слуга не вернулся ни к ночи, ни утром, ни на другой день. Исчезла
бесследно и копия меморандума.
пропаже документа и о совпавшем с этим исчезновении слуги. Кемпейтай тоже
не смогла ничего выяснить. Прошли месяцы, год, второй, потеря стала
забываться. Одновременное исчезновение слуги и документа теперь казалось
простым совпадением. Но спустя несколько лет, когда Гиити Танака уже не
было в живых, в китайском журнале "Хина критик" появился полный текст его
меморандума, адресованного японскому императору.
спрятал его в фундаменте загородного дома Танака. Когда поиски
прекратились, уже другие люди, через много месяцев, еще раз похитили
документ и переправили его в Шанхай. Так стало известно содержание
меморандума Танака, который лег в основу плана многолетней агрессии
японских милитаристов на Дальнем Востоке.
действий на континенте и военными экстремистами, которые предпочитали
немедленную оккупацию Маньчжурии, премьер Танака был вынужден уйти в
отставку. Разговор с императором довершил падение кабинета. При дворе все
понимали, что смерть Чжан Цзо-лина произошла не без участия кого-то из
армейских офицеров. Посвященный в закулисную сторону событий и стараясь
замять неприятное дело, премьер-министр Гиити Танака подготовил фиктивный
доклад императору. Он сообщал, что преступника так и не удалось
обнаружить, а что касается лиц, допустивших халатность и не обеспечивших
охраны китайского маршала, то они уже наказаны, а штабной офицер Кавамота
уволен в отставку. Никто из них в событиях не замешан, просто допущена
халатность...
император и прекратил аудиенцию.
его ждала высокая, открытая коляска, запряженная вороными конями, с
независимым видом сел в экипаж и откинулся на сиденье, скрывая от
посторонних взглядов то, что творилось у него на душе, и, в сопровождении
почетного эскорта конных гвардейцев, выехал из дворцовых ворот.
коляской премьер-министра и раздраженно сказал лорду хранителе печати:
Кроме него в зале присутствовали министр двора и несколько человек из
императорской свиты - лица, наиболее приближенные к трону.
возглавлять правительственный кабинет.
сторонниками различных методов японской политики продолжалась. Новый
премьер-министр Хамагучи соглашался, что оккупация Маньчжурии станет
первым шагом на императорском пути на север - в советское Забайкалье, в
Приморье, а там, как знать, может быть, и на Урал, но пока воздерживался
от решительных действий.
расчетливых действий. Новый премьер не забывал поговорки предков: "Не
забывай прошлого, оно лучший учитель будущего". Нельзя повторять просчетов
русско-японской войны. Тогда казалось, что победа над царской Россией
находится в японских руках. Но обессиленная Япония не смогла удержать в
руках рис победы, уже сваренный и готовый к употреблению. Судьба пронесла
чашку риса мимо японского обеденного стола... К тому же англичане и
американцы не желали усиления островной империи. С этим тоже пришлось
считаться. А в итоге получили не то, что задумали.
Востока не удалось. Взяли только половину Сахалина, половину Маньчжурской
железной дороги, построенной русскими, половину... Вс" в половине того,
что хотели получить себе целиком. И вооруженные силы царской России
остались в Маньчжурии. В Портсмуте обе стороны договорились, что для
охраны своих участков железной дороги они будут держать не больше
пятнадцати солдат на каждый километр пути. Для Японии это составило
всего-навсего пятнадцать тысяч солдат, может быть немного больше. Так
родилась Квантунская армия.
просто недописанным документом, как будто начали диктовать и оборвали на
полуслове. Стоило ли ради этого вести затяжную, изнурительную войну?
учесть, взвесить и действовать неторопливо, наверняка. Школьную доску
перед занятиями вытирают начисто и начинают писать заново. Так следует
делать и в континентальной политике - начать все сначала, так, чтобы
играть и выиграть наверняка...
