Чтение 7–й страницы книги ~Арестант~

- Зря вы такую позицию заняли. Тем более что память мы можем освежить. Для начала с помощью полиграфа.

- А вы знаете, что применение лай-детектора осуждено еще в пятьдесят восьмом году на семинаре ООН по проблеме прав человека в уголовном процессе?

Наумов рассмеялся и сказал весело:

- Нет, этого я не знал.

Обнорский тоже доброжелательно улыбнулся и добавил:

- Тем не менее это так. В резолюции применение полиграфа названо средневековым варварством и унижением человеческого достоинства.

- О-о-о, это серьезно,- сказал Наумов.- Мы с вами люди цивилизованные, живем в самом конце двадцатого века. Поэтому варварские средневековые методы нам не к лицу.

Андрей улыбнулся и кивнул головой. Зря отказался от коньяка, подумал он.

- Поэтому мы сразу перейдем к последним достижениям фармакологии. Всего одна инъекция стопроцентно восстанавливает память. Проверено.

...Зря отказался от коньяка. Зря не послушал Никиту. Не все, видно, лимиты у смерти исчерпаны...

- ...но мне, честное слово, не хочется к этому прибегать. Выслушайте меня внимательно, Андрей Викторович. Я хочу чтобы вы поняли: ни к вам лично, ни к Екатерине Дмитриевне нет никаких претензий. Вопрос только в деньгах. Ваша... э-э... подруга владеет не принадлежащими ей деньгами. Если Екатерина Дмитриевна вернет шестьдесят миллионов долларов...

- Сколько? - переспросил Андрей изумленно.

- Шестьдесят миллионов,- повторил Наумов спокойно.

- Послушайте, Николай Иванович, да откуда такие деньги?

- Нет, это вы послушайте. Деньги реально существуют. Их происхождение для вас совершенно неважно. В силу ряда обстоятельств хранителем их был погибший муж Екатерины Дмитриевны. Он не имел права передавать их жене. Я даже предполагаю, что его смерть может быть именно с этим и связана. Но это только предположение. Денег, вероятно, больше. Не зря же Вадим-покойничек был связующим звеном с криминальными структурами. - Между криминальными структурами и кем? - быстро спросил Обнорский.

- А вы действительно способный журналист,- задумчиво сказал Наумов.-Возможно, я смогу предложить вам хорошую работу.

- Спасибо,- отозвался Андрей с иронией.- Я подумаю.

- Ладно, мы отвлеклись. Итак, я полагаю, что у Вадима кое-что к рукам прилипало. И сумма, которой владеет драгоценная,- Николай Иванович усмехнулся,- во всех смыслах Катенька, может превышать обозначенные шестьдесят лимонов. Впрочем, меня это не интересует. Но шестьдесят нужно вернуть. Я даже готов пойти на то, чтобы выплатить вам, Андрей Викторович, премию в размере одного процента от суммы. Это составляет шестьсот тысяч "бакинских". Согласитесь - немало?

- Да, немало,- кивнул Андрей.

- Я рад, что мы друг друга понимаем без фармакопеи. Вы, кстати, когда собираетесь лететь в Стокгольм?

- Я, собственно...- начал было Андрей, но Наумов перебил:

- Бросьте. У вас же билет в кармане. Обнорский мучительно размышлял. Он пытался найти какое-то разумное решение и понимал, что сделать это не в силах.

- Сегодня,- сказал он.

- Отлично,- отозвался Наумов.- Сегодня и полетите. Тянуть незачем, время - деньги.

- А какие, собственно...

- Условия? - живо отозвался Наумов.- Правильно, давайте обсудим. Я, разумеется, мог бы использовать вас без всяких предварительных условий. Вы же понимаете, что вам даже Палыч оказался не по зубам. А уж тягаться со мной... Короче, так: вы убеждаете свою королеву вернуть деньги. Получаете свой комиссионный процент, плюс вам с Катериной Дмитриевной остается то, что превышает шестьдесят лимонов. Плюс - не забывайте - я предлагаю вам работу. И интересную, и высокооплачиваемую. А самое главное - я отдаю команду Палычу вас не трогать. Ну, как?

Андрей сидел ошеломленный. Происходящее казалось совершенно фантастическим. Напоминало главку из детективного романа не очень высокого пошиба. Или бред. Или сон... Может быть, напряженно думал Андрей, у меня действительно не в порядке с головой?

- А какие вы даете гарантии? - хрипло спросил он.

- Да помилуйте, какие же тут могут быть гарантии?

