Чтение 26–й страницы книги ~Умельцы~

- Тоже все хоккей. Хотя еще вчера было совсем хулево. Прессовали меня
менты. Харламыч в газетках статьи про меня тискал... не читал?

- Как же. Читал. Крепко тебе подгадил Игорек. А сейчас что - разобрались?

- Почти. Почти, Леша, разобрались. Вот ребята, - Брюнет кивнул в сторону
партнеров, - помогли, вычислили убийцу.

Горбач посмотрел на Петрухина с Купцовым, спросил:

- И кто же этот шустрый дядя? Брюнет отхлебнул пива, подмигнул Горбачу и
ответил:

- Да ты его знаешь.

- Да? А кто?

- Саня Матвеев, - равнодушно, буднично сказал Брюнет. Горбач молчал две или
три секунды. В кабинете было очень тихо.

- А кто такой Саня Матвеев? - спросил Горбач.

Брюнет посмотрел на Петрухина, на Купцова, на Горбача.

- Да вспомни, Леша. Крутой такой мэн. Ты же ему звонил как-то.

- Что-то я не врубаюсь... Что за Саша Матвеев? Он откуда?

Брюнет встал, прошелся по кабинету, остановился за спиной у Горбача. Тишина
в кабинете стала напряженной, нехорошей.

- Леша, - негромко произнес Брюнет, и Горбач обернулся к нему, неловко
выгибаясь. - Леша, ты меня знаешь?

- Виктор, я не понимаю...

- Точно! Не понимаешь! Но ничего, сейчас тебе объяснят, - произнес Голубков
и, обращаясь к Купцову, добавил: - Леонид Николаич, прошу вас.

Купцов улыбнулся, взял со стола папку с копиями "дела" и вытащил последнюю
распечатку GSM.

- Алексей Григорич, - сказал он, - я допускаю, что вы не в курсе
относительно роли Александра Матвеева в убийстве Нокаута.

- Да я не знаю никакого Матвеева!

- Я допускаю, - повторил Купцов, - что вы не в курсе. Именно поэтому мы не
передали пока вот эту бумажку, - он тряхнул в воздухе листом распечатки, -
в прокуратуру... Но отрицать, чтобы звонили Александру Матвееву,
бессмысленно.

- Я не знаю никакого Александра Матвеева и никогда в жизни ему не звонил, -
уверенно произнес Горбач.

- Хорошо, - сказал Купцов. - Телефон номер 933-...-... принадлежит вам?

- Мне. Показать телефон?

- Не надо. Верю. Вы один им пользуетесь?

- Да, один. У жены есть свой... да в чем дело?

- Четырнадцатого апреля вы никому свой телефон не передавали?

- Виктор, - сказал, повернувшись к Брюнету, Горбач, - я не понимаю...

- Отвечай на вопросы Леонида Николаевича, - ответил Брюнет.

- Четырнадцатого апреля, - повторил Купцов, - вы никому свой телефон не
отдавали?

- Я уже сказал: нет, не отдавал. Ни четырнадцатого, ни тринадцатого, ни
пятнадцатого... Ни хера себе приколы!

- Хорошо. Никому не отдавали. Тогда объясните, пожалуйста, почему вы
отказываетесь от звонка на телефон номер ...-...-...? Этот звонок сделан с
вашей трубы четырнадцатого апреля в двадцать один час пятьдесят семь минут.
Продолжительность разговора составила шестьдесят восемь секунд.

Купцов положил на стол перед Горбачом распечатку. Три номера, принадлежащие
Анжеликиным "миллионерам", были вычеркнуты. Номер горбачевской трубы
обведен в рамку. Покосившись на Брюнета, Горбач взял в руки распечатку,
внимательно изучил ее.

- А что это за телефон? - спросил он у Купцова.

- Этот телефон установлен по адресу Четвертая линия, дом..., квартира
тридцать один. На четырнадцатое апреля там проживал Александр Матвеев.
Возможно, он вам известен под другой фамилией?

- Да не знаю я никакого Александра Матвеева!

- Взгляните на этот рисунок, - сказал Купцов и положил на стол ксерокопию
композиционного портрета Трубникова, подправленного рукой Льва Борисовича.
- Не знаете?

- Нет, не знаю, - произнес Горбач, мельком взглянув на изображение. В
голосе его прозвучала некоторая нотка неуверенности.

- Не знаете, но все же позвонили? - спросил Петрухин.

- Да не звонил я никому!

- Слушай, Леша, - начал было Брюнет, глядя на Горбача с прищуром, но
Петрухин перебил:

- Подожди, Виктор... Алексей, вот это, - Петрухин постучал пальцем по
распечатке, - документ. Он неопровержимо свидетельствует, что звонок
четырнадцатого числа был. Зачем отрицать очевидное? Глупо.

- А что было четырнадцатого? - спросил Горбач.