действий, не против захвата Маньчжурии, советского Забайкалья, Приморья.
Но быстрее едет тот, кто не торопится, кто выбирает дорогу...
колесницы японской государственной политики. Страсти разбушевались, когда
после лондонской конференции по разоружению премьер Хамагучи согласился
символически, только символически, сократить японскую армию на четыре
дивизии. В генеральном штабе это восприняли как оскорбление достоинства
императорской армии. К тому же премьер Хамагучи осмелился поддержать и
одобрить сокращение бюджета армии и военно-морского флота. Такого ему
простить не могли. Через несколько дней на перроне токийского вокзала
молодой офицер Сагоя пытался застрелить премьер-министра. Он стрелял в
упор, но Хамагучи был только тяжело ранен.
его замещал министр иностранных дел барон Сидехара. Премьер-министр,
неугодный гумбацу - клике оголтелых военных, так и не поднялся с
госпитальной койки - он умер через год после покушения.
террористическим актом одиночки-фанатика, как писали об этом газеты, -
офицер Сагоя сделал себе харакири и перед смертью принял вину на себя. На
самом деле все обстояло совсем иначе.
Они пышно распустились в парках и оранжереях. Сугробы белых, оранжевых,
желтых хризантем громоздились в зеркальных витринах магазинов на Гинзе,
заполняли корзины уличных продавщиц, прилавки цветочных киосков. И женщины
в дань ежегодной сезонной моде нарядились в изящные кимоно, расшитые
разноцветными хризантемами. Казалось, что ожившие цветы покинули клумбы и
разгуливают по улицам города, образуя радужный, яркий букет, составленный
искусными мастерами.
недалеко от парка Хибия в центре города. Молодые офицеры из академии
генерального штаба охотно посещали этот недорогой ресторанчик. Хозяин умел
всем услужить, вкусно кормил по умеренным ценам, а завсегдатаям ресторана
отпускал в долг. Вряд ли где еще в Токио можно было найти такое нежное,
настоящее киотское мясо для прославленного скияки. Сырые, тонкие, как
бумага, ломтики розового мяса, с мраморными прожилками, поставленные на
стол, вызывали неизменное восхищение гурманов.
на Хамагучи, в ресторане "Кинрютей Ин" собралась небольшая группа -
человек двадцать - молодых офицеров в военной форме, указывающей на их
принадлежность к академии генерального штаба. Среди компании в штатской
одежде был только один человек - Окава Сюмей, по всей вероятности игравший
здесь главную роль.
громадным ростом, неестественно удлиненным лицом с крупными чертами, точно
страдающий застарелой слоновой болезнью. Недавно Хасимота вернулся из
Турции, где он провел несколько лет в качестве японского военного атташе.
Именно в честь приехавшего подполковника, в прошлом тоже воспитанника
академии генерального штаба, и собрались молодые офицеры в ресторане
"Кинрютей Ин".
на плотных подушках вокруг стола, пожилая хозяйка в темно-сером кимоно,
приличествующем ее возрасту, принесла все, что было необходимо для
приготовления скияки. Окава Сюмей поднял руку, призывая к вниманию. Он был
необычайно, до измождения, худ, и, может быть, поэтому нос его выдавался,
как клюв пеликана, увенчанный толстыми стеклами громоздких очков.
бортами. Хозяйка мелкими, скользящими шажками подошла к Окава и, став на
колени, тихо спросила:
вызванного словами Окава, - не было еще случая, чтобы этот богатый
посетитель провел время в ресторане без женщин.
истинного самурая Хасимота Кингоро, возвратившегося в страну после долгого
отсутствия... Все мы хотели бы почтительно выслушать мысли подполковника
Хасимота, которыми он согласился поделиться с нами.
собственных пятках, возвышаясь над всеми, как воинственный бог Хатимана из
Пехов Алексей
Мороз Александра
Шилова Юлия
Буджолд Лоис
Махров Алексей
Лондон Джек