Либо я принимаю их условия (Обнорский и Наумов разговаривали тет-а-тет, но Андрей почему-то воспринимал Наумова как часть какой-то невидимой организации) и получаю призрачный шанс вырваться. Либо... либо я отказываюсь, получаю укол тиопентала натрия. И тогда - все. Тогда уже точно все!

- Я согласен.

- Ну и ладушки,- весело сказал Наумов.- Я вообще-то и не сомневался. Два разумных человека всегда могут найти общий язык. И без всех этих киношных ужасов - детекторы, сыворотка правды... Отношения, построенные на взаимном доверии, гораздо более предпочтительны. Не так ли?

Наумов говорил что-то еще, но Андрей уже не слушал. Он ощущал странную пустоту внутри. Ощущал, что столкнулся с чем-то более страшным, чем Антибиотик. С организацией. Которая для решения своих задач может привлекать даже спецслужбы.

- Значит, сегодня же и летите,- сказал Наумов.- Чтобы вам было веселей, с вами полетят двое моих сотрудников.

Вот тебе и отношения, построенные на взаимном доверии, подумал Обнорский.

- Всегда рад приличной компании,- с иронией в голосе ответил Андрей. Он посмотрел на часы и добавил:

- До самолета не так уж много времени. Мне нужно привести себя в порядок, собрать вещи.

- Привести себя в порядок вы можете прямо здесь. За той дверью есть комната отдыха, душ и прочее. Вещи? Я думаю, что необходимый минимум: бритву, щетку и тому подобное - мы вам обеспечим. Так что прошу.

Наумов сделал широкий приглашающий жест в сторону двери в углу кабинета. Вот тебе и отношения, построенные на взаимном доверии. Андрей поднялся и прошел в комнату отдыха. По сути дела - в комфортабельную одиночную камеру. Наумов вошел вслед за Андреем, молча выдернул из розетки шнур телефона и взял его со стола.

- Через десять минут вам принесут бритву и необходимые туалетные принадлежности. Через сорок минут завтрак. Отдыхайте, Андрей Викторович.

Наумов вышел. Повернулся ключ в двери. Андрей обессиленно опустился в кресло.

* * *

Подполковник Кудасов уехал от Обнорского не в лучшем настроении. Да и было от чего. Неужели у Андрюхи поехала крыша? Или это у него от стресса и двухдневной пьянки?

Бог ведает. Человек-то творческий... а с этими творческими личностями всегда что-нибудь этакое. С другой стороны - Обнорский журналист. Причем работающий с криминальным материалом. Он привык мыслить трезво, конкретно, с уважением относиться к Его Величеству Факту. Обладает аналитическим складом ума. Такие люди в мистику не верят. Прозрение, ясновидение... чушь. И все же Андрей совершенно серьезно и искренне заявил о "прозрении". Не слабо. Что ж, попробуем опираться на факты.

А факты таковы: к семи утра журналист Обнорский располагал секретной информацией, которую сам Никита получил накануне около полуночи. Вопрос: откуда? Ответ: совершенно непонятно... Хороший ответ. Ладно, сказал Кудасов сам себе. Попробуем по-другому. А не было ли это пьяным бредом? Кудасов задумался. Нет, сказал он себе несколько минут спустя, не похоже это на бред... Андрей точно указал место. Точно назвал орудия убийства. Количество трупов? Ну, это еще не факт... А заодно упомянул неких анонимных кавказцев. Тоже, конечно, не факт.

На утренней оперативке подполковник Кудасов сориентировал своих сотрудников на отработку "кавказской версии".

- А что, есть какая-то зацепочка? - живо заинтересовался Резаков.

- Есть некоторая... агентурная информация,- сказал, отводя глаза, подполковник.

* * *

В "Пулково-2" Обнорского отвезли на той же самой "Волге", на которой доставили к Наумову. Напоследок Николай Иванович пожал Андрею руку, пожелал успеха, богатства. Странно, но это у него получалось естественно, даже как-то легко, весело. Что ж, общаться с людьми ты умеешь, сделал заключение Обнорский. А потом... потом, глядя прямо в глаза, удерживая руку Андрея и продолжая улыбаться, Наумов сказал:

- Ну и, разумеется, вы помните, что все ваши родные - и родители, и брат -тоже с нетерпением ждут вашего возвращения... Присядем на дорожку? Да, все у Наумова получалось легко и весело... Андрей резко высвободил руку. Через минуту он сидел в "Волге". Было противно. Было ощущение, что попал в капкан... На меня, Никита, у смерти все лимиты выбраны.

Водитель поставил на крышу машины мигалку - поехали.

