Оставив в гардеробе свои мечи и фуражки, они проходили в конференц-зал и
прежде всего кланялись портрету императора, изображенного на троне, в
парадной одежде.
через плечо, увешанный орденами. Но и другие генералы не были обойдены
вниманием императора Хирохито - орденов на всех было великое множество.
каждый из них был на голову выше любого японского генерала. Церемонно
раскланиваясь, они пробирались вперед, лавируя между группами военных.
Подобострастный майор-порученец вел за собой полковника Отта, чтобы
проводить и представить прибывшему на прием министру, сменившему генерала
Араки. Он тоже был украшен лентой - наградой за выдающиеся заслуги. В зале
находились начальник генерального штаба, военные советники, члены
императорского военного совета, командующий флотом, его начальник штаба...
Поклоны, улыбки, рукопожатия...
предоставлены самим себе. Теперь уже Отт вел за собой Зорге и представлял
его японским военным либо называл ему имена генералов, с которыми сам не
был знаком. Некоторых из них Рихард уже знал, о других слышал, но многие
были ему неизвестны.
подстриженными усами. - Представляет наиболее решительную группу военных...
повышение, будет императорским адъютантом...
Отт на военного, который прошел мимо них. - Кроме того, он еще начальник
полиции Квантунской армии.
крупнейший японский разведчик, которого называют дальневосточным
Лоуренсом. Сейчас он управляет японской разведывательной службой на
континенте. Зорге узнал бы его сразу по фотографии, которую видел прежде,
рассматривал, изучал. Перед ним стоял коротко, под машинку, остриженный
невысокий генерал-майор с очень широким лбом и большими ушами. Нос
луковицей - узкий у переносицы и очень широкий книзу. Крупный рот и
бесцветные, приподнятые брови, бесстрастное, как у рыбы, выражение лица...
На груди ордена "Священного сокровища" всех пяти степеней, ордена "Тигра",
"Золотого коршуна", "Двойных лучей Восходящего солнца", какие-то еще...
Отта он оказался в самой гуще японской военной касты. Вот они - хранители
военных тайн, заговоров, которые он, Рихард Зорге, обязан раскрыть,
обезвредить, предотвратить. Если бы только ему удалось это сделать!
а лучше всего немецкий.
обнажив неровные зубы. Лицо его оставалось бесстрастным.
в посольство. Видимо, они были на короткой ноге.
лет...
разведчиком такого же высокого класса, как и Доихара. Если бы они знали,
кого привел к ним в академию германский военный атташе полковник Отт!
Сигеру Хондзио прилетел в Токио, приурочив свою поездку к выпускному
вечеру в академии генерального штаба. Существовал неписаный закон, по
которому все воспитанники академии, пусть они закончили ее хоть сорок лет
назад, раз в год собирались в ее стенах, а потом отправлялись в ресторан
Акабано на Кодзимати, где в молодости офицеры проводили свободное время.
самим своим появлением указывали направление политики японской военщины.
Этакие лакмусовые бумажки. Оба они или один из них обязательно появлялись
именно в тех местах, где намечалась агрессия, - в Маньчжурии, в Китае, на
границах Монголии или советского Забайкалья. Организаторы международных
провокаций, диверсий, политических убийств, интриг и заговоров, Итагаки и
Доихара находились в авангарде самой реакционной военно-фашистской клики
Японии. Зорге не был лично знаком с Итагаки, но заочно знал его давно и
гораздо лучше, чем многие из собравшихся здесь на приеме в академии
генерального штаба. И вот теперь генерал Итагаки стоял перед Зорге с
застывшей улыбкой фарфоровой статуэтки, и на его бесстрастном лице ничего
нельзя было прочитать. Недвижимы были широкие брови и плоские густые усы,
будто наклеенные, сделанные из черной бумаги. Широкая переносица и
прижатые уши, словно у лошади, готовой куснуть, дополняли облик Итагаки
Сейсиро.
Рихард вместе с Оттом двинулся в толпе военных к выходу в сад. Ночь стояла
теплая, душная, светила луна, и в этом призрачном свете люди казались
плоскими, как тени в старом китайском театре. Перед зданием тянулась
широкая полоса коротко подстриженного газона, а деревья отступили назад,
только одна высокая криптомерия стояла на отшибе почти рядом с крыльцом.
Под раскидистыми ветвями ее собралось много военных, которые развлекались
тем, что старались достать рукой нижние ветви деревьев. При этом тени
разбегались, подпрыгивали, вскидывая вверх руки, и со стороны это
выглядело каким-то ритуальным шаманским танцем. Старые генералы, стоявшие
на ступенях крыльца, снисходительно смотрели на молодых офицеров, но,
когда кому-то удалось схватить зеленую ветку, не выдержали и закричали:
"Банзаи!", "Хакко Итио!", "Хакко Итио!" Офицерская забава превратилась в
военную демонстрацию приверженцев твердого курса и решительных мер в
политике своей страны. Видно, здесь все были такими.
приема, указанное в пригласительном билете, уже истекло, следовало
прощаться. Полковник был пунктуален. Другие поступили так же. Расходились,
воинственно поправляя фуражки, пристегивая на ходу мечи.
много воспоминаний. Он знал их - генералов-разведчиков, носителей и
проводников милитаристских идей, знал, что именно с ними предстоит ему
вступить в тайное единоборство.
бы разглядеть срез минувших событий во всех деталях и взаимных связях.
Только время может показать, насколько далеки или близки были догадки,
предположения, делавшиеся на основе косвенных фактов, граничат ли они с
истиной, или поиск шел по ложному следу. В то время, когда события только
назревали, в распоряжении доктора Зорге и его группы не было ни
фантастического микроскопа времени, ни чудесного скальпеля, способного
обнаружить зарождающуюся болезнь, поставить точный политический диагноз.
Приходилось руководствоваться лишь разрозненными фактами, интуицией
исследователя, догадками, основанными на глубоком анализе сопутствующих
фактов, или непроверенными слухами.
правительственных кабинетах Берлина или Токио, но время показало, как
близко он находился к тайне при самом ее зарождении.
послание в Токио своему другу Арита, вершившему в то время политику
министерства иностранных дел. Это был тот самый Сиратори, в прошлом
сотрудник японского посольства в Берлине, который подписал
рекомендательное письмо Зорге.
Ямато должны бороться друг с другом за главенство на Азиатском материке.
Советская Россия должна разоружить Владивосток, вывести свои войска из
Внешней Монголии, не оставив ни одного солдата в районе Байкала. Это
должно быть нашим минимальным требованием. Сюда же включается передача нам
Северного Сахалина по умеренной цене. В будущем нам надо также иметь в
виду покупку приморских областей Сибири. Эти требования должны быть
осуществлены со всей решительностью.
относительно великих целей нашей дипломатии. Эта цель - решительный разрыв
отношений с Советским Союзом".
примером традиционных агрессивных устремлений в японской континентальной
политике. Сиратори почти дословно повторял абзацы, параграфы предложений
дайренской конференции, которая проходила в последний год японской
интервенции на советском Дальнем Востоке.
что сейчас, когда вторжение в Маньчжурию заставило континентальную
политику Японии обрести конкретные формы, он нужен здесь, в Токио.
Прощаясь с друзьями, Сиратори самонадеянно говорил: "Если меня ушлют,
трудно представить себе, что здесь может случиться..."
Березин Федор
Перумов Ник
Громыко Ольга
Гуревич Георгий
Никитин Юрий
Самойлова Елена