шагов за тонкой филенкой, заорал:
хозяйку, и дверь распахнулась. Нетрезвая, с опухшим лицом, в замызганном
халате женщина таращила на них глаза. Опер оттолкнул ее в сторону и вошел в
тесную прихожую с драными обоями. Здесь мочой пахло еще сильнее, чем на
лестнице. А также блевотиной, многодневной пьянкой... мерзостью пахло.
Может быть, детям даже лучше в детдоме, подумал Сашка. Наверно, это было
неправильно... наверно, несправедливо. Но именно так он в тот момент и
подумал.
нашел там никого и снова обернулся к хозяйке: - Собирайся, блядь, кому
сказано.
пощечину, и она поняла - стала безропотно одеваться.
предложение вести себя прилично, осыпала нас нецензурной бранью. Пыталась
ударить капитана Сухоручко в лицо, плевалась и частично оторвала рукав
пальто".
ментовской работе, но из песни слово не выкинешь. В тот вечер его
пригласили посидеть в оперской компании. В принципе, это означало, что
Зверева принимают в коллектив. Нет, он, разумеется, еще не был для оперов
своим. Но уже и не был посторонним... В квартире непутевой
пьянчуги-спекулянтки капитан Сухоручко успел и дело сделать (полтора года
назад в такой же безобидной ситуации зарезали опера в Выборгском районе), и
понаблюдать за реакцией Зверева. Студент, с его точки зрения, вел себя
правильно: он явно не испытывал никакого удовольствия от омерзительной в
сущности сцены, но и нос по-интеллигентски не воротил.
трое, а четвертый - неоформленный стажер Зверев. На столе стояли бутылки с
пивом, водкой. Лежал толстыми ломтями нарезанный хлеб и вареная колбаса.
Скатертью служила партийная газета "Правда". Левый локоть Зверева опирался
на "Всенародную поддержку гласности", из-под правого к нему взывал
заголовок "Твоя позиция в перестройке?".
счастлив от возможности пить водку с этими необыкновенными мужиками. Он
захмелел не столько от водки, сколько от сознания того, что сидит в кругу
оперативников. Он был гораздо более образован и эрудирован, чем любой из
них (у капитана Сухоручко образование было всего-то восемь классов), но
страстно завидовал их некнижной мудрости и знанию жизни. Все, что говорили
опера, казалось ему очень значительным и важным... И он, Александр Зверев,
сидит в этом узком кругу избранных.
доказательств не собрали на эту пьянь? Несправедливо, считаешь, ее в КПЗ
определили?
и собирать неохота. Понял? У меня полно дел серьезных... время тратить я на
нее, стерву, не буду. А подставил ее по делу, совесть меня не мучает. Пока
она детей своих худо-бедно кормила, никто ее не трогал. А теперь я эту
тварь из Питера вышвырну и воздух чище станет.
закрывать ее смысла не было бы.
рыбака. Улов всегда гарантирован. Вся эта плотва приблатненная, да и
покрупнее рыба, около него трется. Места знаешь - улов будет. А прикрыл ты
малину - все. Разбежались кто куда... бегай потом с высунутым языком,
ищи... Притоны, Саня, надо оберегать. Ну, за дела и удачу!
ртом.- А про притоны все верно. С гражданской-то позиции: как? Что за херня
такая? Есть притон - закрыть немедля. А с оперской наоборот. Куда клиент
после кражи идет? Верно - в притон. Там мы его и выпасаем...
- он бы не попадался. Это ты, брат Саня, книжек Вайнеров начитался, да
телевизора насмотрелся... Нет, есть, конечно, среди них оч-чень интересные
индивидумы. Но они в меньшинстве. А подавляющее большинство думать вообще
не хочет и не умеет. И ведь знает, мудила, что погорит, но идет воровать. А
потом идет в малину.
разговаривать ему не интересно. А вот пить водку с Колькой Жбаном в притоне
ему в кайф. Анашу курить с Рваным ему тоже в кайф. И он обязательно придет
в притон... А ты говоришь: логика!