Дорогу до аэропорта и то, как проходили таможню и паспортный контроль, Андрей почти не заметил. Он все делал автоматически, продолжая обдумывать свое положение. Он рассматривал его и так и этак, но вывод оставался неутешительным: капкан. Родители и брат - заложники. А сумма настолько велика, что можно оставить всякие иллюзии... Да и уровень Николая Ивановича... Кто он, |этот Николай Иванович? Андрей не знал даже, подлинное это имя или нет? Возможно, подлинное. Уровень этого загадочного человека уже позволяет ему не скрывать ни свое лицо, ни свое имя. Не у всякого ходят в подручных офицеры ФСК, не всякий решится среди бела дня захватить и удерживать журналиста. Да и "Волга", на которой возили Андрея по городу, имела номера ГУВД. Плюс мигалку... Кто же вы, Николай Иванович?

Разумеется, Обнорский-Серегин слышал разговоры о том, что существует и у нас "настоящая" мафия. Но назвать конкретные фамилии, привести факты никто не мог. Некоторые события косвенно свидетельствовали о существовании некоей мощной структуры регионального уровня, но трактовать их можно было весьма широко... Андрей привык работать с фактами. А фактов-то не было. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Наконец он понял, что объем информации недостаточен и прийти к каким-то определенным выводам он еще не может. К тому времени, когда я соберу информацию, усмехнулся Андрей, выводы могут сделать за меня. Скорее всего, это будет резолюция товарища Токарева, или Макарова, или Калашникова. Как пишут в объявлениях о размене жилья: возможны варианты.

Подлетали к Стокгольму. Обнорский начал разглядывать своих попутчиков. Он пытался определить, кто же из них приставлен к нему в сопровождающие. И не смог. Мужчин подходящего возраста оказалось пятеро. Каждого из них Андрей представил в роли разведчика Николая Ивановича и быстро убедился: при желании черты тайного агента можно разглядеть даже в самом, по-видимому, безобидном человеке. Такова цена подозрительности. Ладно, сказал он себе, скоро разберемся... И оказался прав. На стоянке такси аэропорта "Арланда" к нему подошел один из его попутчиков. Андрей оценил скоординированность его движений. Очевидную уверенность в себе, неброскую внешность...

- Нам по пути, Андрей Викторович,- сказал незнакомец. Тут же подошел второй. Такой же незаметный, крепкий, уверенный, в приличном плаще.

Андрей промолчал.

- Меня зовут Виктор Ильич,- невозмутимо продолжил мужчина.- Сейчас мы возьмем такси и поедем к вашей знакомой.

Обнорский посмотрел на него с откровенной ненавистью.

- Нет-нет,- успокаивающе сказал Виктор Ильич,- мы, Боже упаси, не набиваемся в гости. Нам просто нужно посмотреть на Екатерину Дмитриевну. Сверить, так сказать, с фото с оригиналом. Убедиться. Потом мы уедем в гостиницу. Вы меня понимаете? - Да,- односложно ответил Обнорский.

- Вот и хорошо,- сказал Виктор Ильич. Втроем они сели в "сааб" с плафоном "такси" на крыше.

- Так куда же нам ехать?

- В Гамластан [Район Стокгольма],- нехотя ответил Обнорский. Он чувствовал себя предателем. Или подручным палача. Если бы дело касалось только его жизни, он бы сумел принять решение. Но в мертвом Санкт-Петербурге остались заложники: мать, отец, братишка... Николай Иванович Наумов не оставил ему никакого выбора.

- Отлично,- сказал Виктор Ильич. И на хорошем английском поинтересовался у водителя, понимает ли он по-русски.

- О-о-о,- сказал пожилой швед.- Водка-мат-решка-хорошо-спасибо-бляди-Ельцин.

И захохотал. Попутчики Андрея тоже засмеялись.

- Да,- согласился Виктор Ильич,- водка, Ельцин и бляди - это хорошо. Вэлл.

- Вери вэлл,- отозвался швед, посмеиваясь и подмигивая в зеркало заднего обзора. "Сааб" мощно и бесшумно мчался по отличному шоссе в сторону Стокгольма.

- А теперь, Андрей Викторович, выслушайте меня внимательно,- обратился к Обнорскому Виктор Ильич.- Вы, наверно, уже поняли, что мы люди серьезные. Пытаться вести какие-либо хитрые игры не нужно. Задачу вам поставили -выполняйте. Помните о судьбе близких вам людей. Желательно, чтобы вы смогли убедить свою вдовушку. Желательно, чтобы прямо сегодня. В идеале самый подходящий момент для этого сразу после любовных утех... они на женщин действуют расслабляюще. Ну... чего вас учить? Вы человек опытный.

