Чтение 7–й страницы книги ~Адвокат~

слушай, что делать надо, да запоминай крепче! Второй раз за ради такого
красавца никому сто двадцать вторую цеплять на себя неохота! Слушай сюда...

И худощавый начал шептать что-то в самое ухо Касатонова, которому
казалось, что он просто видит какой-то кошмарный сон и нужно лишь чуть-чуть
напрячься, чтобы не проснуться...

Но худощавый все шептал и шептал Мише в ухо, сидевшему молча, хоть и
хотелось ему кричать в голос.

- А если не получится? - спросил Касатонов, заранее зная ответ.

- А не получится - ответишь! Так что лучше - чтобы получилось, корешок...
Для тебя лучше...

На следующий день Валера Чернов принял "покаянку" у Касатонова. Миша
"раскололся" с раннего утра, и ликующий Валера только успевал записывать:
"Я, Касатонов Михаил Иванович, добровольно сообщаю органам милиции
следующее, о чем прошу учесть при назначении мне наказания: ... августа 1992
года я решил совершить квартирную кражу по адресу..., так как мне было
известно от знакомого по имени Исмаил, что в квартире много антикварных
изделий. Когда я путем подбора ключей открыл дверь квартиры и вошел в нее,
на меня неожиданно кинулся хозяин. Обороняясь, я три раза ударил его ножом,
который у меня был с собой, в область туловища. Удары я наносил сверху вниз.
Как убивал хозяйку - помню плохо, потому что очень испугался. Убегая,
схватил магнитофон "Филипс", потому что в тот момент не имел средств к
существованию. Магнитофон я хотел продать. Орудие преступления (нож) в тот
же день я выкинул в Неву... Могу показать, как все происходило,
непосредственно на месте преступления..."

Челищев узнал обо всем этом от Субботина, который позвонил ему с утра в
прокуратуру. Гоша, похоже, считал, что все закончилось, и несколько удивился
ноткам недоверия в голосе Сергея. Челищев предложил Гоше съездить вдвоем в
Смольнинское и еще раз "покрутить" Касатонова, на что Субботин, хмыкнув,
ответил: "Старик, так уже все, в принципе, ясно... Завтра уличная <Уличная -
следственный эксперимент (жарг.)>, нюансы сами доработаете... А у нас сейчас
запарка небольшая, похоже, "серия" пошла... Ты извини, я, если, конечно,
очень надо, подъеду, но..."

В общем, ни Челищев, ни Субботин Касатонова перед следственным
экспериментом увидеть не смогли... Сергея дернул к себе начальник отдела и
долго и нудно выяснял причины задержки дел об убийстве сторожа фирмы
"Криста", и Сергей так же долго и нудно что-то врал, потому что, по правде
говоря, причина задержки была только одна - Сергею заниматься этим делом
было просто некогда, да и неохота.

Перед концом рабочего дня Челищев заскочил к Марии Сергеевне Плоткиной,
предпенсионного возраста следачке, получившей в производство дело об
убийстве Челищевых. Сергей оставил ей комплект ключей от квартиры, сказав,
что тоже постарается успеть к началу "уличной".

- Не возражаете, Мария Сергеевна?

- Ну что вы, Сереженька, конечно... Я все понимаю. - Плоткина всегда "все
понимала" и редко возражала кому бы то ни было. Мыслями она давно была на
пенсии и досиживала в прокуратуре последние месяцы,

Говорили, что когда-то Мария Сергеевна была хорошим профессионалом, но
это было давно. Сейчас главной страстью Плоткиной стало вязание спицами по
образцам из журнала "Бурда-моден". Это знали все в прокуратуре, но закрывали
на это глаза. Все понимали - возраст. Сергей тоже все понимал. Не понимал он
только одного - почему дело об убийстве его родителей "расписали" Марии
Сергеевне, которая последние три года получала только самые простые, или,
как говорил Андрюха Румянцев, адаптированные дела.

К началу "уличной" Челищев, конечно, опоздал. В прокуратуре ему пришлось
срочно писать какие-то справки, неведомо зачем потребовавшиеся шефу "прямо
сейчас, Сергей Саныч, не откладывая..."

У подъезда Челищевых сиротливо стояли замызганный "жигуленок" и такой же
замызганный "воронок". Две старушки с собачками, оживленно обсуждавшие
новость - "убивца Челищевых привезли, рожа-то - злодейская", - тактично
замолчали, увидев Сергея. На лестничной площадке второго этажа скучал
прыщавый милиционер, одетый по моде участковых в коротковатые форменные
брюки не доходившие до верхнего края растоптанных ботинок...

Еще двое красавцев, которые, судя по всему, должны были перекрывать
площадку четвертого этажа, курили на третьем - напротив двери Челищевых.
Одного из них Сергей узнал - в день убийства он ходил по квартире и
приговаривал: "Живут же люди..."

В квартире снова было полно народу. Мария Сергеевна с неизменно добрым
лицом что-то писала. Сияющий как медный таз, гордый собой Валера Чернов
что-то говорил двум несчастного вида понятым, постоянно приговаривая "под
Жеглова": "Значится, так!"

