранены?
Что это за шум? Вы, господа, точно разбойники, врываетесь на мельницу! Я
спокойно сидел за чтением газеты и курил трубку, как имею обыкновение
всегда проделывать это вечером, вдруг, ни слова не говоря, человек
врывается ко мне через окошко, осыпает меня осколками стекол и открывает
мою дверь своим товарищая, которые ожидают снаружи. Я и так имел сегодня
довольно всяких волнений со своим жильцом, а тут еще врываются целых трое!
это торговец шелком!
императора.
плату, что я оставил его в покое и не расспрашивал ни о чем. В наше время
не приходится требовать удостоверения личности от каждого из своих
постояльцев. Но если вы явились по приказу императора, то я, конечно, не
стану мешать вам. Должно отдать справедливость, этот Туссак был все время
самым спокойным жильцом; впрочем, так было до сегодняшнего утра, когда он
получил письмо.
Корнев Павел
Конюшевский Владислав
Пехов Алексей
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Каргалов Вадим