Виктор Ильич сбоку испытующе посмотрел на Обнорского.

- Мы будем ждать вашего звонка в гостинице "Sekgel-Plasa". Телефончик я вам сообщу, звонить можно круглосуточно. Да, кстати... дайте-ка мне ваш паспорт.

- Зачем? - спросил Андрей.

- На всякий случай, Андрей Викторович. Чтобы у вас не возникло лишнего искушения. Страховка, так сказать.

Андрей молча протянул паспорт. Снова вспомнил слова Наумова об отношениях, построенных на взаимном доверии.

- Вот и хорошо,- сказал Виктор Ильич, принимая "серпастый-молоткастый".-Я рад, что вы адекватно оцениваете ситуацию. И надеюсь, что сумеете все правильно объяснить своей подруге. Времени у нас немного - день, ну два. А потом придется принимать непопулярные, как нынче говорят, меры. Вы меня понимаете?

Андрей кивнул. Он слишком хорошо понимал, что в битве за шестьдесят миллионов долларов этот человек с незапоминающимся лицом и глазами убийцы не остановится ни перед чем. Господи, как хотелось Обнорскому, чтобы Кати не оказалось дома. Чтобы она улетела в Австрию, в Израиль. В Австралию... к черту на кулички! Главное - подальше.

Но Рахиль Даллет была дома.

Вечером банковский служащий Николай Наумов имел телефонный разговор со Стокгольмом. Звонивший ему человек сообщил, что тетя Катя здорова. Нисколько не изменилась, все так же хорошо выглядит. И с Андрюшей тоже все в порядке ведет себя прилично, не капризничает. Хороший мальчик.

- А как у тети Кати финансовые дела? - поинтересовался Николай Иванович.

Его собеседник ответил, что - судя по всему - на уровне. Точно пока сказать трудно, но, похоже, с финансами порядок.

Николай Иванович обрадовался. Чего же не порадоваться, когда у заграничной тетки все хорошо?

- Ну, вы там за Андрюшкой присматривайте. А то он у нас мальчуган с причудами,- сказал напоследок Наумов.

Его заверили: все будет оТкей. Баловаться мальчонке не дадим.

* * *

В течение дня подполковник Кудасов несколько раз пытался дозвониться до журналиста Обнорского. Трубку никто не снимал. Это настораживало. Конечно, Андрюха мог продолжать пить. Или отсыпаться после пьянки. Или поехать на работу... Никита позвонил в редакцию городской молодежки, но там никто ничего про Серегина не знал. Это было весьма неприятно. Кудасов помнил, как Андрей неожиданно пропал в конце мая. И чем это кончилось.

Брось, уговаривал он себя, сейчас другая ситуация. Палыч, конечно, обозлен на Андрюху до бескрая. Это так, но в данный момент ему не до Обнорского. Есть дела поважнее. Ситуация вокруг Антибиотика весьма напряженная. Уже некоторые братки обеспокоились - больно круто Палыч солит. А менты развили вокруг него весьма активную работу. Он тоже должен это почувствовать - подзатихнуть на время.

Кудасов не знал, что еще днем Антибиотику через третьи руки передали мнение Наумова: уймись, Палыч. Ты что, совсем охренел? Куда это гоже - целый взвод жмуриков?

РУОП в эти дни работал на чумовых оборотах. Сотрудники управления перекачивали огромный объемТ информации. Результатов пока не было. А пресса возмущенно галдела. Роптали обыватели. Начальство! обещало мощную волну репрессий внутри правоохранительной системы. Как будто это могло что-то изменить...

Никита хотел поговорить с Андреем по двум вопросам. Вновь вернуться к теме его личной безопасности, это первое. И заострить вопрос на неких "кавказцах" -это второе. Подполковнику было неловко даже самому себе признаться, что эта информация его зацепила. Была она, можно сказать, никакая, но то чувство, которое называют "оперативным чутьем", заставляло Кудасова помнить о странных словах Андрея.

Он убеждал себя, что хочет потолковать с Обнорским только по первому вопросу - о безопасности. И понимал, что лукавит.

* * *

Андрей проснулся как будто от толчка. Он лежал один посреди огромной смятой постели. В комнате стоял утренний полумрак, за окном шел дождь. Андрей прислушивался, пытаясь определить, где Катя. В доме было тихо, и внезапно он отчетливо понял - ее здесь нет. От осознания этого факта сильно сдавило сердце и слегка похолодели кончики пальцев.

