Чтение 2–й страницы книги ~Три студента~

если хотите. Мистер Сомс, я к вашим услугам.

Низкое окно гостиной нашего друга, длинное, с частым
свинцовым переплетом, выходило в поросший лишайником старинный
дворик колледжа. За готической дверью начиналась каменная
лестница с истертыми ступенями. На первом этаже помещались
комнаты преподавателя. На верхних этажах жили три студента; их
комнаты находились одна над другой. Когда мы подошли, уже
смеркалось. Холмс остановился и внимательно посмотрел на окно.
Затем приблизился к нему вплотную, встал на цыпочки и, вытянув
шею, заглянул в комнату.

-- Очевидно, он вошел в дверь. Окно не открывается, только
маленькая форточка, --сообщил наш ученый гид.

-- Вот как! -- отозвался Холмс и, непонятно улыбнувшись,
взглянул на нашего спутника. -- Что же, если здесь ничего не
узнаешь, пойдемте в дом.

Хозяин отпер дверь и провел нас в комнату. Мы остановились
на пороге, а Холмс принялся внимательно осматривать ковер.

-- К сожалению, никаких следов, -- сказал он. -- Да в
сухую погоду их и не может быть. Слуга ваш, наверно, уже пришел
в себя. Вы думаете, он так и остался в кресле, когда вы
уходили? А в каком именно?

-- Вон там, у окна.

-- Понятно. Возле того столика. Теперь входите и вы. Я
окончил осматривать ковер. Примемся теперь за столик. Нетрудно
догадаться, что здесь произошло. Кто-то вошел в комнату и стал
лист за листом переносить гранки с письменного стола на
маленький столик к окну -- оттуда он мог следить за двором, на
случай, если вы появитесь, и таким образом в нужную минуту
скрыться.

-- Меня он увидеть не мог, -- вставил Сомс, -- я пришел
через калитку.

-- Ага, превосходно! Но как бы то ни было, он устроился с
гранками возле окна с этой целью. Покажите мне все три полосы.
Отпечатков пальцев нет, ни одного! Так, сначала он перенес сюда
первую и переписал ее. Сколько на это нужно времени, если
сокращать слова? Четверть часа, не меньше. Потом он бросил эту
полосу и схватил следующую. Дошел до середины, но тут вернулись
вы, и ему пришлось немедленно убираться прочь; он так
торопился, что не успел даже положить на место бумаги и
уничтожить следы. Когда вы входили с лестницы, вы, случайно, не
слышали поспешно удаляющихся шагов?

-- Как будто нет.

-- Итак, неизвестный лихорадочно переписывал у окна
гранки, сломал карандаш и вынужден был, как видите, чинить его
заново. Это весьма интересно, Уотсон. Карандаш был не совсем
обычный. Очень толстый, с мягким грифелем, темно-синего цвета
снаружи, фамилия фабриканта вытиснена на нем серебряными
буквами, и оставшаяся часть не длиннее полутора дюймов. Найдите
такой точно карандаш, мистер Сомс, и преступник в ваших руках.
Если я добавлю, что у него большой и тупой перочинный нож, то у
вас появится еще одна улика.

Мистера Сомса несколько ошеломил этот поток сведений.

-- Я понимаю ход ваших мыслей, -- сказал он, -- но как вы
догадались о длине карандаша?..

Холмс протянул ему маленький кусочек дерева с буксами
"НН", над которыми облупилась краска.

-- Теперь ясно?

-- Нет, боюсь, и теперь не совсем...

-- Вижу, что я всегда был несправедлив к вам, Уотсон.
Оказывается, вы не единственный в своем роде. Что означают эти
буквы "НН"? Как известно, чаще всего встречаются карандаши
Иоганна Фабера. Значит, "НН" -- это окончание имени фабриканта.

Он наклонил столик так, чтобы на него падал электрический
свет.

-- Если писать на тонкой бумаге, на полированном дереве
останутся следы. Нет, ничего не видно. Теперь письменный стол.
Этот комок, очевидно, и есть та темная глина, о которой вы
говорили. Формой напоминает полую пирамидку; в глине, как вы и
сказали, заметны опилки. Так, так, очень интересно! Теперь
порез на столе -- кожа, попросту говоря, вспорота. Ясно.
Начинается с тонкой царапины и кончается дырой с рваными
краями. Весьма вам признателен за этот интересный случай,
мистер Сомс. Куда ведет эта дверь?