Седовласый специалист-криминалист в потертой кожаной куртке что-то
проверял в видеокамере...

Миша Касатонов был пристегнут за руку к худенькому сержанту в огромной
фуражке. Миша был очень бледен и постоянно слизывал пот с верхней губы.

- Касатонов, покажите еще раз, как вы наносили удары, - ласковым голосом
сказала Плоткина, кивнув Сергею. - Коля, зайди, пожалуйста.

Участковый Коля с готовностью стал изображать Челищева-старшего.
Наверное, он в этот момент думал, что в нем погиб великий артист. А может,
думал, что еще не погиб.

- Я испугался, - заговорил Касатонов, - хотел бежать, но мужик схватил
меня за горло, и я, обороняясь...

Сергея затрясло, и он сел на диван, доставая сигарету.

- Володя, снимай! - ласково повернулась Плоткина к криминалисту.

- Покажите, как вы наносили удары.

- Ну, вот так, примерно, - Касатонов махнул правой рукой, прикованной к
левой руке сержанта, и замер. Вдвоем они стали напоминать известную
скульптуру Мухиной "Рабочий и колхозница".

- Сверху вниз ? - уточнила Плоткина.

- Да, - трясущимися губами прошептал Касатонов. - Показать трудно - рука
закована...

- Момент, - метнулся к Касатонову с сержантиком Чернов. - Я мигом, Мария
Сергеевна...

Суетливыми движениями Валера отстегнул Касатонова от сержанта.

- Так как вы били?

- Вот так... - Касатонов махнул рукой сверху вниз, в грудь важного
участкового Коли.

Все движения Касатонова были какими-то замедленными, казалось, он о
чем-то лихорадочно думал, и Сергей вдруг забеспокоился.

- Покажите еще раз, как? - не отрывая глаз от бумаг, переспросила
Плот-кина.

- Вот так!

Участковый Коля, казалось, просто сломался от страшного удара ребром
ладони в горло. Чернов, получив "вертушку" в голову, падал с не успевшей
сойти с лица улыбкой. Криминалист Володя непонятно каким образом отлетел в
дальний угол комнаты вместе с видеокамерой, а у ног Касатонова, держась за
живот, скулил сержантик, на голове которого каким-то чудом продолжала
держаться фуражка. Плоткина подняла от бумаг непонимающие глаза.

- Ты че, блядь, де... - Второй участковый, решивший заглянуть в квартиру
на шум, не договорил, вышвырнутый ударом входной двери на лестничную
площадку.

- Не стрелять! - истошно заорал Челищев, проскакивая мимо понятых,
превратившихся в экспонаты музея восковых фигур, и перепрыгивая через
блюющего на пол сержантика...

Касатонов сначала рванулся было вниз, но на площадке второго этажа
щелкнул затвором бледный от решимости милиционер. Тогда Касатонов ринулся
наверх:

"Чердаком уйду!" Он поступал, не думая. Повинуясь приказам могучего
инстинкта самосохранения, он бросился наверх, к люку на крышу.

- Не стрелять! - орал Челищев, выскакивая на лестницу.

- Стой, сука! - захрипел участковый, лежавший на лестничной площадке,
пытаясь достать пистолет из-под плаща.

Челищев, задыхаясь, бежал за Касатоновым, который уже перелезал через
решетку, отделяющую последнюю площадку от остальной лестницы. Люк на крышу
был открыт.

- Стой!

- Отсосите, пидоры! - визгливо выдохнул Касатонов.

Тут снизу гулко ударили два выстрела.

Миша замер на решетке, будто задумавшись о чем-то, а потом разжал пальцы
и упал в пролет...

Челищев помчался вниз, мимо открывающихся дверей, в которых белели
испуганные лица соседей.

Касатонов был еще жив, и ему было очень больно. Он дергался и всхлипывал,
лежа на спине, и стонал тоненьким мальчишеским голосом:

- Мама, ой, больно как, мамочка!..

- Сейчас, Миша, сейчас, - бормотал Челищев, опускаясь на пол рядом с
Касатоновым и подхватывая его голову рукой. - Сейчас доктор приедет, ты что
же это натворил...

- Не прие... - Миша забился, застонал на руках Челищева и угасающим
голосом прошептал, отчаянно тараща мутнеющие глаза:

- Я не... не убивал... я даже не... Потом Миша дернулся и затих, а
Челищев все сидел и придерживал его за голову, пока сверху не приковылял
Валера Чернов с пистолетом в руке:

- Сергей Саныч?! А?! Как же это? Но - он сам... Мы все по инструкции...
А?!

Челищев медленно встал с пола и посмотрел на кровь Касатонова на своих
руках. Потом глянул на растерянное лицо Чернова и коротко, презрительно
бросил:

- Тебе, Валера, не в ментовке работать, тебе коров пасти надо!

Второй час Сергей пытался сосредоточиться на формуле обвинения по делу
сторожа фирмы "Криста", злодейски убитого приятелями-собутыльниками во время