Он вскочил, голый, быстро прошел по пустому дому. Часы показывали семь утра. Куда она могла уйти в семь утра? На столе в кухне лежали ключи. На деревянной столешнице два ключа с брелоком в виде слоненка. И-ни записки, ни намека... Ничего. Андрей как был - голый - быстро выскочил на улицу: машины тоже не было. Холодный дождь с ветром обожгли кожу. Он вернулся обратно. Закурил. И окунулся во вчерашний день.

...Казалось, Катя нисколько не удивилась его неожиданному появлению. Да еще в обществе двух незнакомцев. Своих конвоиров Андрей представил как коллег-журналистов с питерского радио. Рахиль вежливо пригласила "журналистов" зайти, попить кофе. Бледный Обнорский смотрел на Катю пронзительными глазами. Коллеги чиниться не стали: зашли, кофейку выпили. Вполне по-светски поболтали с хозяйкой. Андрей понимал - "коллеги" пытаются оценить Рахиль... Можно было предположить, что увиденное - большой дом, шикарный "сааб", дорогая мебель - им понравилось.

- Ну ты, Андрей, тему-то не затягивай,- говорил, глядя Обнорскому в лицо, Виктор Ильич. После этого "коллеги" откланялись. Нужно признать, что держались они отлично.- Ждем твоего звонка.

Андрей и Катя остались одни.

- Что ты такой бледный, Андрюша? - как будто издалека долетел до Обнорского ее голос.

- Ничего особенного,- ответил он,- устал немного.

- Приляг, отдохни.

- Иди ко мне,- сказал он враз охрипшим голосом.

Она подошла. Через несколько секунд они оказались на полу гостиной. Так уже было однажды - когда Андрей в первый раз прилетел в Швецию... Тогда им тоже не хватило сил и терпения добраться до кровати, как это принято у нормальных людей... Катя еще тогда разохалась по поводу своих стертых о жесткое напольное покрытие коленей, а Обнорский смеялся, демонстрировал ей свои локти и убеждал, что его травмы намного значительнее и серьезнее... Когда это было? Словно много лет прошло с того дня... Целая жизнь прошла... В одну реку нельзя войти дважды... Тогда они словно сошли с ума от того, что все-таки решились шагнуть навстречу друг другу - шагнуть наперекор всему и всем... И это было сладкое безумие, потому что у их чувств была надежда на развитие и продолжение -несмотря ни на что... Несмотря на то, что у них были разные судьбы и характеры, разные истории, разные мироощущения и взаимоотношения с окружающим миром... Несмотря... Не смотря, можно делать лишь первые шаги, а потом смотреть все равно приходится. Человек не может постоянно уподобляться страусу, прячущему голову в песок. "...Тьмы низких истин нам дороже..." Пушкин давным-давно открыл эту формулу, но прагматичный XX век ввел в нее свои коррективы - долго увлекаться "возвышающим обманом" стало нерентабельно, а подчас и просто опасно.

Андрей умел задавать себе честные вопросы и давать на них честные ответы. Даже тогда, когда ему очень не хотелось ни спрашивать, ни отвечать...

Обнорский давно уже не строил иллюзий по поводу их с Катериной будущего. Андрей отчетливо понимал, что полюбил женщину из чужого племени... Ну что тут поделаешь, так уж случилось... Он понимал, что это - тупик, тупик объективный, и никто не виноват. Легче от этого понимания не становилось... Ясно было, что Катя не сможет пойти за Андреем принять его жизнь и органично угнездиться в ней - ни по финансовым соображениям (она ведь привыкла к своему уровню трат и комфорта), ни по многим, многим другим - и небезопасно для нее было возвращаться в Петербург, и сын у нее рос, и характер у самой Катерины был чересчур самостоятельный, не терпел подчиненности и зависимости... Судьба сделала из нее женщину, которой очень трудно было бы перекроить жизнь под иное лекало ради (пусть даже любимого) мужчины... А Обнорский? Ну, ты-то, разумеется, даже и мысли не допускал о том, чтобы перекроить себя под Катину жизнь, и дело было даже не в том, что у них были существенные мировоззренческие противоречия. Просто Андрей был убежден (так его воспитали), что это женщина должна следовать за мужчиной, а не наоборот. Однажды Катерина - в шутку - сказала, что ее денег вполне могло бы хватить на двоих... Она даже сама потом испугалась, увидев выражение глаз Андрея... Обнорский помолчал, а потом предложил Кате с такими мыслями сходить на ближайший показ мод какой-нибудь известной фирмы - там, мол, по подиуму много пи-дорасов ходит, им такие идеи очень понравятся... Катя сделала вид, что надулась - сделала вид, потому что понимала: полюбить она могла только такого мужика... Вот и получался тупик, как ни кинь... Андрей, кстати, понимал и то, что даже если бы Катерина и попробовала принять его жизнь, даже если бы и переехала к нему в однокомнатную квартиру - и тогда все кончилось бы совсем не так хорошо, как начиналось... Ларе Тингсон как-то рассказывал ему, как одна его знакомая, корреспондентка CNN в Москве, влюбилась в русского оператора и вышла за него замуж. Героическая американка мужественно прожила с суженым и его родителями три года в двухкомнатной хрущевской квартире, где, кстати, на шкафу в их спальне стояла урна с прахом дедушки оператора. Журналистка обогатилась неоценимым опытом простой русской жизни, научилась стоять в очередях, ругаться матом и выводить любимого из запоя - но все кончилось тем, что она запустила урну с дедушкой в супруга и долго потом (уже в Штатах) доводила до истерик своего психоаналитика...

