попадаются и среди переводяг. Хабир - это слово ругательное, и обозначает
оно не профессию, а социально-психологическую суть человека. А среди
переводяг редко, но тоже встречаются такие, которые начинают писать книги
"ГУК и ЧЕК"*. (Игра слов: произведение А. Гайдара называется "Чук и Гек";
ГУК - Главное управление кадров.)
приехали - о них все будут знать. Переводяги - это, конечно, не мафия, но
каста. Или клан, если хочешь... Мы должны держаться друг за друга и за
традиции - иначе хабирюги нас сожрут...
первой и делила всех на бригадных и аппаратных. Эти две группы относились
друг к другу неприязненно уже вне деления на хабиров и мутаргимов, это была
старая как мир взаимонеприязнь окопников и штабных. Бригады в основном были
раскиданы по всей стране, и добираться до них было долго и сложно. Общий
порядок был такой: двадцать пять дней советники и переводчики сидели по
своим бригадам (живя подчас просто в кошмарных условиях - землянках,
пещерах, хижинах из консервных банок), а на пять дней в конце каждого месяца
все съезжались в Аден на "командирскую учебу" и короткий отдых.
два месяца, и на три - то транспорта до Адена не было, то обстановка
обострялась. Связь со столицей была очень плохой, и подчас о людях неделями
не было, что называется, слуху и духу, жены советников впадали в истерики,
не зная, живы ли еще их мужья или уже нет. (На острове Сокотра в Индийском
океане, на котором, как сказал однажды в передаче "Клуб
кинопутешественников" Юрий Сенкевич, побывали лишь считанные европейцы,
четверо русских просидели однажды безвылазно четыре месяца, потому что, как
только к ним собирался самолет или вертолет, по закону подлости портились
метеоусловия, а когда устанавливалась погода - почему-то не было либо
исправных вертушек, либо топлива для их заправки.)
провинциях было неспокойно - на границах периодически постреливали,
туда-сюда шастали банды контрабандистов, муртазаков (наемников) и племена
бедуинов, не подчинявшиеся никому, кроме своих шейхов. Да и сами отдаленные
бригады далеко не всегда были лояльно настроены по отношению к аденскому
режиму, поэтому бригадные подчас не знали, от кого скорее ждать пули - от
"своих" или "чужих". Измученные, грязные, вшивые, они, приезжая на короткий
отпуск в столицу, с ненавистью и завистью смотрели на чистеньких и ухоженных
аппаратских, живших в Адене в относительной безопасности.
заработков" - при разгромах караванов контрабандистов советским офицерам
порой перепадало кое-что от йеменских друзей - магнитофоны, тряпки,
сигареты... Несмотря на то что это было абсолютно незаконно, бригадные
по-тихому перепродавали "трофеи" в Адене по ценам ниже государственных. Было
у бригадных и оружие, которого не было у аппаратских, - поэтому штабные
слегка побаивались тех, кто, одичав вдали от столицы, приезжал на короткие
побывки. (Аппаратчики иногда покупали у бригадных гранаты, чтоб глушить рыбу
в океане и экономить таким образом деньги на еде. Такса была известной: одна
лимонка - две бутылки водки.)
на глаза - бригадные сильно пили, становились буйными и опасными, могли
выкинугь что-нибудь этакое, о чем и сами бы потом пожалели, но ведь это было
бы уже потом... О том же, что происходило в самих бригадах, по-настоящему не
знал никто. Даже если отношения между тремя-четырьмя офицерами складывались
не самым лучшим образом, они были едины в одном - в Адене болтать поменьше.
Переводчики тоже рассказывали друг другу не все и не всегда, а задавать
лишние вопросы быстро отучали...
как бы пунктирно - о ней все знали, но предпочитали не замечать, потому что
она рассекала на две половинки сферу исключительной деликатности.
Царьков Николай Васильевич, который считался советником автомобильной
бригады, расквартированной в Адене, и полковник Грицалюк Петр Борисович - в
"подсоветных" имел начальника Главного разведуправления генштаба Минобороны
Южного Йемена. При этом ни для кого не было секретом, что оба эти офицера
советниками числились лишь формально, а на самом деле занимались совсем
другими делами: майор Царьков выполнял задачи, поставленные ему в КГБ СССР,
а Грицалюк - в ГРУ генерального штаба. Отношения между представителями этих
двух издавна конкурирующих спецслужб напоминали "взаимолюбовь" кошки и
собаки, они даже внешние манеры поведения выбрали диаметрально
противоположные: Царьков был всегда молчалив, неулыбчив, в глаза собеседнику
смотрел не мигая и имел кличку "Добрый вечер", потому что именно этой фразой
он приветствовал всех даже ранним утром. Грицалюк же, наоборот, держал себя
этаким рубахой-парнем, хохотал жизнерадостно по всякому поводу и держал
имидж бабника, пьяницы и бильярдиста.