-- Ко мне в спальню.

-- Вы заходили туда после того, как обнаружили
посягательство на экзаменационный текст?

-- Нет, я сразу бросился к вам.

-- Позвольте мне заглянуть в спальню... Какая милая
старомодная комната. Будьте любезны, подождите немного: я
осмотрю пол. Нет, ничего интересного. А что это за портьера?
Так, за ней висит одежда. Случись кому-нибудь прятаться в этой
комнате, он забрался бы сюда: кровать слишком низкая, а
гардероб -- узкий. Здесь, конечно, никого нет?

Холмс взялся за портьеру, и по его слегка напряженной и
даже настороженной позе было видно, что он готов к любой
неожиданности. Он отдернул портьеру, но там мы не увидели
ничего, кроме нескольких костюмов. Холмс обернулся и внезапно
наклонился над полом.

-- Ну-ка, а это что? -- воскликнул он. На полу лежала
точно такая же пирамидка из темной вязкой массы, как и на
письменном столе. Холмс на ладони поднес ее к лампе.

-- Ваш гость, как видите, оставил следы не только в
гостиной, но и в спальне, мистер Сомс.

-- Что ему было здесь нужно?

-- По-моему, это вполне очевидно. Вы пришли не с той
стороны, откуда он вас ждал, и он услыхал ваши шаги, когда вы
уже были у самой двери. Что ему оставалось? Он схватил свои
вещи и бросился к вам в спальню.

-- Господи боже мой, мистер Холмс, значит, все время, пока
я разговаривал с Бэннистером, негодяй сидел в спальне, как в
ловушке, а мы об этом и не подозревали?

-- Похоже, что так.

-- Но, возможно, все было иначе, мистер Холмс. Не знаю,
обратили ли вы внимание на окно в спальне.

-- Мелкие стекла, свинцовый переплет, три рамы, одна на
петлях и достаточно велика, чтобы пропустить человека.

-- Совершенно верно. И выходит это окно в угол двора, так
что со двора одна его часть не видна совсем. Преступник мог
залезть в спальню, оставить за шторой следы, пройти оттуда в
гостиную и, наконец обнаружив, что дверь не заперта, бежать
через нее.

Холмс нетерпеливо покачал головой.

-- Давайте рассуждать здраво, -- сказал он. -- Как я понял
из ваших слов, этой лестницей пользуются три студента, и они
обычно проходят мимо вашей двери.

-- Да, их трое.

-- И все они будут держать этот экзамен?

-- Да.

-- У вас есть причины подозревать кого-то одного больше
других?

Сомс ответил не сразу.

-- Вопрос весьма щекотливый, -- проговорил он. -- Не
хочется высказывать подозрения, когда нет доказательств.

-- И все-таки у вас есть подозрения. Расскажите их нам, а
о доказательствах позабочусь я.

-- Тогда я расскажу вам в нескольких словах о всех троих.
Сразу надо мной живет Гилкрист, способный студент, отличный
спортсмен, играет за колледж в регби и крикет и завоевал первые
места в барьерном беге и прыжках в длину. Вполне достойный
молодой человек. Его отец -- печальной известности сэр Джейбс
Гилкрист -- разорился на скачках. Сыну не осталось ни гроша, но
это трудолюбивый и прилежный юноша. Он многого добьется.

На третьем этаже живет Даулат Рас, индус. Спокойный,
замкнутый, как большинство индусов. Он успешно занимается, хотя
греческий -- его слабое место. Работает упорно и методично.

На самом верху комната Майлса Макларена. Когда он
возьмется за дело, то добивается исключительных успехов. Это
один из самых одаренных наших студентов, но он своенравен,
беспутен и лишен всяких принципов. На первом курсе его чуть не
исключили за какую-то темную историю с картами. Весь семестр он
бездельничал и, должно быть, очень боится этого экзамена.

-- Значит, вы подозреваете его?

-- Не берусь утверждать. Но из всех троих за него,
пожалуй, я поручусь меньше всего.

-- Понимаю. А теперь, мистер Сомс, познакомьте нас с
Бэннистером.

Слуга был невысокий человек лет пятидесяти, с сильной
проседью, бледный, гладко выбритый. Он не совсем еще оправился
от неожиданного потрясения, нарушившего мирный ход его жизни.
Пухлое лицо его подергивала нервная судорога, руки дрожали.