Так что на полу в гостиной все было совсем не так, как в первый раз - не по технике исполнения, разумеется, а по некой трудноописуемой психологической атмосфере... А по технике-то - по технике все было как раз нормально - Обнорский и Катерина словно с цепи сорвались и вытворяли такое, чего, как выражался персонаж "Хождений по мукам" Лева Задов "Содом не делал со своей Гомор-рой..." Он ее и ласкал, и насиловал одновременно, словно хотел наесться впрок, словно понимал - это прощание... Хотя он и не понимал этого. И уж тем более не говорил... А Катя... Вот она, наверное, понимала... Или, скорее, чувствовала... Женщины, они чувствуют глубже и тоньше, чем мужики... Но она тоже ничего не говорила, лишь стонала и вскрикивала, позволяя Андрею делать с собой то, до чего у них раньше еще не доходило. На них обоих словно какой-то "сексуальный жор" напал.

Андрей решил все разговоры отложить до утра. Даже не то чтобы решил, он просто не смог завести разговор. Он не знал, что утром им увидеться не суждено. Как не знал и того, что следующая встреча их произойдет только через несколько лет... Потом они ужинали. И болтали о чем-то незначительном. Потом снова любили друг друга. Андрей постоянно чувствовал какую-то фальшь и неестественность во всем. В словах, в музыке, в зеленых глазах Катиных. И-в себе.

Потом он уснул. Ему снова снился черный поезд в бесконечном белом пространстве, слышались голоса... "Нижний Тагил - он и есть нижний Тагил. Зона там "красная". Ментовская зона..." Кто это сказал? Леня Голубков? Или это Никита сказал? Да, точно, это сказал Никита.

А чей-то незнакомый голос строго произнес:

"Спецэшелон ' 934 МВД РФ имени товарища Столыпина".

Андрей спал, вскрикивая иногда. Рядом сидела, обхватив колени руками, самая красивая женщина на свете. В ее зеленых глазах стояли слезы. В ту ночь она так и не уснула. А в шесть утра она поцеловала спящего Андрея, провела пальцем по неровной полоске шрама и вышла из дома. Из вещей Рахиль Даллет взяла только изящную дамскую сумочку. Все, что может понадобиться ей в Вене, есть В ее венском доме. Вдова трех мужей уехала в аэропорт "Арланда".

...Питерский журналист Серегин курил в кухне теплого, уютного шведского дома. Впрочем, теперь, без Кати, он не казался уютным. Дом наполняла пустота. На столе перед ним лежали два хромированных ключа с брелоком в виде неуклюжего смешного слоненка. За окном шел дождь. Черный дождь падал из черной пустоты.

Андрей встал, быстро прошел в гостиную. Вместо "Эриксона" на столике стоял современный кнопочный аппарат. Странно, что он не заметил этого вчера... Андрей быстро, по памяти, набрал номер Катиного мобильного. Черные гудки падали из черной темноты. Слабо светились изнутри полупрозрачные кнопки телефона.

- Где ты? - почти выкрикнул он, когда после седьмого гудка Катя отозвалась.

- Доброе утро, Андрюша,- сказала она.- Я в самолете.

- Господи, в каком самолете? - спросил он, и госпожа Рахиль Даллет уловила какое-то странное облегчение в его голосе. Беспокойство - и облегчение одновременно.

- Я лечу в Вену, Андрюша. По делам. Ненадолго. Он молчал. Высококачественная связь позволяла Кате расслышать даже его неглубокое дыхание.

- Значит, в Вену? - спросил Обнорский наконец.

- В Вену. Ненадолго.

