друга. Ясный, жесткий взгляд его на мгновение затуманился,
твердые губы задрожали. На один-единственный миг я ощутил, что
это не только великий мозг, но и великое сердце... Этот момент
душевного раскрытия вознаградил меня за долгие годы смиренного
и преданного служения.
вздохом облегчения. -- Только кожу задело. -- Потом лицо его
ожесточилось. Он бросил гневный взгляд на нашего пленника,
который приподнялся и ошарашено смотрел перед собой. -- Счастье
твое, негодяй, не то, клянусь... Если бы ты убил Уотсона, ты бы
живым отсюда не вышел. Ну, сэр, что вы можете сказать в свое
оправдание?
хмурил физиономию. Я оперся о плечо Холмса, и вместе с ним мы
заглянули в подпол, скрывавшийся за подъемной крышкой. В
подполе еще горела свеча, которую прихватил с собой Эванс.
Взгляд наш упал на какую-то проржавевшую машину, толстые рулоны
бумаги, целую кучу бутылок. А на небольшом столе мы увидели
несколько аккуратно разложенных маленьких пачек.
сказал Холмс.
пошатываясь, он поднялся на ноги и тут же опустился на стул. --
Здесь работал величайший артист, какого только знал Лондон. Вон
то -- его станок, а пачки на столе -- две тысячи ассигнаций
работы Прескотта. Каждая стоимостью в сотню и пригодна к
обращению в любом месте. Ну что ж, забирайте, джентльмены, все
ваше. А меня отпустите...
Англии вам укрыться негде. Убийство Прескотта чьих рук дело?
отсидел пять лет, а свару-то затеял он сам. Пять лет! А меня
следовало бы наградить медалью размером с тарелку! Ни одна
живая душа не могла отличить ассигнацию работы Прескотта от
тех, что выпускает Английский банк, и, не прикончи я парня, он
наводнил бы своими бумажками весь Лондон. Кроме меня, никто на
свете не знал, где он их фабрикует. И что ж удивительного, что
меня тянуло добраться до этого местечка? А когда я проведал,
что этот выживший из ума собиратель козявок, можно сказать,
сидит на самом тайнике и никогда носа из комнаты не высовывает,
что ж удивительного, что я стал из кожи вон лезть, придумывать,
как бы выпихнуть его из дому? Может, оно было бы поумнее
прихлопнуть старика -- и все, и труда бы никакого. Но такой уж
я человек, сердце у меня мягкое, не могу стрелять в
безоружного. А скажите-ка, мистер Холмс, на каком основании
думаете вы отдать меня под суд? Что я совершил преступного?
Денег не брал, старикана пальцем не тронул. Прицепиться не к
чему!
на жизнь, -- сказал Холмс. -- Но мы вас, Эванс, судить не
собираемся, это -- дело не наше, этим займутся другие. Пока нам
требуется только сама ваша очаровательная особа. Уотсон,
позвоните-ка в Скотленд-Ярд. Наш звонок, я полагаю, не будет
для них сюрпризом.
замечательной выдумкой о трех Гарридебах. Позже мы узнали, что
бедный старичок ученый не вынес удара: мечты его оказались
развеяны, воздушный замок рухнул, и он пал под его обломками.
Последние вести о бедняге были из психиатрической лечебницы в
Брикстоне. А в Скотденд-Ярде был радостный день, когда извлекли
наконец всю аппаратуру Прескотта. Хотя полиции было известно,
что она где-то существует, однако после смерти
фальшивомонетчика, сколько ее ни искали, найти не могли. Эванс
в самом деле оказал немалую услугу и многим почтенным особам из
уголовного розыска дал возможность спать спокойнее. Ведь
фальшивомонетчик -- это совсем особая опасность для общества. В
Скотленд-Ярде все охотно сложились бы на медаль размером с
тарелку, о которой говорил "американский адвокат", но
неблагодарные судьи придерживались менее желательной для него
точки зрения, и "Убийца Эванс" вновь ушел в мир теней, откуда
только что было вынырнул.
Тайберн, где до конца XVIII века совершались публичные казни.
натуралист и коллекционер. Собранные им рукописи, картины,
книги и пр. легли в основу Британского музея.
Ньюгетской тюрьмы (Лондон) с биографическими данными о них и
описанием совершенных ими преступлений.
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Круз Андрей
Смит Кордвейнер
Шилова Юлия
Афанасьев Роман