- Не знаю. Мы ждем, что вы нам расскажете.

- Черт! - сказал Горбач. - Почти месяц прошел... я же не помню, что было
четырнадцатого.

- Была пятница, - подсказал Купцов. - Вечер. Почти десять вечера. Вы
позвонили Матвееву, которого вы не знаете... по просьбе Игоря Строгова
звонили?

- Да не звонил я!

Брюнет покачал головой, сказал зло:

- Слушай, Леша. Мы ведь можем и по-другому начать разговаривать. Купцов
миролюбиво заметил:

- Он вспомнит. Он сейчас напряжется и вспомнит. Давайте, Алексей Григорич,
вместе вспоминать. Это в ваших же интересах.

- Четырнадцатое апреля, - произнес Горбач, - пятница... что же было
четырнадцатого? Может, в ежедневник заглянуть?

- Загляните.

Горбач поднялся, дошел до двери и взял свой "дипломат". Вытащил ежедневник
- толстую книжку в обложке из натуральной кожи. Потом вернулся к столу,
положил ежедневник на стол. Со стола на него строго смотрел "Трубников".

- Четырнадцатое апреля... четырнадцатое... ни хера не помню, - бормотал
Горбач, листая страницы. - Ага, вот. Нашел.

Петрухин и Купцов с двух сторон склонились к раскрытой книжке. На странице
было несколько записей и карикатурное изображение свиньи. Записи на
странице соответствовали записям любого делового человека: "9:30 - мэрия.
Копия устава!"; "12:00 - Митюков. Контр. На пост..."; "Алка. Мясо не
покупать".

- Расшифруйте, пожалуйста, ваши записи. Лучше всего начнем с нижней: "Алка.
Мясо не покупать", - сказал Купцов. - Что означает "Алка. Мясо не
покупать"?

- Вспомнил, - сказал Горбач. - Вспомнил. Мы же вечером на даче у Алки
оттягивались. Днем она мне позвонила и сказала, чтобы я мясо для шашлыков
не брал. У нее будет какое-то особенное.

- Значит, вечером вы были на даче у Алки?

- Да, у Алки. На даче.

- А кто такая Алка? Где дача?

- Алка? - переспросил Горбач. - Да Алка... это так.

- А все же?

- Алка - секс-машина. Ничего серьезного. Дача в районе Сестрорецка. Ну,
собрались там оттянуться немного. Бухнуть, шашлыков поесть и прочее. Вы же
понимаете...

- А кто еще был? Строгов был? Нокаут был?

- Нокаут? Нокаут - нет... на хер он нужен? А Игорь был.

- Именно там, на даче у Алки, Игорь попросил вас позвонить Саше? - спросил
Купцов. - Так дело было?

- Не просил он меня никому звонить, - раздраженно ответил Горбач.

- Вы хорошо помните? Много выпили в тот вечер?

- Выпили... - произнес Горбач и вдруг замер. Он замер и удивленно посмотрел
на Купцова. - Стойте! Стойте, он же у меня телефон брал!

- Строгов?

- Строгов.

- А зачем он брал у вас телефон? У него есть свой.

Горбач потряс головой, ответил:

- Все вспомнил. У Игоря телефон отключили. Наболтал он с кем-то на весь
лимит, телефон и отключили. Он попросил у меня, мол, дай, Леша, звякнуть...
Жалко, что ли? Звони.

Брюнет коротко и зло матюгнулся. Петрухин сделал глоток пива, а Купцов
молча убрал в пластиковую папочку распечатку и фоторобот Трубникова. За
мутноватым пластиком папки лицо решительного парня расплылось, потеряло
резкость очертаний... Очередной след, который теоретически мог бы привести
к Матвееву, оказался ложным. А других не было.

* * *

Горбач пережил несколько неприятных минут, но уехал в добром расположении
духа. Брюнет напоследок сказал ему:

- Ладно, Леха, извини. Накладочка вышла.

- Бывает, - согласился Горбач.

Он отдавал себе отчет, что на самом-то деле очень легко отделался. Если бы
он выпил в тот апрельский вечер побольше и не смог вспомнить, что дал
телефон Строгову... Разумеется, его не стали бы потчевать паяльником в
задний проход, но из числа деловых партнеров Брюнета он бы однозначно
вылетел.

- Бывает, - согласился Горбач.

- Ну вот и разобрались, - сказал Купцов. - А ведь вы, Алексей Григорич,
поначалу уверяли, что никому не давали свой телефон.

Горбач покивал головой.

- Вы, пожалуйста, о нашем разговоре никому не рассказывайте, - сказал
Петрухин. Горбач снова кивнул. - Но потом к нему все равно придется
вернуться.

- Я все рассказал.

- Мы нисколько не сомневаемся. Но потом, позже, могут сложиться такие
обстоятельства, что вам придется рассказать, как было дело, на очной ставке