- Катя,- сказал он.- Катя...

- Да, Андрюша?

- Постарайся оставаться там подольше. Люди, которые были вчера со мной...

- Я, кажется, догадалась, кто эти люди.

- Вот как? И ничего не спросила у меня?

- Зачем?

Действительно, подумал он, зачем?

- Катя, постарайся спрятаться, затеряться. Тебя будут искать. А искать они умеют.

- А ты? Как же ты?

- Я разберусь,- сказал он уверенным голосом.- Мне не впервой. Я сумею.

Сам он в это не верил. И Рахиль Даллет не очень в это верила. Шел черный дождь. Он стекал крупными каплями по огромному стеклу гостиной. Он размазывался по иллюминатору "Боинга", тяжело набирающего высоту над Балтийским морем... Oh, du lieber Augustin!

* * *

На второй день большой охоты на Гончарова Резо окончательно убедился: деньги здесь, в банке "Австрийский кредит". Это не вызывало сомнений - не зря же "консультанты" поселились напротив банка и ведут постоянное наблюдение за входом. Неоднократно кавказцы засекали блики в окнах номеров, занятых "консультантами". Скорее всего - объектива фотоаппарата. Кавказцы не ошиблись -не жалея пленки, "консультанты" фотографировали всех более или менее подходящих по возрасту и росту мужчин. Затем сравнивали эти фотографии с фотографией Гончарова. Специальная методика позволяла опознать человека, изменившего внешность, с вероятностью около восьмидесяти пяти процентов. В советские времена этот экспресс-метод был разработан для ПГУ [Первое Главное Управление, занимавшееся внешней разведкой] КГБ СССР. "Консультанты" работали профессионально. В первый же день они приобрели в различных магазинах города (хотя все можно было купить в одном) комплект профессиональной фотоаппаратуры "Кэнон", бинокль завода "Карл Цейсс", пять радиостанций "Панасоник". Хотели купить и микрофон направленного действия, но для приобретения микрофона требовалась лицензия частного детектива или разрешение полиции. В России они запросто обошли бы любые запреты. А здесь... дикая страна, господа! Пришлось довольствоваться. тем, что есть.

Но профессионал тем и отличается от дилетанта, что даже в жестких условиях умеет наладить работу. "Консультанты" были профессионалами высочайшего класса. Двухместный номер они превратили в наблюдательный пункт. Один наблюдатель постоянно контролировал вход в банк и производил фотографирование. Второй всегда находился в машине на одной из прилегающих улиц. Для того чтобы не привлекать к себе внимания, они меняли автомобили и "место дислокации".

За первый день наблюдений было сфотографировано девятнадцать мужчин. Анализ показал, что Гончарова среди них нет. В восемнадцать часов банк закрылся. В восемнадцать тридцать "консультанты" приостановили наблюдение. Если сказать по правде, все они очень устали. Главным образом, из-за высокого нервного напряжения. При всех принимаемых мерах конспирации нельзя же полностью исключить возможность провала. Во-первых потому, что наблюдение велось - как ни крути! -за банком. Неизвестно, нет ли у службы безопасности банка каких-либо "фирменных сюрпризов". Во-вторых, нельзя было исключить особую бдительность сотрудников гостиницы. И, наконец, в-третьих, они были здесь чужими. Тем более из этой страшной криминальной России.

Все бывшие сотрудники отдела ЦК КПСС имели великолепную школу нелегальной деятельности, опыт конспиративной работы. И все же на душе было неспокойно.

О самой главной опасности, однако, "консультанты" даже и не подозревали. Люди, действительно представлявшие для них опасность, жили в соседнем отеле... Резо долго размышлял, как именно он будет проводить операцию стоимостью в шестьдесят миллионов. С одной стороны, все было предельно просто: дождаться появления Гончарова. Захватить и вынудить отдать деньги. С другой - им противостояла группа конкурентов. Теперь, когда они вывели кавказцев на банк, "консультанты" стали не нужны. Более того, опасны. В Москве Резо просто отдал бы команду перемочить их всех... но здесь-то не Москва!

Резо размышлял. Он отдавал себе отчет, что сотрудники агентства "Консультант" - профессионалы. Тягаться с ними и в обычных-то условиях нелегко. А в необычных? Конечно, за счет помощи людей из диаспоры кавказцы получили мощный количественный перевес. Более того, земляки чувствовали себя здесь как дома: знали местные условия, имели вид на жительство... Резо размышлял долго. Окончательное решение он принял только в конце второго дня охоты на Гончарова: конкурентов необходимо вывести из игры до начала операции.