огромную власть и делили ее между собой, ненавидя друг друга и неустанно
интригуя. Их настоящих званий и имен никто в Йемене не знал, да и, наверное,
круг обязанностей мало кто представлял в достаточно полной мере. Но,
естественно, v один и другой должны были собирать и отправляв наверх
информацию о "положении на местах", поэтому почти все бригадные имели те или
иные отношение либо с Грицалюком, либо с Царьковым. Резиденты постоянно
стремились расширить сферы своего влияния, но соблюдали негласное соглашение
- от одного и того же источника информацию не сосать; другое дело - побиться
за источник между собой они могли, да так, что в пылу битвы этот самый
источник мог оказаться и вовсе засыпанным. Бессмертна старая русская
традиция, сформулированная еще Островским в "Бесприданнице": "Так не
доставайся же ты никому!"
однако когда Андрей впрямую спросил его, с кем лучше иметь дело, раз уж с
кем-то придется все равно, Илья сказал:
каждый умирает в одиночку.
к Андрею в гости по-простому зашел Царьков (Илья как раз ушел в дукан (Дукан
- лавка (арабск.)) за хлебом и сигаретами) и, сказав сакраментальное:
видение того, как именно молодой переводчик должен выполнять
"интернациональный долг". Поскольку в самом начале беседы комитетчик
упомянул Машу и сказал, что "в Москве о ней очень хорошо отзываются",
Обнорский понял, что могучим ураганом уже давно все учтено и смысла рыпаться
нет никакого.
когда майор перейдет к конкретике. Ждал с внутренним напряжением, потому как
не знал, что именно может прежде всего интересовать Царькова: "внешняя"
информация, касающаяся йеменской стороны, или "внутренняя", то есть
"доверительные рассказы" о своих сослуживцах, или, проще говоря,
элементарное стукачество. На восточном факультете, естественно, стучали,
причем безусловно чаще и громче, чем в других вузах, как-никак заведение все
же было не совсем обычным, однако и Андрей, и его близкие друзья относились
к "барабанам" с нормальным презрением, правда, не ко всем. Официальный
стукач их группы Сашка Дорофеев не только не делал тайны из своих
"обязанностей" для одногруппников, но и советовался с ними, что на кого
писать, честно предупредив, что писать только хорошее нельзя - не поверят.
Поэтому ребята старательно выдумывали сами себе мелкие грехи и правдоподобно
"легендировали" их так, чтобы у кураторов Дорофеева не возникало сомнений
относительно того, каким образом Сашка добывал сведения. Впрочем, курсе на
третьем Обнорский начал подозревать, то кроме Дорофеева в их группе есть еще
один информатор - в Сашкиной тени, "свой в доску, носки в полоску". Это было
бы вполне в духе их факультета - коробочки с двойным дном. Или с тройным.
Самому же Обнорскому за все время учебы ни разу никто даже не намекнул о
том, что неплохо, мол, было бы "поярче осветить ряд вопросов" - в самых
благих для Родины и самого "освещаемого" целях, разумеется... Поэтому,
слушая, как Царьков "разминает его", Андрей хмурился, нервничал и курил
сигарету за сигаретой. Царьков, видимо, понял его внутреннее состояние,
потому что скупо улыбнулся и сказал:
не интересуют. Этим занимаются другие люди, а я этих вопросов не касаюсь. За
исключением, конечно, каких-нибудь экстраординарных ситуаций, когда никто из
нас, офицеров и коммунистов, просто не может остаться в стороне.
попадает в категорию коммунистов и офицеров, но благоразумно промолчал,
вовремя вспомнив, что несдержанность уже не раз его подводила и даже чуть
было не сделала невыездным.
насквозь своими холодными бледно-серыми глазами. Обнорский взгляд выдержал,
и Царьков продолжил:
командиры, ориентация офицеров. Вы знаете о том, что... в последнее время в
республике... э-э... достаточно четко обозначается некое размежевание ?
голосом:,
рамки социалистической ориентации... По крайней мере заявляют об этом. Но мы
должны быть готовы к любому развитию событий. Для этого важно, я бы даже
сказал - архиважно - представлять реальное соотношение сил и средств...
Йемен - наша база, наш плацдарм, имеющий огромное стратегическое значение -
Баб-эль-Мандебский пролив, Африканский рог, Индийский океан... Вы все это,
конечно, знаете... А вот то, что именно в вашей бригаде возможно в ближайшем
Шилова Юлия
Корнев Павел
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Круз Андрей
Шилова Юлия