бумаги и громко выкрикивал, что солдат Ма-пинь из седьмой роты мукденской
дивизии наказан смертью за коммунистическую пропаганду, которой его
напичкали в плену у русских. Вчера его схватили на месте преступления,
когда смутьян получал злокозненные листовки от рабочего текстильной
фабрики, не назвавшего своего имени. Текстильщика застрелили, а солдата
казнили по приказу командира дивизии.
станет слушать красных смутьянов, - закончил глашатай и, походив вокруг
убитого, снова начал выкрикивать, за что казнили преступника.
Ма-пиня были открыты, и отрубленная голова будто смотрела на Чана
пристальным неузнавающим взглядом. А Чан сразу узнал Ма-пиня. Они вместе
были в русском плену, жили в одном бараке и приехали обратно в одном
вагоне. Ма-пинь даже раза два давал ему листовки и чуть было не втянул его
в свое дело. Лежать бы тогда Чану здесь, рядом, со связанными назад
руками, без головы... Как бы теперь кто не вспомнил, что Чан знался с
Ма-пинем.
вспоминаю.
заходил к нам в казарму.
болтать..."
приказ маршала Чжан Сюэ-ляна, в котором было написано:
солдаты разбегаются по деревням и распространяют слухи, неприемлемые для
нас. Примите быстрые и решительные меры для борьбы с этим новым видом
коммунистической пропаганды".
и организаторами вооруженного восстания были как раз солдаты, вернувшиеся
из советского плена. Они провозгласили так называемую фушуньскую коммуну.
Чан, перебросили на берег Хейлудзяна, или, как говорили русские, на Амур.
Какое-то время солдаты развлекались тем, что обстреливали советские речные
пароходы, баржи, плоты, рыбачьи лодки. Офицеры поощряли такие обстрелы,
говорили, будто бы русские захватили какую-то китайскую железную дорогу и
теперь пришло время вернуть ее обратно. Но солдаты стреляли просто так, от
нечего делать, как мальчишки стреляют из рогаток по воробьям. Главное, это
было безнаказанно - русские не отвечали на выстрелы. Но зато другие
русские, которые тоже расположились на Амуре, вели себя иначе - били
старательно, стреляли до тех пор, пока русское суденышко, плоты или какая
либо другая цель не исчезали за островами, за поворотом реки.
колоннами, куда-то их везли в товарных вагонах, потом были бои,
отступление, бегство. Бежали до самого Хайлара, где наступавшие русские
взяли всех в плен.
Кормили, водили на работу, вечерами рассаживали пленных, как учеников, за
длинными деревянными столами, под высокими соснами, и начинались долгие
разговоры. Чан многого не понимал, быстро уставал, слушал невнимательно,
больше думал, когда поведут на ужин. Но все же кое-что осталось в его
памяти... Правда или нет, но русские уверяли, что они прогнали своих
тухао. Помещиков выгнали из собственных домов, крестьяне взяли их землю и
даже не платят аренды. Чан никак не верил, что это могло быть...
домой. Чан решил, что теперь пора возвращаться в Шаньси. Он не забыл
маленькой Сун и по-прежнему мечтал работать с ней вместе на рисовом поле,
бродить по колено в теплой илистой жиже, сажать нежные шелковистые стебли,
а потом наблюдать, как поднимаются они над водой, светло-зеленые, молодые
побеги риса...
детства. Деревня показалась ему незнакомой. На месте, где стояла их фанза,
оказался пустырь. Да и сама река Ни-хэ, прозванная так потому, что она и в
самом деле была неисправимой, протекала теперь в стороне от деревни. Ни-хэ
изменила свое русло и несла мутно-желтую воду там, где когда-то был редкий
лес. И крестьяне ушли вслед за своей кормилицей, построили фанзы на ее
новых берегах.
покинул деревню. Сочувствуя солдату, ему сказали, что отец давно умер, а
мать погибла минувшим летом, вскоре после большого наводнения - в
верховьях прорвало плотину, и река, как море, залила всю округу. Следом за
наводнением начался голод...
рыбу. Соседи указали дорогу, и Чан пошел к рыбаку. Старик чинил на берегу
джонку, такую же ветхую, как он сам. Заслышав шуршание песка, Чу
повернулся и долго всматривался в лицо незнакомца подслеповатыми,
слезящимися глазами.
дочери...
берегов и смыла почти всю деревню, уничтожила урожай. Люди ели траву, как
животные. Многие бежали в другие провинции и не вернулись. Может быть,
умерли, может быть, поселились на новых местах. Старик решил - не все ли
равно, где умирать, и остался. В голодное время в деревню приехал японец,
умевший хорошо говорить по-китайски. Он стал нанимать девушек на
текстильную фабрику. Желающих было много, но японец отбирал только самых
красивых. За маленькую Сун он дал двадцать лян, это несколько мешков риса.
Сун была красива, как лилия.
заботиться, как родной отец.
оборачивается тяжелым горем. Никто не приехал назад, воротилась только
дочь соседа и привезла с собой дурную болезнь. Старик молил небо, чтобы
Сун вернулась, хотя бы больной, но боги, видно, не услыхали молитвы.
на Тайвань и продал девушек хозяйкам притонов. Может быть, и сейчас Сун
живет на Тайване, но не подает о себе вести.
в землянку, там заночуешь. Скоро с поля вернется сын, остальные все
померли...
помещику попросить - не отдаст ли он в аренду то поле, которое
обрабатывала мать.
голоде.
получил разрешение пройти во внутренний двор, где были покои тухао.
тяжеленные запоры. Когда ворота запирались, внутренний двор превращался в
недоступную крепость. Над воротами, напоминавшими своими кровлями
маленькие пагоды, лежали деревянные резные драконы и угрожающе скалились
на всех, кто проходил мимо. Такие же драконы, только с львиными головами и
высеченные из камня, сидели на земле, будто готовые тотчас же броситься на
чужого человека.
и вода мягко падала в бассейн с чудесными длиннохвостыми золотыми рыбками,
плавающими в зеленой глубине. Над бассейном свисали причудливые
искусственные скалы, поросшие карликовыми деревцами. К скалам тянулся
горбатый мостик с резными перилами, покрашенный в ярко-красный цвет.
восседал почтенный Тай. Его белые, пухлые руки покоились на расшитых
подушках, кончики пальцев исчезали в тонких, длинных, раскинутых веером
футлярах-трубках. Маленькие, заплывшие глазки глядели так же настороженно,
как глаза деревянных драконов. Предлинные ногти тухао были предметом его
особой гордости. Ни у кого в округе не было таких ногтей. Сгибая в
суставах пальцы и вывернув ладони, он мог кончиками ногтей доставать свои
локти. Это было основное его занятие. Крестьяне на его землях растили рис,
тухао отращивал ногти. Причуда помещика не позволяла ему пользоваться
руками, его кормили и одевали слуги.
просьбу.
предупреждал ее, что долги нужно платить. Теперь ее долг перейдет на тебя.
Неси мне рис, и после этого поговорим о земле.
землянке рыбака и вернулся в Маньчжурию. Вот когда вспомнились Чану
рассказы о русских крестьянах, которые отняли землю у своих тухао
Тогда Чан и встретился еще раз с солдатом Ма-пинем... Это было в маленьком
старом городке, обнесенном крепостными стенами с глиняными неуклюжими
башнями. Раз ночью Ма-пинь зазвал его в покинутую фанзу, одиноко стоявшую
на окраине города. В черной непроглядной ночи земля была словно залита
Николаев Андрей
Ибсен Генрик
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Посняков Андрей