И сделать это кавказец решил руками австрийской полиции. Нельзя сказать, чтобы это было какое-то "ноу-хау". Наш преступный мир уже давно освоил эту технологию: российская практика знает массу примеров, когда конкурентов сдавали правоохранительным органам... Итак, в четверг восьмого сентября в полицайпрезидиум Вены позвонил неизвестный. Он сообщил, что в отеле "Старый мельник" проживают три русских террориста. Они готовят серию терактов в столице. Дежурный офицер принял это сообщение в 18.10, а уже в 18.57 к отелю "Старый мельник" начали съезжаться автомобили. В легковухах с чистыми стеклами находились люди в штатском. В трех джипах с тонированными стеклами сидели офицеры специального антитеррористического подразделения. Они были в бронежилетах, с оружием, в шлемах. Автомобили съезжались с разных сторон и не одновременно. Занимали позиции на соседних улицах и на стоянке у отеля.

Резо, прикрытый шторой, наблюдал за площадью из окна.

В 19.06 "Старый мельник" был полностью блокирован. Секретные агенты в штатском уже находились в холле, баре и перед входом в отель.

Когда офицеры антитеррористической группы поговорили с персоналом гостиницы, анонимная информация косвенно подтвердилась. Трое русских ведут себя нестандартно: большую часть времени проводят в отеле. Разве туристы ведут себя так?

Валентин Кравцов на арендованном "фиате" в этот момент въезжал на площадь. Он возвращался с проявленной пленкой. Непрофессионал ничего необычного перед старинным фасадом отеля не заметил бы: стояли несколько машин, да крутились крылья бутафорской мельницы. У входа курили двое молодых мужчин. Капитан Кравцов сначала ощутил какое-то смутное беспокойство. Вместо того чтобы поставить "фиат" на стоянку, он повернул налево. И тогда увидел: за огромным джипом "форд-эксплорер" стоит мужчина в бронежилете. Под левой рукой у него висит портативный пистолет-пулемет. Кравцов мог бы поклясться, чтс это девятимиллиметровый МП-81... Боец ROTE STATSSCHUTZ [ROTE STATSSCHUTZ - антитеррористическое подразделение], понял Кравцов.

* * *

...Когда в дверь постучала, Сергей Вепринцев собирался убрать в шикарный кожаный футляр профессиональный "Кэнон". Он ощущал усталость и был недоволен результатами. Гончаров, похоже, опять не появился. Визуальным наблюдением, по крайней мере, засечь его не удалось. Впрочем, скоро вернется Валентин с напечатанными фотографиями. Тогда и посмотрим. В группе капитана Кравцова именно майор Вепринцев отвечал за техническую сторону работы. Он был отличный специалист, технарь. В группу попал до известной степени случайно - благодаря наличию визы и знанию немецкого. Опыта силовых акций у него было маловато, и в операции по захвату Гончарова Вепринцеву отводилась чисто вспомогательная роль.

Валентин Кравцов проехал мимо джипа и укрывшегося бойца спецназа, остановился поодаль. Вытащил из бардака радиостанцию и нажал кнопку вызова.

Когда в дверь постучали, Вепринцев держал в одной руке фотоаппарат, в другой футляр. Одновременно со стуком замигал огонек радиостанции. "Видимо, Валька вызывает",- подумал Вепринцев и негромко пробурчал, обращаясь к двери:

- Пошли вы на хер, дорогие херры. Я сплю.

Радиостанция мигала желтым индикаторным огоньком вызова.

В нарядно-плюшевом коридоре, у двух рядом расположенных дверей, сгруппировались офицеры антитеррористической группы. По сигналу старшего двое одновременно постучали по филенке. Террористы находились в номерах, но открывать явно не спешили.

- Начали? - скомандовал старший негромко.

...С треском отлетел дверной косяк, дверь распахнулась. Крупная мужская фигура стремительно вломилась в номер. Черный сферический шлем с опущенным забралом и бронежилет сильно искажали пропорции тела. В вытянутой правой руке взлетел пятнадцатизарядный "Глок-19". Вепринцев инстинктивно отпрянул и вскинул, прикрываясь, руку с остро блеснувшим объективом фотоаппарата. Офицер группы захвата выстрелил не задумываясь. "Глок" выплюнул девятимиллиметровую пулю. Имея близкие к ПМ габариты, "Глок" в полтора раза мощнее. Пуля вдребезги разнесла фотоаппарат и отбросила тело майора Вепринцева. В гостиничный номер ворвались еще трое бойцов группы захвата. Они были полны решимости взять, а если потребуется, уничтожить террористов.