постовой, шагнувший Челищеву навстречу. Сергей машинально сунул ему
служебное удостоверение и вошел...
Этот запах иногда остается единственным сохранившимся напоминанием детства,
и каждый раз, приходя к родителям, Челищев с наслаждением вдыхал его,
уплывая на мгновение в прошлое...
конца осознал, что ничего уже не поправишь и не вернешь... В прихожей пахло
свежей кровью, какими-то лекарствами и специфическим запахом казармы,
который распространялся, судя по всему, от шаставшего по квартире немолодого
старшего лейтенанта милиции. Он, похоже, был участковым. Старший лейтенант
непрерывно вертел головой, цокал языком и, вздыхая, приговаривал:
на журнальном столике дежурный следователь, с которой Челищев был смутно
знаком, деловито работал кисточкой замухрышистого вида эксперт-криминалист,
у которого на лице было явственно написано неудовольствие от затянувшегося
дежурства, бестолково бродил по квартире фотограф...
карельской березы, картины, хрустальные люстры, моющиеся обои, тяжелые
красные с золотом шторы... Квартира всегда была маминым "заповедником". Она
буквально вылизывала ее до нежилой музейной чистоты. И сейчас отдельные
сохранившиеся оазисы этой чистоты дико и страшно контрастировали с пятнами
подсыхающей крови на стенах и полу в прихожей, на смятом постельном белье в
спальне...
глубокую тарелку из старого кухонного сервиза, сохранившегося только
наполовину. Когда-то именно в эту тарелку мать наливала Сергею суп, а сейчас
в ней валялись смятые разномастные окурки, которые полностью заглушили
витавший когда-то в квартире легкий аромат дорогого трубочного голландского
табака...
особенно нагло, по-хамски., Люди вели себя обычно, и Сергей много раз вел
себя точно так же в других квартирах, осматривая место происшествия. В этом,
наверное, и было дело: для работавшей бригады квартира была местом
происшествия, а для Сергея - местом беды. И нельзя было винить ребят за то,
что они отгораживаются, закрываются от чужого горя - если каждый раз пускать
его в душу, можно очень быстро сойти с ума... Все это Челищев понимал
рассудком, но все равно чувствовал раздражение и злость на чужих людей,
равнодушно фиксировавших следы оборванных жизней...
закричать, завыть Челищеву. Но он молчал.
"убойного отдела" главка, неприязненно посмотрел на старшего лейтенанта и
резко сказал:
до самой двери.
плечо.
Терпи...
все вещи были на своих местах...
Сев на кровать, налил себе почти до краев, выпил как воду и запил глотком
"фанты".
ему столько же, сколько себе. Субботин выпил водку тяжело, видно, с утра она
не шла...
рассказывать:
открывать... Он, похоже, брился, щека одна в мыле осталась. Ну, его первого,
похоже, ножом, снизу.
Незачем на родителей в таком виде смотреть.
могла разжать сдавивших сердце тисков...
походи по квартире, посмотри, что пропало... Мы бы сразу в ориентировку
включили. Ну, ты сам знаешь-понимаешь. Давай, Серега... - И Субботин вышел
из комнаты, деликатно прикрыв дверь... Сергей тупо смотрел перед собой, пока
взгляд его не сфокусировался на цветной фотографии в рамке, висевшей на
стене напротив дивана.
Катенька... Она стояла в центре, а Сергей и Олег по бокам - она обнимала их
за плечи, а ребята придерживали ее за талию. И все трое были в
стройотрядовских куртках, с довольными, смеющимися лицами. Эту фотографию
сделал Александр Владимирович Челищев десять лет назад, когда их стройотряд
"Фемида" вернулся в Ленинград из-под Выборга, где они строили какой-то
комбинат...
мама, устроила им торжественную встречу - как героям трудового фронта...
стояли рядом, и Сергей даже зимой бегал к Олежке в гости, не надевая пальто,
за что его всегда ругала мать. У Сергея они собирались очень редко, потому
что на ребятишек давили чистота и порядок квартиры Челищевых.
испачкать или просто сдвинуть с места, а за это Марина Ильинична обязательно
отругала бы Сергея. А то и отец мог под настроение подключиться и шлепнуть
отпрыска тяжелой, грубой ладонью. Александр Владимирович был тогда
начальником цеха деревообрабатывающего комбината и любил приговаривать: "Мы,
пролетарии, народ грубый, без нежностев" и всегда при этом иронично
улыбался, потому что на самом деле рабочих он не любил, хоть и легко ладил с
ними. А потому собирались они всегда у Олежки, в его трехкомнатной квартире,
где он жил вдвоем с бабушкой. Когда-то в этой же квартире жили и родители
Олега, но они погибли в геологической экспедиции на Енисее, когда Олегу было
три года, и он почти их не помнил. Отец Олега был геофизиком, и они нашли
тогда на Енисее что-то очень важное для страны, потому что посмертно отца
Олега наградили орденом Ленина, а мать - орденом Трудового Красного Знамени,
и ордена эти Олежка часто доставал из старого письменного стола, они с
Сергеем подолгу их рассматривали и даже осторожно примеряли...
Ивановна никогда не ругала ребят за то, что они слишком громко кричали или
прыгали со шкафа на диван, играя в индейцев... А еще Серафима Ивановна умела
жарить чудесную картошку, которую мальчишки называли "жареная на водичке",
потому что на сковородке всегда оставалось много растопившегося сала...
ссорились, правда, всегда мирились. Рекорд продолжительности их размолвки
был в шестом классе, когда они, разругавшись из-за кинофильма "Зорро", не
разговаривали целую четверть. Результатом этой размолвки стало то, что они
начали заниматься разными видами спорта - Сергей тогда попал в ДЮСШ в секцию
дзюдо, а Олег почему-то выбрал волейбол. И как потом ни манил один другого
перейти к себе, ни Олег, ни Сергей не решились оставить свои маленькие
сборные. Видеться они после уроков, естественно, могли теперь реже, потому
что тренировки отнимали много времени, но, как ни странно, дружить стали
крепче... А Катя Шмелева появилась в их жизни только в девятом классе. Ее
родители развелись и разменяли квартиру, вот так и оказалась Катерина в их
районе...
может быть, даже и не красивая, а такая, ну... Ну, для которой хотелось все
делать и перед которой очень хотелось выглядеть клево. Так, чтобы она
одобрила. И чтобы улыбнулась. Она занималась хореографией и танцевала в
ансамбле "Юный ленинградец". Плюс ко всему она была совсем не дура, и над ее
шуточками, бывало, хохотал весь класс... Она была такой девчонкой, к которой
страшно было подойти - страшно не из-за нее, а из-за того, что самому
дураком выглядеть в ее глазах не хотелось...
страшно отлупили двух пэтэушников, приставших однажды вечером к Катерине,
когда она возвращалась домой...
крайней мере, так уверяли тогда друг друга Олег и Сергей. Она была
одновременно для них "прекрасной дамой" и "своим парнем", и им было хорошо
вместе, и они чувствовали себя сильными...
компанию идти на юридический факультет, о котором давно мечтал...
Расставаться троице не хотелось, а Олегу и Кате было по большому счету все
равно, куда поступать, потому что хотелось стать всеми сразу одновременно -
и артистами, и сыщиками, и космонавтами, кстати, тоже...
тому времени кандидатами в мастера спорта, шли по так называемому
Корнев Павел
Круз Андрей
Корнев Павел
Андреев Николай
Свержин Владимир
Каменистый Артем