водопроводные трубы новые. Где-то должен быть заброшенный
колодец. Попытайте счастья там.
объяснение, на которое вправе рассчитывать и вы и в еще большей
степени мой долготерпеливый друг, оказавший мне неоценимую
помощь. Но прежде всего мне хотелось бы дать вам представление
о том, каков склад ума этого человека. Он очень необычен --
настолько, что преступника, по всей вероятности, ждет не
виселица, а Бродмур2. Эмберли в избытке наделен такими чертами
натуры, которые в нашем представлении гораздо более свойственны
средневековому итальянцу, нежели англичанину наших дней. Это
был жалкий скупец, он так замучил жену своим крохоборством, что
она стала легкой добычей для любого искателя приключений,
каковой и не замедлил явиться в образе этого
медикуса-шахматиста Эрнеста. Эмберли играл в шахматы
превосходно -- характерная примета человека, способного
замышлять хитроумные планы, Уотсон. Как все скупцы, он был
ревнив, и ревность переросла у него в манию. Были на то
основания, нет ли; но он заподозрил измену. Он задался целью
отомстить и принялся с дьявольской изобретательностью строить
план мести. Подойдите-ка сюда!
нас по коридору и остановился у открытой двери кладовой.
сказал Холмс. -- Можете поблагодарить доктора Уотсона, который
его заметил, не сумев, правда, сделать должные выводы. Оно-то и
навело меня на верный след. Зачем было этому человеку в такое
неподходящее время разводить в доме вонь? Очевидно, для того,
чтобы заглушить какой-то другой запах, который мог выдать вину,
возбудить подозрение. Затем явилась мысль о комнате, вот этой
самой, с железной дверью и железной шторой -- комнате, которую
можно закрыть герметически. Сопоставьте эти два факта -- куда
они ведут? Это я мог установить, только осмотрев дом самолично.
В том, что здесь кроется что-то серьезное, я уже не сомневался,
потому что успел навести справки в театре Хеймаркет и --
опять-таки благодаря наблюдательности доктора Уотсона --
выяснить, что в тот вечер ни тридцатое, ни тридцать второе
кресло в ряду "Б" на балконе не было занято. Следовательно,
Эмберли в театре не был и его алиби рухнуло. Он допустил грубый
промах, позволив моему дальновидному другу заметить номер
места, на котором должна была сидеть его жена. Теперь возник
вопрос, как осмотреть дом. Я послал своего агента в самую
глухую деревушку, какая была мне известна, и вызвал туда
Эмберли в такой час, чтобы он заведомо не успел вернуться. На
случай, если что-то пойдет не так, я дал ему в попутчики
доктора Уотсона. Имя достойного пастора было, разумеется, взято
из моего Крокфорда. Я говорю достаточно ясно?
инспектор.
спокойно лезть в чужой дом. Профессия взломщика всегда меня
соблазняла, и, вздумай я ее избрать, не сомневаюсь, что мне
удалось бы выдвинуться на этом поприще. Что же я обнаружил?
Видите -- вдоль плинтуса тянется газовая труба. Прекрасно. Она
поднимается вдоль стены, а вон там, в углу, имеется кран.
Труба, как вы видите, проведена в кладовую и доходит до вон той
лепной розы в центре потолка, где ее невидно под лепниной.
Конец ее оставлен открытым. В любой момент, открыв наружный
кран, комнату можно наполнить газом. Стоит повернуть рычаг до
предела, и любой, кто окажется в этой тесной комнатке при
закрытой двери и спущенной шторе, не продержится в сознании
даже двух минут. Какой дьявольской хитростью он заманил их
сюда, я не знаю, но, едва переступив порог, они оказались в его
власти.
-- сказал он. -- Но окно и дверь были, конечно, открыты, да и
краской уже попахивало. Он-то утверждал, будто начал красить
накануне происшествия. Но что же дальше, мистер Холмс?
меня самого. Рано на рассвете я уже спускался в сад из окна
буфетной, как вдруг чья-то рука схватила меня за шиворот и
чей-то голос произнес: "А ну, мошенник, чем ты здесь
занимаешься?" Когда мне удалось повернуть голову, передо мной
блеснули дымчатые очки моего друга и соперника мистера Баркера.
Это была забавная встреча, и мы оба не могли сдержать улыбки.
Выяснилось, что по просьбе родственников доктора Эрнеста он
тоже предпринял расследование и тоже пришел к выводу, что дело
нечисто. Ой уже несколько дней наблюдал за домом и взял на
заметку доктора Уотсона как явно подозрительное лицо,
посетившее усадьбу. Арестовать Уотсона он не мог, но когда у
него на глазах какой-то субъект вылез в сад из окна буфетной,
он не выдержал. Я, разумеется, рассказал ему, как обстоят дела,
и мы продолжали вести дело сообща.
испытанию, которое и удалось так блестяще. Боюсь, что вы не
согласились бы зайти так далеко.
верно вас понял, вы совершенно устраняетесь от участия в этом
деле и передаете нам весь ваш материал.
Случай, как вы его толкуете, ясный. Трупы мы, вероятно,
обнаружим без труда.
доказательство, -- продолжал Холмс. -- Я уверен, что Эмберли
его не заметил. Чтобы добиться успеха, инспектор, надо всегда
стараться поставить себя на место другого и вообразить, как
поступили бы вы сами. Тут требуется известная доля фантазии, но
это окупается.
жить вам осталось не более двух минут, но вы хотите
расквитаться с извергом, который, возможно, еще издевается над
вами там, за дверью. Что бы вы в этом случае сделали?
вы погибли. Писать на бумаге бессмысленно. Убийца найдет
записку. Но если написать на стене, это может прочесть кто-то
другой. Так глядите же! Над самым плинтусом красным химическим
карандашом выведено: "Нас у..." -- и все.
писал это, лежа на полу, умирая. И, не успев дописать, лишился
сознания.
найдете у убитого химический карандаш...
бумаг? Ведь ясно, что никакой кражи не было. А между тем эти
акции у него действительно имелись. Мы проверили.
история с бегством стала бы забываться, он бы внезапно
обнаружил их и объявил, что виновники раскаялись и прислали
украденное обратно, а не то так обронили где-то по дороге.
сказал инспектор. -- Одного я не могу понять: ну, к нам он так
или иначе вынужден был обратиться, но зачем ему было идти к
вам?
себя таким умником, был так уверен в себе, что вообразил, будто
его никому не побить. А потом он смог бы сказать недоверчивому
соседу: "Посмотрите -- чего я только не предпринимал! Я
обратился не только в полицию, но даже к Шерлоку Холмсу".
сказал он. -- Такой искусной работы я не припомню.
выходящей два раза в месяц "Hope Суррей Обсервер". В ней под
множеством леденящих кровь заголовков -- от "Упырь из "Уютного"
до "Блестящий успех полицейского сыска" -- шел целый стол бец,
в котором впервые давалось последовательное изложение этого
дела. По заключительному абзацу можно судить о стиле, в котором
оно было написано:
Маккиннон, заключив, что запах краски, возможно, призван
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Самойлова Елена
Херберт Фрэнк
Корнев Павел