работы и образа жизни. Незнакомый и непонятный, но волнующий кровь и
воображение отблеск странной жизни. Захватывающей, засасывающей, сжигающей.
Даже неопытный Зверев уже ощутил ее притягательную силу. Он еще не
распробовал ее, он сделал всего один маленький глоток. Даже не глоток -
глоточек... Но этого хватило. Он уже понял, что нашел свое и никакой ошибки
тут нет.
эксплуатации и спихиванию на него рутинной бумажной работы. А ее в
ментовском деле - у-у-у! Каждый паршивый глухарек о краже ношеных кальсон и
латаной простыни нужно закрывать огромным количеством бумажонок:
постановления, планы оперативно-розыскных мероприятий, карточки... На
каждое уголовное дело должно быть оперативное дело. И копия оперативного
дела.
инструктировали: пиши один в один. Все, кроме адреса, дат, фамилий. Он и
писал: план оперативных мероприятий... установить круг ранее судимых...
отработать версию о причастности... допросить... установить наружное
наблюдение... Набегало с десяток стандартных пунктов. Потом опера вписывали
туда недостающие данные. Полный бред! Куда там Сервантесу с ветряными
мельницами!
доверили! Несколько позже ему станет понятна абсурдность ситуации, но
вначале... о, вначале! Сашка думал: пытать будут, на куски резать - ни
слова не скажу. Он и представить не мог,- что пройдет какой-то год, и ему
станет тошно от этой бессмысленной "секретной" писанины и этих бумажонок...
А для оперов студент Зверев был просто находкой - он высвобождал время для
настоящей работы. Ее было с избытком - помимо обычного вала бытовухи,
характерной для всех районов пятимиллионного мегаполиса, двадцать седьмое
отделение захлестывал вал специфических дел, присущих центру. Штатное
расписание этого почему-то не учитывало, и количество оперативников в
"двадцать седьмом" было таким же, как и в других отделениях.
втором этаже универмага, на галерее, известной всему городу под названием
"галера", бойко торговали спекулянты. Нередко они не только спекулировали,
но и кидали. Вместо вожделенных, тщательно осмотренных, ощупанных джинсов
покупатель, случалось, получал только половинку этих заморских портков. В
коробке из-под итальянских сапог могла оказаться бумага, вместо модной
"аляски" могли подсунуть ватник, а вместо "соньки" - кирпич... Короче
говоря,- кукла!
глаза не видели денежек из USA или Suomi. А здесь, в центре, они уже имели
хождение. Халдеи в престижных кабаках, шустрые приблатненные таксисты и
проститутки млели от этих бумажек и безошибочно разбирались в портретах
американских президентов. В сортирах, подъездах и проходных дворах центра
города-героя Ленинграда перетекали из рук в руки валютно-рублевые потоки.
Случалось - текла кровь. Страшный гнойный нарыв, невидимый глазу простого
обывателя, старательно замалчиваемый прессой, вызревал. Еще не принято было
говорить о наркомании, но она уже была... еще писатель Кунин не написал
слащавую "Интердевочку", а похотливые козлы могли найти здесь проституток
обоих полов. Много здесь было грязи. Невероятно много.
дважды. И оба раза это были пожилые люди, умершие естественной смертью...
Он ничего не спросил, собрался и вышел вслед за капитаном. Машин, как
всегда, не было - в разгоне. Поехали на трамвае. Убийство, мелькало в
Сашкиной голове зловещее слово. Страшное слово...
веревки, валялась на полу опрокинутая табуретка, у стены стояла снятая с
крюка картина.
доносились всхлипывания и чей-то голос. Не понять - мужской или женский. Но
испуганный, на грани истерики... Пахло валерьянкой. Рядом что-то
ослепительно вспыхнуло, и только тогда Зверев заметил присутствие в комнате
еще трех человек.
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Лондон Джек